Лариса Капелле - Священный Грааль отступников
– Слушай, мама, давай не будем спорить на географические темы, лучше расскажи, как у тебя дела.
– Бывает хуже, но реже, – мрачно отозвалась ее мать, – а тут еще из-за тебя душа не на месте!
– У меня все в порядке. Кстати, чтобы тебя успокоить: я возвращаюсь в Москву завтра.
– Что-то слишком быстро! – удивилась Екатерина Дмитриевна, чувствуя подвох.
– Мне нужно кое-что узнать в Москве.
– Тогда тебе придется в первую очередь добраться до Парижа.
– До Парижа? – удивленно переспросила Кася. – И что мы там забыли?
– Ничего особенного, если не считать наследства.
– Мама, с тобой все в порядке? – забеспокоилась Кася, прекрасно знавшая, что в этом большом мире в общем и во Франции в частности никаких родственников, способных оставить хоть какое-либо наследство, у них не осталось.
– Со мной – все, а вот Фредерик умер.
– Фредерик… – грустно произнесла Кася, вспомнив чудаковатого маминого приятеля, к которому они иногда ездили на выходные. Правда, с тех пор как она вернулась в Москву, с Фредериком она уже не встречалась.
– Но хуже всего, что он все свое имущество завещал нам с тобой! – расстроенным голосом продолжила Екатерина Великая, – и тебе придется приехать, нотариус требует.
– Почему это тебя так расстраивает, мама? Лишние хлопоты?
– И еще какие: ладно, дом в Орлеане. Там мне все будет напоминать о Фредерике и продать – рука не поднимется, знаешь же, как мы были близки! Плюс к этому – куча развалин, охраняемых как памятники архитектуры Франции.
– Хорошо, мама, не волнуйся, я приеду и распишусь везде, где надо. Кстати, может быть, для меня это тоже выход, мне это поможет разобраться кое в чем.
– В чем? – насторожилась мать.
– Кирилл тебе ничего не рассказал? – удивилась Кася.
Удивляться было чему. Она прекрасно знала, что Екатерина Великая сумела установить с Кириллом удивительно хорошие отношения.
– Слушай, задавать вопросы у меня ни времени, ни настроения не было, – честно призналась Екатерина Дмитриевна.
Этот ответ на данный момент полностью устраивал Касю.
Глава 9
Свет Грааля
9 июня 1352 года,
Белозерск, Северная Русь
Клаас сидел молча и смотрел на тихую гладь озера. Сколько лет прошло с тех пор, как он оказался в этой северной стране? Он задумался, подсчитал: около тридцати. Время шло, медленно, но верно приближая его, Клааса Эльке, к концу. «И началу», – тут же поправил он себя. Тридцать лет прошло с тех пор, как огненным столбом поднялся в небо его учитель Гийом Белибаст. Он не присутствовал на казни, но был уверен в том, что учитель улыбался в лицо своим мучителям. И не потому, что не чувствовал боли. Все, что рассказывали о Совершенных катарах, было сущей нелепицей. Их тело, земное, человеческое тело чувствовало боль. Страдание раздирало их плоть, но оно же освобождало их душу. Поэтому они радовались, зная, что наконец вернутся к своему Создателю.
А он, Клаас Эльке, сможет ли он так же смеяться в свой смертный час, хватит ли у него силы духа и веры радоваться освобождению? Он надеялся. Иначе все было бы зря… Вновь он мыслями вернулся в прошлое. Франц, его надежный, верный друг, выполнил свое обещание. Франц и Вильгельмина укрыли его в Люнебурге. Клаас улыбался, вспоминая теплый и уютный дом. Вильгельмина была настоящим домашним ангелом. Францу необыкновенно повезло с женой. Потом, наконец, Франц нашел выход из его непростой ситуации. Клаас прекрасно помнил этот момент. Франц вернулся тогда домой как обычно, после того, как колокола отзвонили вечерю. Сначала не торопясь поел, а потом, подняв на Клааса взгляд своих светло-серых глаз, просто сказал:
– Сегодня я получил из Брюгге срочную депешу от моего управляющего. У него наводили справки о тебе. Инквизиция узнала о наших связях. Доберутся и сюда. Тебе надо исчезнуть. Я все продумал. Завтра отплывешь с одним из моих кораблей с грузом соли в Новгород.
Клаас уже слышал об этом богатом торговом городе в далеких русских землях.
– Ты считаешь, что там они до меня не доберутся?
– Ты же знаешь, что русские живут по своим законам, и ни католической веры, ни папы римского там ни одна собака не признает. Поэтому и наша Святая Инквизиция до тебя там не дотянется. Хочешь спросить, что ты там будешь делать? Не беспокойся. Я уже все продумал. Будешь жить и работать в нашем Ганзейском торговом дворе. Купцы в помощи знающего и надежного человека всегда нуждаются. Так что не бойся, пропасть не дадим! – хлопнул его Франц по плечу, – капитан моего корабля, Отто, надежный человек, он тебя на корабле спрячет, а как доберетесь до Новгорода, устроит как следует.
Все произошло так, как и планировал Франц. На следующий же день Клаас покинул Люнебург. В Новгород прибыл после четырех суток плавания. Море было неспокойным, когг[2] болтало из стороны в сторону, но Отто был опытным капитаном и привел-таки корабль в надежную гавань. Новгород поразил Клааса. Город сверкал на солнце белоснежными стенами кремля и позолоченными куполами многочисленных церквей. Этот город стал для него надежным пристанищем в течение последующих лет. Купцы были довольны Клаасом. Единственное, они постоянно недоумевали, почему это герр Эльке упрямо отказывается обзавестись семьей и собственным делом. Он прекрасно вел купеческие дела, ганзейцы могли положиться на него, как на самих себя. При этом Клаас довольствовался малым жалованьем, жил скромно, даже служанку не держал. Потом все привыкли к странностям Эльке, и больше никто не задавал особенных вопросов. Так, в стараниях и работе, протекли почти тридцать лет с момента, когда он в последний раз видел Гийома. Но все услышанное прочно засело в памяти Клааса. Теперь он просто терпеливо ждал, когда, наконец, Творец призовет его к себе. Единственной заботой было, кому передать доверенное ему сокровище. Пока ответ на этот вопрос он не нашел. Но он был уверен, что Провидение пошлет ему нужного человека в нужный момент. Его путь был начертан небесами, следовало просто идти своей дорогой.
Тень набежала на лицо Клааса. В последний раз, когда он видел Новгород, город поражал уже не своим великолепием, а клубами черного дыма. Повсюду горели костры, на которых оставшиеся в живых сжигали разлагавшиеся трупы тех, кого не пожалела эпидемия чумы. После тридцати счастливых и беззаботных лет, проведенных в Новгороде, он покинул город с одним из последних караванов Ганзы. Купцы старались уйти из города, в котором царствовала черная смерть. Они остановились в одном из самых дальних торговых домов в Белозерской крепости. Но сегодня Иоганн, купеческий старшина, собрал срочную ассамблею. Он встал перед встревоженными купцами и, четко выделяя каждую букву, произнес:
– Pestis… Чума нас настигла. Только что в крепости обнаружили троих больных. Симптомы подтвердил наш врач.
Голос его ничего не выражал. Ассамблея сидела молча, затаив дыхание. Опытные и бывалые купцы, не раз встречавшиеся лицом к лицу со смертью, замерли. Лица людей, окружавших Клааса, побледнели, но по-прежнему – ни звука. Словно купцы боялись нарушить нависшую тяжелым пологом тишину. Потом, словно по команде, все поднялись и заговорили.
«Нужно закрывать двор и прятать товары!» – говорили одни. «Какие товары! Свою шкуру бы спасти!» – восклицали другие. Все смотрели друг на друга с тревогой, ища в глазах, лице соседа признаки возможной болезни. Черная смерть пробралась все-таки и в Белозерск. А надеялись ведь, что обойдется, что обманули, обогнали коварную болезнь. Еще несколько часов назад им казалось, что они счастливо избежали роковой участи тех, чьи трупы разлагались в общих могилах Пскова и горели на погребальных кострах Новгорода. Но черная смерть была сильнее и хитрее. Знали ведь, что ничего нет страшнее этого мора!
В конце концов, было принято решение: взять только самое ценное и отправляться налегке. Клаас смотрел на поднявшуюся вокруг суету молча.
– Я остаюсь, – только и сказал он запыхавшемуся Иоганну, вернувшемуся за стариком…
* * *Екатерина Дмитриевна и Кася вышли от нотариуса мэтра Марка Периго слегка ошалевшими.
– Только что была вольна, как птица, – проворчала Екатерина Великая, – и не было печали…
– Мама, я тебе обязательно помогу, дай только разберусь со всей этой историей, – как можно терпеливее объяснила Кася, которая прилетела в Париж только вчера вечером. Оказаться здесь после белозерской робинзонады было для нее легким шоком. Шум и толпы людей большого города раздражали неимоверно. Хотя после Белозерска была Москва, но туда она заехала буквально на три часа. Проверила квартиру, сменила вещи в чемодане, навестила соседку, в ее отсутствие присматривавшую за квартирой, и помчалась в аэропорт.
– Хорошо, в любом случае никакой срочности в том, чтобы я просунула окончательно голову в петлю, нет! – после небольшого молчания несколько менее безнадежным тоном произнесла Екатерина Дмитриевна.
