Андрей Константинов - Дело о вражеском штабе
— Ничего виски, — ответил Владик.
— Ага, — сказал Сашка, — ничего особенного… виски — оно и есть виски. А, Серега?
— Да, — сказал я. Меня уже накрывала какая-то горячая волна. И голоса ребят как бы плыли, отодвигались…
— Ну, — сказал Владик, — как говорят у нас в Шотландии: между первой и второй перерывчик небольшой. Предлагаю повторить. Есть возражения?… Нет. Па-аехали.
Он снова налил виски.
— Хи-хи-хи, — захихикал Сашка и потер руки. — Ты, Владик, стебок.
— Нормально?
— Ну!
Мы выпили. И стали закусывать рябиной.
— А что ты отцу скажешь, Владик? — спросила Маринка. — Про виски?
— Папахену-то? А… придумаю чего-нибудь… испарилось, скажу.
— Хи-хи-хи… испарилось! Хи-хи-хи… ну ты стебок.
— Испарилось! Нормально?
— Ну!
Я тоже смеялся. И Вера смеялась своим глубоким сопрано. Нам было хорошо… мы были пьяны. Рябина казалась безумно вкусной.
— Надо будет побольше рябины запасти на зиму, — сказал Сашка.
— Ага… рябина хорошо под виски идет, — согласился Владик. — Сейчас мы пойдем запасать рябину… Мы только вмажем по третьей и все пойдем запасать рябину.
— Я не буду, — сказал я.
— И я не буду, — сказала Вера. — И ты, Владик, не пей.
— Все будут пить! Сила советской комсомолии в кол-лек-ти-визме!
Владик начал разливать виски. Я накрыл свой фужер рукой.
— Ты чего, Серый? Это же виски!
— Я не буду… И тебе не надо.
— Ты чего, учить меня будешь?
— Нет, не буду.
— А мне кажется: ты собрался меня поучить. Так?
Я промолчал.
— Давай сюда, Верка, свою посудину, — сказал Владик. — Налью.
— Влад, не надо.
— Еще и ты будешь меня учить?
Влад пьянел на глазах… Взгляд его сделался стеклянным, движения резкими. Таким я его еще не видел.
— Ладно, — сказал Влад. — Ладно… хрен с вами. Я сам выпью. Мы вот с Саней выпьем. Да, Саня?
И они с Саней выпили. И Влада понесло:
— А на хрен вы тут сидите, раз не пьете?
— Мы можем уйти, — сказал я. Вера кивнула.
— Ты-то можешь, а вот ее я не отпускаю.
— Влад, что ты несешь?
— Я не несу… я раз-го-ва-ри-ваю… я тебя, Верка, предупреждаю! Чего ты из себя тут корчишь? Рассказать, что было на даче?
— Влад! — выкрикнула Вера.
— А… Влад! Ну, рассказать, как мы в постельке барахтались?
— А ты подонок, Влад, — сказал я.
— Ну ты стебок, — сказала Маринка непонятно про кого.
— Подонок? Я подонок? А ну пошел вон из моей квартиры, урод. Валите все отсюда, кроме Сани…
— Ну и слава Богу, — сказала вдруг Вера. — Пойдемте, ребята?
— Все валите, — заорал Влад и ударил кулаком по столу. Попал по фужеру. Тонкое стекло лопнуло, из руки обильно хлынула кровь. Вскрикнула Маринка.
— Во, кровь! — сказал Саня.
— Нужно перевязать, — сказала Вера.
— Вали, вали… без сопливых скользко… Саня перевяжет.
И мы ушли. На улице было уже темно, сыпался мелкий дождь. Листва блестела в свете дождя. Мы остановились под фонарем. Настроение было гнусное. Как будто тебе плюнули в лицо.
— Ладно, — сказала Маринка, — я пошла… пока, стебки.
И она ушла, засунув руки в карманы куртки.
— Погуляем? — спросил я неуверенно.
— Дождь, — пожала плечами Вера. — И, если честно, нет настроения.
— Давай пойдем на площадку… спрячемся в «теремке».
— А у тебя сигареты есть?
— Есть… кажется. — Я пошарил по карманам и достал пачку «Родопи». Выяснилось, что сигарета последняя. — Во!
Есть… ты же не куришь.
— Вот и хочу попробовать…
— Как знаешь, — ответил я.
И мы пошли на детскую площадку с песочницей, уродливой горкой и теремком. Теплый сентябрьский вечер на излете бабьего лета сочился дождем, а рядом со мной сидела самая красивая девушка на свете. Я прикурил сигарету и передал ей. Тогда, в семьдесят девятом, я еще не слышал «Окурочка», и слова «…сам пьянел от того, как курила ты „Тройку“ с золотым на конце ободком» были мне неизвестны. Но именно так я ощущал…
«…Я пьянел от того, как курила ты „Тройку“ с золотым на конце ободком…»
Дым сигареты смешивался с ароматом духов, лицо и губы освещались при неумелых затяжках… Я пьянел! И даже сейчас, через двадцать лет, через семь с половиной тысяч дней, мне все еще кажется, что я сижу рядом с ней в этом теремочке… шуршат листья, дымится последняя в пачке сигарета.
…Из подъезда Владиковой кооперативной девятиэтажки вышли Владик и Сашка. Оба покачивались, оба несли по ведру.
Правая рука Владика была кое-как перебинтована.
— У-у, там места рябиновые, — горячо и громко говорил Сашка.
— Точно рябиновые? — строго спросил Владик.
— Рябиновые! А ягода, знаешь, какая крупная?
— Ну… какая, например?
— Во! — Сашка показал рукой нечто размером с картошину.
— Это нам подходит, — сказал Владик.
Пошатываясь, наши одноклассники прошли мимо нас.
— Там рябиновые места, — продолжал рассуждать Сашка. — Крупная ягода! А вкус!
— Да… каков у нее вкус?
— И-зу-мительный, — торжественно сказал Сашка, побрякивая оцинкованным ведром. — Раз попробуешь — потом тебя за уши не оттянешь. Это у нас строго!
— Эх, надо было рюкзак взять. — сказал Владик.
— Зачем? — спросил Сашка и икнул.
— Как — зачем? — удивился Владик. — Мы бы набрали по ведру, пересыпали в рюкзак и еще набрали бы по ведру.
Шаги, голоса, бряцанье ведер потихоньку стихали.
Места там рябиновые.
***В сумочке у Веры заверещал телефон.
И я вдруг подумал: а что, если это звонит Владик?… Теперь уже, конечно, не Владик, а Владислав Игоревич. И все вопросы отпадут автоматом.
И Вера, видимо, подумала то же самое.
Она посмотрела на меня своими огромными глазами. Оттуда, из глубины двора на Гражданке. Я посмотрел на часы — 6.32.
Если телефон звонит в седьмом часу утра… что-то ведь это означает?
Она откинула крышку сумочки, взяла изящную, миниатюрную трубку. Снова растерянно посмотрела на меня. Я пожал плечами.
— Алло! сказала Вера в трубку.
И лицо ее изменилось, потускнело. Я понял, что чуда не произошло. Чудеса вообще случаются очень редко. Один раз на одну человеческую жизнь. Или чуть-чуть реже… Один раз на миллиард человеческих жизней. — Где? — спросила Вера. — Спасибо… спасибо, едем.
Она выключила телефон и повернулась ко мне:
— Машина нашлась… наш «форд».
Стоит на стоянке возле бассейна «Спартак».
— Поехали, — сказал я. — Посмотрим.
Я включил передачу, и мы поехали.
— Быстрее можно? — нервно спросила она. Я подумал, что спешить-то нам особо некуда… но не сказал.
— Кто нашел машину?
— Костик… Костя Базаров. Он в тех местах по утрам бегает. Он — один из партнеров мужа.
— Рановато Костик Базаров бегает.
— Какое это имеет значение?
— Возможно, никакого… Машина, как я понимаю, закрыта?
— Не знаю. Это не важно — ключи у меня есть. Специально взяла… как чувствовала.
— Хорошо.
— Чего же хорошего-то, Сережа? Мне не машина эта сраная нужна… мне муж нужен.
Утром, по пустому городу, мы доехали быстро.
Здоровенный, почти двухметровый, Костик Базаров с маленькой таксой на поводке встретил меня подозрительным взглядом. Он был в шикарном спортивном костюме и, как и положено бизнесмену, с сотовым… Моя «копейка» со сгнившими порогами, моя потертая кожаная куртка явно господину Базарову не очень понравились. Такса была настроена более дружелюбно, виляла своим куцым хвостом.
Вера представила нас друг другу:
— Константин. Партнер и друг Владика… Сергей, наш общий с Владиком друг… еще со школы… милиционер.
— Бывший, — добавил я.
Константин сказал: очень приятно. Но, кажется, приятно ему было не очень.
Черный, новенький «форд-скорпио» за спиной бизнесмена выглядел игрушечкой. Мигала красная точка на «торпеде» — сигнализация. На переднем сиденье лежал сотовый телефон — неосторожно. Запросто разобьют стекло и украдут.
— Открывай, Вера.
Она вытряхнула на капот моих «Жигулей» все содержимое сумочки: косметическую дребедень, ключи от квартиры, телефон и прочее, прочее, прочее.
— Вот! — она протянула мне брелок.
Руки у нее слегка дрожали.
Я взял, нажал… «форд» дважды пискнул, мигнул «габаритами», щелкнул центральный замок… и я распахнул дверцу.
— Вообще-то, в таких случаях требуется участие эксперта-криминалиста, — сказал я. — Будем вызывать?
— Не будем, — устало выдохнула Вера.
— Ну-ну… телефончик его? — спросил я.
— Наверно, его… это легко проверить.
— Да, конечно… ну-ка, наберите его номер.
Константин быстро пробежался по клавиатуре своего телефона… лежащий на переднем сиденье «Эриксон» бизнесмена Завьялова начал наигрывать какую-то мелодию. Вера смотрела на мурлыкающий «Эриксон» немигающими глазами… Звонок на ТОТ СВЕТ? Очень даже вероятно… очень.
Телефон мурлыкал. Три человека и собака смотрели на него.
