Наталья Андреева - Обмани меня нежно
– Посади его рядом, – посоветовал отец. – Сама садись за руль. Я лягу на заднее сиденье. Вывезем его за шлагбаум, проедем пару километров, и там оставим. В лесу.
– Ты понимаешь, что милиция придет к нам? – напряженно спросила она. – Уверена, он сказал, куда поехал.
Тут она вспомнила о картине. Ее придется срочно спрятать. У нее в голове созрел план.
– Ты бы проверила, дочка, не выпало ли что-нибудь у него из карманов, пока мы его тащили, – посоветовал отец. – Вот если это у нас найдут, тогда плохо.
Совет был дельный, и Катя вернулась в дом. По лестнице спускался Костик. Тася по-прежнему ползала по ступенькам с тряпкой, но он не обращал на домработницу никакого внимания.
– Ты разве дома? – удивилась Катя.
– Давно. А что случилось?
– Почему ты думаешь, что случилось?
– Здесь всегда что-то случается, – пожал плечами Костик. – Слушай, пожрать есть что-нибудь?
Она вспомнила об изысканном ужине, накрытом в гостиной, и чуть не заплакала.
– Там... – она кивнула на раздвижную дверь. – Можешь есть.
А сама принялась внимательно, ступенька за ступенькой, осматривать лестницу.
– Ух ты! – присвистнул Костик, раздвинув двери. – Ты кого-то ждала?
– Да.
– Кинули, да? – подмигнул брат. – Не беспокойся, он об этом пожалеет.
Фраза ее насторожила. Но тут она заметила лежащую на ступеньке запонку. Уф! Папа был прав! Она нагнулась и проворно ее схватила. Черт бы побрал этих деловых людей с их этикетом! Запонки он нацепил! Нет, чтобы по-простому, в джинсах и свитере приехать с хорошим настроением, не пугать ее, а поцеловать, потом пройти в спальню. И все было бы хорошо. Не сидел бы сейчас в своей машине с дыркой в голове.
– Тася, поторопись, – сказала она домработнице. – Скоро мама с Ничкой вернутся.
Обшарив холл второго этажа и кабинет, она вернулась к отцу. Илью они вывезли за территорию коттеджного поселка и оставили в джипе, заехав в лес метров на пятьдесят по просеке. Пистолет, отъехав подальше в сторону «Риги», кинули в вонючее болотце почти у самой обочины, и какое-то время ждали, пока черное окошко воды в нем затянется ряской. Отец прекрасно знал эти места, он не раз ездил сюда на рыбалку. Он и подсказал ей просеку, потом болотце. Светил фонарем, пока Катя, спотыкаясь, выбиралась на обочину.
«Что бы я без него делала? – с благодарностью подумала она. – Главный мужчина в моей жизни, потому что самый надежный».
На следующий день она стала ждать милицию. Тасю на всякий случай услали из Москвы, как слабое звено. На родину, навестить могилы предков. В восемь утра Тасю увез поезд, а уже в полдень в дверь Екатерины Семеновой настойчиво стучали. Ей не пришлось гадать, кто явился.
Открыла мама, которая и в самом деле не знала, что случилось.
– Милиция? К нам?
Елена Николаевна взялась за сердце, и у пожилого усатого опера сразу возникло к ней сочувствие.
– Мы хотели бы поговорить с вашей дочерью, Екатериной Семеновой.
– Хорошо, – растерянно сказала мама и вдруг отчаянно закричала: – Катя, Катя! Костик! Леша! Все сюда!
– Всех звать не надо, – мягко сказал ей усатый. И добавил: – Пока не надо.
Беседовали в кабинете. Она старалась казаться спокойной. Кресло, в которое уселся усатый, поставили прямо на ковер. На тот самый, где вчера вечером с дыркой в голове лежал Илья. Опер еще сказал:
– Красивый у вас ковер. Не боитесь запачкать?
– По коврам надо ходить, – улыбнулась Катя. – Их не так уж трудно чистить.
– Кстати, кто у вас этим занимается?
– Тася. Помощница по хозяйству. Но она сегодня уехала.
– Почему так спешно?
– Спешно? – она сделала вид, что удивлена. – А когда еще ехать? Сейчас лето, у нас там речка и вообще места красивые. Поездка давно планировалась.
– Так вы из одного города?
– Да. А вы, собственно, с чем пришли?
– Видите ли... – усатый полез в карман и достал оттуда фото. Слава богу, Илья на ней был живой. – Вам знаком этот человек?
– Ну разумеется, – она бросила взгляд на снимок и энергично кивнула.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Вчера, – она ослепительно улыбнулась.
– Зачем он к вам приезжал?
– Вы все-таки скажите, что случилось? – она улыбнулась еще ослепительнее. – Согласитесь, я не обязана вам отвечать.
– В лесу нашли его труп, – сурово сказал усатый. – В машине, с дыркой во лбу. Илью Сергеевича Северного застрелили.
– Да что вы говорите... – ахнула она. – Тогда, конечно, я отвечу на все ваши вопросы. – Катя подчеркнула слово «все».
– Скажите, зачем он к вам приезжал?
– Он купил у меня картину, – теперь она уже не улыбалась.
– Какую картину?
– Пейзаж. Девятнадцатый век. Фамилия Васильев вам о чем-нибудь говорит?
– У моего начальника фамилия Васильев, – сердито сказал усатый. – Полковник Васильев.
– А художника звали Федор. Очень талантливый.
– И за сколько вы продали Северному этого Федора?
– Это коммерческая тайна.
– А он теперь труп, – усатый ткнул пальцем в фото Ильи. – Так за сколько?
– Шестьсот тысяч. Долларов.
У опера вытянулось лицо, усы поникли.
– При Северном не было никакой картины, – сказал он. – И денег тоже. Только кредитные карточки.
– Когда он от меня уезжал, картина была с ним.
– Вы видели, как он положил ее в машину?
– Разумеется, видела.
Ей несказанно повезло: охранник на въезде в поселок отлучился как раз в тот момент, когда они с отцом вывозили тело Ильи. У Кати был постоянный пропуск, магнитная карта, которую она просто приложила к считывающему устройству, и шлагбаум поднялся. Обратно же они ехали на такси и остановились в километре от въезда в коттеджный поселок. Теперь она с печальной улыбкой вспоминала, как они с папой лезли через забор, как он ее подсаживал, а она потом страховала его внизу по другую сторону, когда он прыгал. Хорошо, что забор, окружающий «Забаву», кирпичный, и сверху нет никакой колючей проволоки. Залезать по нему не слишком удобно, но они справились. Нашли в лесу пень, подкатили к самым кирпичам. Сегодня утром, пока она отвозила Тасю на вокзал, отец там побывал. Сделал вид, что поехал на рыбалку, а сам отправился, чтобы откатить пень обратно в лес. Кто знает, насколько тщательно следственные органы будут заниматься убийством Северного? И поверят ли показаниям Семеновых.
– Похоже на ограбление, – сказал усатый, засовывая фото Ильи обратно в карман. – Странно только, что на него напали, когда он вез картину, а не деньги.
– Он приехал раньше, чем обещал. Мы собирались вместе провести ночь... – Катя сделала вид, что смутилась. – Ну, вы понимаете... Но у Ильи вдруг обнаружились какие-то дела. И он уехал. Может быть, они не знали, что при нем уже нет денег.
– Вам бы в милиции работать, – буркнул опер. – Значит, вы были любовниками?
– Только собирались ими стать. И мне очень жаль... – она тяжело вздохнула. На этот раз искренне. Ей и в самом деле было жаль, что так получилось с Ильей.
– Выходит, у вас нет мотива.
– Убивать Илью? Да господь с вами! – она искренне огорчилась. – Я собиралась с ним спать, уж простите за откровенность.
– Что ж, вы женщина свободная, он тоже не женат. Был. И все-таки я должен допросить ваших домашних.
– Как вам будет угодно.
– Мне угодно, – усмехнулся опер.
Она волновалась за отца. Очень волновалась. Но на счастье, усатый опер оказался заядлым рыбаком. Они стали обсуждать, где сейчас клюет, а где нет.
– Да знаю я эти места! – отец энергично махнул рукой, когда речь зашла об озере, недалеко от которого нашли джип с телом. – Там сейчас точно как в бочке.
– Это верно. Значит, вы сегодня утром были на рыбалке?
– Был, – кивнул отец. – Но не у озера. Говорю же, там, как в бочке.
– А вчера?
– Вчера не был.
– Значит, вы видели, кто приезжал в гости к вашей дочери?
– Какой-то хлыщ. Я ее не одобряю. Могла бы себе получше найти. Один бросил с ребенком, в Америку укатил, теперь еще и этот. По всему видно: жениться не собирается, – по-стариковски пробурчал отец. И тут же поправился: – Не собирался.
– Это верно, – вновь кивнул усатый опер. – Ходок. Был, – добавил он.
– Да, жаль, – отец вздохнул. – Все-таки человек.
На сем и разошлись. Удивил Катю на самом деле Костик. Вот уж от кого она не ожидала помощи. Но младший брат на все вопросы ответил дельно и даже подтвердил, что видел из окна своей комнаты, как Северный садился в машину. И при нем была картина.
– А вы что, его знали? – спросил усатый.
– Кто ж его не знал? – пожал плечами Костик. – Он тоже любил теннис.
– Что значит, тоже? – вцепился в него опер.
– Тоже, значит тоже, – рассмеялся Костик. Когда он смеялся, у всех остальных рты сами собой растягивались в улыбке. – Наша тренерша тоже на него запала.
– Ваша?
– Нички. Моей племянницы, – пояснил Костик. – А наша я сказал потому, что с ней тренировался. Но на другом корте. Постель называется.
– То есть вы и Северный спали с одной женщиной?
