Евгения Грановская - Перстень чернокнижника

— Ты что? — с изумлением спросила Женя.

— Возьму с собой пару бутербродов, — объяснила Ксюша, продолжая пихать еду в пакет.

— Но зачем?

— Икра очень вкусная. К тому же я не наелась.

Женя поправила пальцем очки и с сомнением произнесла:

— Ты ведь слопала штук восемь.

— Ну и что? — пожала плечами Ксюша. — У меня молодой растущий организм. Я могу съесть целого быка и не заметить. Ну все, готово. — Она сунула пакет в карман куртки и повернулась к Жене. — Куда идти?

— За мной, — сухо сказала та. Она повернулась и быстро зашагала в соседнюю комнату, но вдруг остановилась.

— Черт! — вскрикнула Ксюша, налетев на нее и едва не сбив с ног. — Ты хоть предупреждай, когда останавливаешься! В чем дело?

Женя обвела взглядом комнату и уставилась на старинный комод-бидермейер. Отстранив Ксюшу, она подошла к комоду и положила на него руки.

— Да что происходит-то? — нахмурилась Ксюша, изумленно глядя на нее.

— Нужно отодвинуть этот комод, — твердо заявила Женя.

— Зачем?

— Нужно, — повторила Женя. — Берись за крышку с другой стороны, попробуем сдвинуть его в сторону.

Ксюша неуверенно подошла к комоду. На лице ее застыло выражение крайнего недовольства.

— Чепуха какая-то, — пробурчала она. — При чем тут комод?

Но за крышку взялась.

— На счет «три»! — скомандовала Женя. — Раз… Два… Три!

Комод оказался гораздо легче, чем она рассчитывала. Под ним обнаружился металлический диск со скобой в середине. Женя нагнулась, схватилась рукой за скобу и, поднатужившись, сдвинула диск в сторону.

— Это люк! — ахнула Ксюша, уставившись на черную дыру. — Интересно, куда он ведет?

— На волю, — коротко ответила Женя. — Хочешь быть первой?

— Спасибо, только после вас, — с милой улыбкой ответила Ксюша.

Женя пожала плечами, быстро села на край отверстия и поискала ногами ступеньки.

— Тут лестница, — сообщила она. Через несколько секунд голова ее исчезла во тьме тоннеля. — Я уже внизу! Спускайся за мной! — донесся до Ксении ее взволнованный голос.

Ксюша посмотрела на черную дыру и поежилась.

— А там сухо? — спросила она.

— Сухо! — ответила снизу Женя.

— А крысы? Крысы есть?

— Не знаю! Здесь темно!

Ксюша помедлила еще пару секунд, затем тяжело вздохнула, перекрестилась и полезла следом за подругой. Когда ноги ее коснулись пола, она огляделась.

— Ни фига не видать.

— Где-то тут должен быть выключатель, — предположила Женя. — Сейчас поищем…

Во тьме раздался шорох, вдруг что-то сухо щелкнуло, и тоннель залил электрический свет.

— Ну вот, — радостно сообщила Женя. — Теперь мы точно не заблудимся. Пошли!

— А…

Договорить Ксюша не успела, Женя схватила ее за руку и потащила за собой. Тоннель был похож на обычный коридор, только стены его были бетонными, а потолки — чересчур низкими. Женя шла почти свободно, но Ксюше, которая была сантиметров на шесть выше ростом, приходилось пригибать голову.

— Сразу видно, что подземный ход строили под этого недомерка, — проворчала она. — Сколько нам еще идти?

— Не знаю. Но думаю, недолго.

Метров сто они прошли в полном молчании.

— А вдруг он никогда не кончится? — спросила Ксюша испуганно. — Или это лабиринт, и мы ходим по кругу! А что, если внезапно погаснет свет? Мамочки, как страшно!

— Не погаснет, — заверила ее Женя. — И никакой это не лабиринт. Потерпи еще немного.

Ксюша покорно замолчала. Они шли еще полминуты, затем коридор круто свернул налево, и впереди замаячила железная лестница, ведущая наверх.

— Ну вот, — сказала Женя и облегченно вздохнула. — Теперь главное, чтобы люк оказался открытым. Ты подожди здесь, а я заберусь по лестнице и проверю.

— Но тоннель ведет дальше, — заметила Ксюша. — Может, нам пойти по нему?

— Это обманка, — сказала Женя. — Через сто метров он кончается тупиком. И там точно нет никакого люка.

Ксюша хотела возразить, но промолчала. Она смотрела, как Женя карабкается по лестнице, и тихо шептала:

— Господи, господи, пусть он будет открытым… Пожалуйста, пусть он будет…

Наверху что-то лязгнуло.

— Есть! — радостно сообщила Женя. — Лезь сюда!

Ксюша задрала голову и увидела наверху голубоватый полумесяц приоткрытого люка. Женя уперлась в железную крышку двумя руками, поднатужилась и с лязгом сдвинула ее в сторону. Ксюша зажмурилась от яркого света.

— Ну что же ты? — окликнула ее Женя. — Карабкайся за мной!

— А что там? — с сомнением спросила Ксюша. — Ты уже выглянула наружу?

— Тут вокруг деревья, — ответила Женя. — Думаю, это тот самый лес, который отделяет поместье от шоссе.

Ксюша все еще не двигалась с места. «А что, если пойти дальше? — рассуждала она. — Ведь чем дальше мы уйдем, тем лучше, правильно?»

— Ксюша, ты где? — снова окликнул ее голос Жени. — Давай скорей! За нами может быть погоня!

Ксюша оглянулась и прислушалась. Ей вдруг показалось, что она и вправду слышит вдалеке какие-то шорохи. «Это может быть погоня, — подумала она. — А могут быть… крысы!» Ксюшу пробил ледяной пот.

— Я лезу! — срывающимся от страха голосом крикнула она и бросилась к лестнице.

Выбравшись наружу, Женя быстро огляделась, затем опустилась на колени и протянула Ксюше руку.

— Держись!

Ксюша протянула руку, но вдруг замерла и снова прислушалась.

— Что? — встревоженно спросила Женя.

— Я что-то слышу, — хрипло сказала Ксюша. — Что-то, похожее на… Господи, это собачий лай! — вскрикнула она. — По тоннелю бегут псы!

— И не только по тоннелю, — сказала Женя.

Она крепко сжала Ксюшину ладонь и одним рывком вытянула девушку наружу. «А она сильная», — пронеслось в голове у Ксюши.

Женя задвинула крышку люка и выпрямилась.

— По лесу тоже бегут собаки, — сообщила она. — Я их слышу. Ксюша, где мясо со снотворным?

— Мясо… — Ксюша хлопнула себя по карману и вдруг побледнела. — О боже!

— Что?

Вытаращив на Женю круглые от ужаса глаза, Ксюша прошептала:

— Я их вытряхнула из пакета, чтобы освободить место для бутербродов… машинально…

Порыв ветра донес до них отчетливый собачий лай.

— Они уже близко! — крикнула Женя и поискала что-то взглядом на земле. — Вот это похоже на тропинку! — ткнула она пальцем в едва заметную проплешину в траве. — Бежим по ней!

— Но…

Женя снова схватила Ксюшу за руку и потащила ее за собой.

Они пробежали еще метров пятьдесят.

— Догоняют! — хрипло крикнула Женя. — Быстрее!

— Я… не могу больше… — простонала Ксюша. «Когда же откроется это чертово второе дыхание?» — в отчаянии подумала она и вдруг споткнулась и со всего размаху грохнулась на землю.

Женя остановилась и, тяжело дыша, уставилась в сторону кустарника, сомкнувшегося у них за спиной. Собачий лай приближался. «Элитные псы! — прозвучал в ушах у Жени хвастливый голос Бориса Романовича. — Рост в холке — восемьдесят сантиметров. Давление челюстей, как у молодых тигров!»

Ксюша села, потирая ушибленную коленку, и вдруг заплакала.

— Нам конец, — произнесла она обреченно. — Они нас разорвут.

— Нужно забраться на дерево! — сказала Женя. Она помогла Ксюше встать и подтащила ее к огромному ветвистому дубу. — Забирайся — я подсажу! — Женя нагнулась и подставила Ксюше спину: — Давай же!

Лай звучал совсем близко. Подстегнутая страхом, Ксюша быстро вскарабкалась на спину Жени, с нее — на нижнюю толстую ветку, затем выше… и еще выше… «Черт! — подумала вдруг она. — Нужно помочь Женьке!»

Ксюша начала спускаться, но Женя остановила ее возгласом:

— Нет! Сиди там! — Кусты за спиной у Жени заколыхались.

— Сзади! — крикнула Ксюша.

Женя подхватила с земли сучковатую палку и обернулась. Прямо на нее из кустов выпрыгнули два огромных черных пса.

6

Собак Женя боялась с детства. Когда ей было шесть лет, во дворе поселилась дворняга по кличке Найда. Это была огромная палево-коричневая зверюга с одним топорщащимся ухом и злобным взглядом.

Найда не трогала старушек, вечно кучкующихся на скамейке в центре двора. Более того, она перед ними в некотором роде лизоблюдствовала. Впрочем, понятно почему: ведь старушки ежедневно подкармливали псину остатками котлет и хлеба.

— Посмотри, какая худенькая, — с болью говорила толстая бабка из первого подъезда. — Бедняжка, ей совсем нечего есть.

— У людей просто нет совести — выбросить такую славную псинку на улицу! — вторила ей тощая из третьего.

— Зверье, да и только, — кивала морщинистая карга в малиновом берете. — Хорошо хоть детей пока на улицу не выбрасывают.

— Скоро станут, — ехидно заметила толстуха из первого.

Когда бы Женя ни выглянула в окно, она вечно видела Найду что-то грызущей или жующей. С голоду собака явно не помирала. Справедливости ради следует сказать, что Найда не трогала не только старушек, она вообще с большим пиететом относилась ко всему взрослому населению дома. При этом стоило во дворе появиться кому-нибудь постороннему, как Найда тут же с яростным лаем набрасывалась на чужака, вызывая у старух умиление.