Анатолий Сыщиков - Червонная дама
Варенцов говорил так, словно давал девушке благовидный предлог, чтоб в чём-то признаться.
— Вы заставляете меня снова и снова повторяться. Я уже говорила, что высадила майора возле супермаркета. Мне совершенно неизвестно, куда он пропал. А свое удостоверение он мог потерять ещё месяц назад.
— Значит, вам незнакомо место, которое я вам описал?
— Не знаю. Может быть, я и была там когда-то.
— Но за прошедшую неделю точно не были?
— Не была.
— Тогда вам нечего бояться экспертизы.
Варенцов положил себе на тарелку ещё один кусок пиццы. У Лизы пропал аппетит, из-за чего следователю могла достаться большая часть обеда.
— Но все-таки, что вы собираетесь найти в моей машине?
— Не в машине, а на ней, — пояснил Варенцов. — Я все-таки думаю, что вы отвезли Клотова не в город, а на этот безлюдный пляж. Мы внимательно осмотрели пирс и дорогу возле него, нашли на земле отпечаток автомобильного колеса, сломанное деревце со следами серебристой краски. Если выяснится, что ваша машина была там, вам придется это как-то объяснить.
Лиза пожала плечами.
— Вы не могли бы дать мне свою фотографию? — попросил Варенцов.
Девушка улыбнулась. По её улыбке нельзя было догадаться, каких ей это стоило усилий.
— Вы для себя просите, или для дела?
— Для дела.
— Тогда, нет. Если я дам вам фотографию, вы придумаете ещё что-нибудь против меня, — с упреком произнесла она.
— Я всё-таки прошу…
— Я с собой не ношу фотографии. Тем более, свои.
— Тогда разрешите, я вас сфотографирую?
— Вы что, взяли с собой фотоаппарат?!
— Да.
Лиза вздохнула.
— Ладно. Делайте свое грязное дело. Только не забудьте подарить одну фотографию мне.
Варенцов быстро достал из портфеля простенький фотоаппарат, направил его на девушку, ослепил её вспышкой, и так же поспешно, словно опасаясь, что Лиза передумает, спрятал фотоаппарат обратно.
— Представляю, что там получится, — недовольно заметила Лиза. — Наверняка получусь уродиной с красными глазами. Вы точно её сделали не для себя?
— Нет. Но, если вы, не возражаете, я оставлю себе один экземпляр.
— При условии, что я удачно получусь, — предупредила девушка. — Не боитесь, что ваша жена найдет фотографию?
— Я разведен.
— Не может быть, — кокетливо удивилась Лиза. — Вроде, такой серьезный и симпатичный мужчина.
Варенцов смутился.
— Жена меня бросила, — признался он. — Уехала с ребенком. Сейчас живет в Сочи.
— Наверно, она плохо разбирается в мужчинах.
— Как и я в женщинах.
Лиза задумалась над его словами.
Когда от пиццы на тарелках остались лишь крошки, Лиза потянулась за сумочкой.
— Давайте, я заплачу, — предложила она. — Я слышала, в прокуратуре мало платят. Тем более, это я вас пригласила.
— Нет. Нет. Вас плохо информировали. Я в состоянии заплатить за обоих. Тем более вы — мой подозреваемый. Как я могу взять с вас деньги, если завтра, может быть….
Варенцов замолчал, не договорив свою мысль до конца.
— Значит, брать деньги с подозреваемых нельзя, а платить за них в кафе можно? — Усмехнулась Лиза, которой не составило труда догадаться, каким должно было быть продолжение незаконченной следователем фразы.
Варенцов задумался.
— Вы правы. Будет лучше, если каждый заплатит за себя.
Они оплатили счет, и вышли из пиццерии.
Следователь был немного озадачен тем, что настроение девушки резко изменилось. Лиза надеялась, что Варенцов понял свою бестактность и ищет возможность загладить свою вину. Однако, Варенцов, не знал, что сказать.
На улице он вспомнил, что забыл в кафе портфель. Проводив девушку к машине, следователь вернулся в пиццерию за портфелем, и через минуту они уже ехали по шоссе, направляясь за город. Варенцов пытался быть внимательным. Он поставил для Лизы кассету с мелодичной музыкой, но его старания не были замечены и оценены.
В течение всей поездки девушка молчала. Следователь ещё в пиццерии понял, из-за чего Лиза на него обиделась. В другое время и при других обстоятельствах ему, вероятно, было бы наплевать на чувства человека, подозреваемого в преступлении. Но на этот раз всё было немножко иначе — он видел в Лизе преступника, но почему-то упрекал себя за неуместную прямоту.
Когда они подъехали к дому Колосовых, на мобильный телефон Варенцова позвонили. Следователь поднес к уху трубку, внимательно выслушал, нахмурился и, буркнув звонившему «ясно», отключил телефон.
— Что случилось? — спросила Лиза.
Она услышала в разговоре слово «машина».
— Неприятные новости.
Он хотел добавить «для вас», но вовремя спохватился.
Варенцов остановил машину напротив ворот. Он не стал глушить двигатель, но Лиза не спешила выходить.
— Какие?
— Следы колес, найденные на берегу, принадлежат вашей машине. Краска на дереве — с ее бампера. Соответственно и на самом бампере найдены характерные царапины. Так что, вам придется объяснять, что вы делали в том месте, где найдено удостоверение майора Клотова.
Лиза задумалась. Она была бледнее и серьезнее обычного.
Варенцов не настаивал на немедленном ответе.
— Я была там. Четыре дня назад.
— Не хотите сознаваться?
— Мне не в чем сознаваться.
— И что вы там делали?
— Дышала воздухом.
— Когда я буду вас допрашивать, придумайте что-нибудь пооригинальней, — посоветовал Варенцов.
— Что вы ещё собираетесь со мной делать?
— Сегодня уже ничего. Экспертиза подкинула мне много дел. Надо ехать в прокуратуру и выбивать массу бумажек.
— Вы уже арестовать меня собираетесь?
— Пока, не за что. Но завтра предстоит многое сделать.
— Что, если не секрет?
— Могу говорить прямо?
— Конечно.
Варенцов заставил себя произнести, то, что должен был сказать:
— Я думаю, вы с Клотовым приехали ночью на пляж не для того, чтоб развлекаться. Скорее всего, вы уж меня простите, майор на тот момент был уже мертв. Поэтому мне предстоит обследовать дно возле пирса, на тот случай, если вы его утопили с камнем на шее. Если ничего не найдем, будем обследовать береговую полосу. Тут, как повезет. Труп либо унесло в море, либо прибило к берегу. Ну, а потом. Потом, я думаю, надо будет искать одежду Клотова. Вряд ли вы его утопили в одежде и с документами. Наверняка, одежду выбросили, если не в городе в мусорный бак, то где-то в лесу рядом с пирсом или дорогой. А может быть выбросили на городской свалке, которая находится неподалеку. Придется обратиться к военным. Прочешем с солдатами лес вдоль дороги и окраину свалки.
Лиза отворила дверцу.
— Мне жаль, что вы мне не верите, — смиренным голосом произнесла она. — Надеюсь, когда вы поймете, что я невиновна, у вас хватит мужества, чтоб извиниться?
Девушка захлопнула дверцу, намеренно не сказав следователю «До свиданья».
Варенцов задумчиво посмотрел ей вслед. Когда хрупкая девичья фигура скрылась за калиткой, следователь развернул машину и поехал в направлении АЗС.
Выезжая на шоссе, Варенцов почему-то повернул не в город, а в сторону, противоположную ему.
Глава 17
Варенцов ехал не в прокуратуру. Миновав пост ГИБДД на девятнадцатом километре, следователь уверенно свернул на шамаровскую дорогу. Он двигался тем же маршрутом, по которому Лиза в понедельник вечером везла уснувшего майора. Варенцов о чём-то думал. Он ехал быстро, при этом совсем не смотрел по сторонам. Легко было догадаться, что Варенцов предпринял поездку не для того, чтоб убить время, полюбоваться природой или что-то найти. Было очевидно, что следователь твёрдо знал, куда едет и зачем.
На шаморовском посту, где несколько дней назад Лизу остановил инспектор ГИБДД, следователь свернул на горностаевскую трассу. Шамора, поманив к себе разноцветными торговыми палатками и полоской бирюзового моря, едва показавшись, скрылась за деревьями. За окнами машины промелькнули дома отдыха, турбазы и санатории. Потом дорогу окружил лес. Возле неприметного поворота, который вёл к тихой живописной бухточке, где на старом пирсе был сыгран финал драматического поединка мужской самоуверенности и женского коварства, Варенцов немного притормозил, затем снова надавил на педаль газа и помчался дальше. Когда спидометр отмерил ещё несколько километров дороги, в салон машины стал просачиваться запах гари. Вскоре следователь увидел впереди дымящиеся горы мусора, по которым бродили люди и ползали, словно навозные жуки, трактора и самосвалы. Это была городская свалка. Она занимала большой участок земли между дорогой и берегом моря, запуская в пенящиеся волны свой неопрятный гниющий язык. Это было идеальное место, чтоб избавиться от улик.
