Евгений Сухов - Дверь, ведущая в ад
– Да какая пара минут, – буркнул я. – Клементина уже руку занесла для удара.
– Ты че, ее знаешь? – удивился Андрей.
– Знаю, – ответил я и добавил: – Она и этот пухлый – владельцы кафе «Берлога».
– Вот оно что, – произнес Андрей. – Значит, высматривают рыжеволосых посетительниц, уроды, а потом вяжут и в этот подвал привозят измываться.
– Похоже, так, – кивнул я.
– И еще, – хмуро посмотрел на меня Андрей, – когда на тебя замахиваются, то бей первым, а то можешь и не успеть ответить…
– Понял, – сказал я.
Тут мы услышали вой и оглянулись: рыжеволосая девушка, сидя на кровати, сжала голову руками и заплакала. Как воют в деревнях бабы, когда кого-либо хоронят.
Мы подошли, и я наклонился к ней:
– Успокойся, все уже закончилось.
Она подняла на меня взгляд, который из наполненного тоской сделался вдруг злым, вскочила, метнулась к телу Клементины.
– На тебе! На! – и стала пинать ногами остывающий труп: – Получи, гадина!
– Перестань! – крикнул я. – Она уже мертвая!
– Пусть! – не поворачивая головы, ответила мне девушка и стала еще сильнее и неистовей пинать тело.
Вдвоем с Андреем мы едва оттащили ее от трупа.
– Нельзя ее трогать, – сказал я, глядя на девушку. – Надо все оставить как есть.
Андрей вскинул голову и пристально посмотрел на меня. После чего произнес:
– Что, «легавых» будешь вызывать?
– А как иначе? – выдержал я его взгляд. – Или у тебя есть какой-нибудь другой вариант?
Он схватил меня за руку, потянул к нише и скорее прошипел, нежели прошептал:
– Ты что, и правда, хочешь вызвать сюда полицию?
– Да, – ответил я. – Лучше все сделать сейчас. По горячим следам. Если все это скрыть, то не факт, что со временем дело это не всплывет. Начнется расследование, и как все кончится – неизвестно. Скорее всего, выйдут и на тебя, и на меня.
– И че?
– А то, что у тебя сейчас есть я и она. Свидетели, которые подтвердят, что ты действовал, защищая нас. И практически спас. Ведь она бросилась на меня с ножом. А сбоку на меня заходил Шацкий. Так что для меня, а потом и для девушки все могло бы закончиться смертью. И у тебя просто не было иного выхода, как только стрелять…
Мне показалось, что я был достаточно убедительным. Хотел еще сказать, что снял на смартфон кадры, начиная с того момента, как шеф-повар стянул с жертвы мешок, и заканчивая паскудными действиями Клементины, вполне доказывающие похищение и сексуальное насилие над девушкой, но почему-то промолчал.
– Это, может быть, и так, – заговорил Андрей, – но вот откуда у меня пистолет? Меня посадят за незаконное ношение оружия.
– Ну, может, условно дадут, – не очень убедительно произнес я. – Не будь в твоих руках этого пистолета, мне и девушке пришел бы конец. На этом и будем стоять.
– Условным сроком я тут не отделаюсь, – посмотрел на меня Андрей. – К тому же у меня уже имеется один условный срок, и теперь за ношение оружия меня точно посадят. Никакие «я шел-шел и нашел пистолет» не помогут. Ты знаешь, сколько «легавых» точат на меня и брата зуб?
– Я никому ничего не скажу… – Мы разом обернулись к девушке. – Я никому ничего не скажу, – повторила она громче. – Вы же меня спасли. Оба…
– Следаки умеют развязывать языки, – покачал головой Андрей.
– Ну, им еще надо меня найти, – слегка улыбнулась девушка. – Где я была и что со мной было – никого не касается. Об этом я буду молчать. – Она посмотрела сначала на меня, а потом на Андрея. – И о вас буду молчать. И о подвале этом…
Андрей поежился, хотел что-то ответить, но промолчал. Я тоже молчал.
– Хотите, я поклянусь? – предложила девушка. От случившегося с ней она уже отошла и даже, казалось, забыла. Сейчас ее действительно занимало только то, чтобы у меня или Андрея не было неприятностей. – Здоровьем своим клянусь. А еще… – Она на секунду замолчала, а потом добавила: – Клянусь, что буду молчать, своим не рожденным ребенком.
– Ты что, беременна? – спросил Андрей.
– Второй месяц, – ответила девушка.
– Вполне приличный срок… А что, – слегка толкнул я Андрея плечом, – клятва вполне приемлемая. Круче и не бывает…
– Да уж, – согласился он.
– Ну, вот, – искренне обрадовалась девушка. – А теперь… пойдемте отсюда, а?
– Ладно, пошли. – Андрей окинул взглядом подвал, выключил обогреватель, а я, подождав, когда они станут подниматься по лестнице, прикрутил фитиль керосиновой лампы.
Когда мы выбрались наружу и плотно прикрыли дверь в подвал, Андрей спросил девушку:
– Тебя как звать-то?
– Таня, – ответила она. – А вас?
– Я – Андрей.
– А я – Аристарх.
– Очень приятно, – улыбнулась Таня.
Мы с Андреем оттащили сани поглубже в лес, чтобы не маячили у подвала, и пошли к его машине. Шли молча, пока он не спросил меня:
– Ну, а ты что скажешь, если тебя спросят? Ты же ведешь журналистское расследование убийства Ларисы. Чем ты его закончишь?
– Ну, за меня не беспокойся, уж я найду, что сказать, – улыбнулся я. Хотя на тот момент еще не понимал, как буду выкручиваться из сложившейся ситуации. Конечно, мне могли бы помочь более-менее логически закончить программу про Измайловского маньяка (вернее, маньяков) кадры, которые я снял на смартфон в подвале, но показывать их теперь нельзя. А вот сохранить эти кадры на всякий случай будет нелишне.
– Ну, смотри, – коротко бросил Андрей, и мы снова замолчали.
Так молча и дошли до его «Шкоды Йети».
– Ну, Андрей, Аристарх, спасибо вам, – стала прощаться Таня. – Без вас мне в том подвале точно конец бы пришел.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Андрей и вдруг спросил: – Ты где живешь? Давай подвезу…
Когда они садились в машину, я шепнул еще:
– Ты от пушки-то избавься.
– Знаю. – Он посмотрел на меня так, как будто я ему сказал, что земля круглая. Потом улыбнулся и протянул руку: – Пока.
– Пока, – ответил я и крепко пожал протянутую ладонь.
Глава 11
Пожелание шефа – непреложный закон, или Пой, гармоника, вьюге назло
– Все, – сказал я и честно посмотрел в глаза шефу.
– Что «все»? – спросил он.
– Тупик, – ответил я.
– В твоем расследовании? – удивился шеф. – Что-то я не припомню, чтобы ты не доводил свои расследования до конца. На тебя это не похоже.
– Ну, и на старуху бывает проруха, шеф, – произнес я печально и, немного подумав, добавил: – Вот если бы найти тело второй девушки, что бесследно исчезла, Сании Хакимовой, тогда, возможно, появились бы еще какие-нибудь зацепки и ниточки, за которые можно было бы потянуть…
– Ну, так ищи, – промолвил шеф.
– Искал бы, если б знал, где, – с чувством произнес я. – Они наверняка ее закопали. И сделать это могли где угодно. А Измайловский парк, если вам, шеф, неизвестно, – это полторы с лишним тысячи гектаров земли…
– Они? – остро посмотрел на меня шеф. – Кто они?
– Ну, он или они – какая разница, – сказал я как бы мимоходом и сделал невинное лицо. – К тому же, шеф, вам же сверху настоятельно рекомендовали свернуть мое измайловское расследование? С чего это вдруг вы говорите мне «ищи»? Я не намерен своим неповиновением и легкомысленным эгоцентризмом подставлять под монастырь своего глубокоуважаемого начальника и всю телекомпанию в целом.
– Эх, как ты закрутил! Повышать тебя надо! – усмехнулся Гаврила Спиридонович.
– К тому же, являясь ответственным работником и убежденным сторонником соблюдения субординации, я уверен, что мы с вами поступим правильно, если все же прислушаемся к вышестоящим товарищам и не только примем к сведению, но и исполним их настоятельные рекомендации хотя бы ради того, чтобы…
– Ладно, ладно, – отмахнулся от моих разглагольствований шеф. – Хватит мне тут заливать…
– Да как можно, шеф?! – вознегодовал я, округлив глаза. – И в мыслях не было такого! Заливать можно супруге, которая косится на вас, когда вы приходите домой в половине второго ночи с запахом виски и говорите, что у вас было совещание, на котором решались принципиальные вопросы. Заливать можно приятелю, рассказывая о своем отпуске, проведенном в Коста-Рике, в то время как все отпускное время вы простояли буквой «зю» на своем садово‑огородном участке, собирая с картошки колорадских жуков и пропалывая лучок и морковку. Заливать можно своим…
– Хватит, говорю! – Шеф даже слегка прихлопнул ладонью по столу. – Уверен, ты что-то темнишь.
– Да ничего я не темню, – уверенно произнес я голосом кристально честного человека, уж кому-кому, но собственному шефу отнюдь не намеренному говорить неправду.
– Нет, ты определенно что-то знаешь и скрываешь это от меня по непонятным для меня причинам. – Шеф обладал интуицией, ничуть не меньшей, нежели у меня. А своим шестым чувством я очень гордился…
