Алексей Макеев - Невеста смерти

— Полковник-важняк из Москвы вынужден бежать из российского города, как скрывающийся преступник?! — возмутился Попов. — Болотин отдает приказы заместителю министра внутренних дел, кому какое дело расследовать! Это уже ни в какие ворота не лезет! Да еще и Крайнов ведет себя совершенно непонятно! — И решительно заявил: — Я займусь этими вопросами.

Он собрался встать из кресла, но Лев остановил его:

— Это еще не все. Левашов, который может дать развернутые пояснения к вещественным доказательствам, сейчас находится в Москве. Но он в нашем ведомственном госпитале, в реанимации — у него в самолете случился инфаркт, причем не первый.

— Вы опасаетесь за его жизнь?

— Да! — кивнул Лев. — Мы не знаем, что представляет собой эта третья сила, но то, что для нее нет невозможного, очевидно.

— Хорошо! Этим я тоже займусь! Причем завтра утром в первую очередь, — пообещал Алексей Юрьевич. — Если состояние Левашова позволяет, его перевезут в Кремлевку, где за ним будет легче присматривать. Если же врачи запретят его трогать, мы обеспечим его охраной в вашем госпитале. А чем собираетесь заняться вы? Я имею в виду не вас лично, а вашу отчаянную компанию.

— Будем искать дальше, — пожал плечами Гуров.

— Может быть, дело стоит вернуть вам?

— Не надо! — подумав, отказался Лев. — С этим всегда успеется. А так у нас развязаны руки, и мы никому не подотчетны. Кроме того, у меня есть весьма обоснованные опасения, что нас ждут такие открытия, о которых до поры до времени лучше промолчать.

— Поступайте так, как считаете нужным, и держите меня в курсе дела. Если потребуется какая-то помощь, обращайтесь без промедления — только бандитского государства в государстве нам не хватало! Да еще в таком стратегически важном регионе! — возмущенно проговорил Попов.

Немного успокоенный Гуров ехал домой и, бесконечно вымотавшийся за все предыдущие дни, незаметно для себя заснул прямо в машине. Проснулся он от того, что Фомич тряс его за плечо, ехидно при этом спрашивая:

— Лева! Может, тебе здесь постелить?

— Да ну тебя к черту! — буркнул Гуров, вылезая из машины.

Когда он поднялся в квартиру, Мария, естественно, уже спала, точнее, очень талантливо притворялась, что спит — актриса же! Он лег рядом с ней, и она, якобы во сне, повернулась к нему. Но, если она хорошо изучила мужа за годы их совместной жизни, то он изучил ее еще лучше, поэтому только хмыкнул:

— Чужими духами не пахну! — повернулся на бок и вырубился.

У Гурова было свойство, которое он, в зависимости от обстоятельств, то проклинал, то благодарил: во сколько бы ни уснул, он обязательно просыпался в шесть часов утра. Если была возможность, мог потом еще подремать, но в шесть часов обязательно открывал глаза.

Проснувшись в пятницу, Лев понял, что, конечно же, не выспался. С одной стороны, ехать было недалеко, да и разговор, как он надеялся, много времени не должен занять, так что была возможность еще немного поспать, с другой — мало ли какие привнесенные обстоятельства появятся? Чувствуя себя совершенно разбитым, он встал с кровати и, чтобы прийти в рабочее состояние, принялся истязать себя зарядкой. Выглянувшая из кухни с утренним кофе Мария опять-таки обошлась без комментариев, отметив только для себя, что даже утром ее муж выглядел так, словно на нем неделю воду возили, и решила для себя обязательно поговорить с Орловым об отпуске для него — Гурову он был явно необходим, причем срочно.

Во время завтрака Лев думал, как ему ехать в Люберцы: можно было на своей машине, а можно было на общественном транспорте. И он решил, что второе предпочтительнее: во-первых, у него не было ни малейшего желания тратить сейчас время на то, чтобы обследовать машину на предмет заложенной мины, а это совсем не исключенный вариант, а, во-вторых, не будучи привязанным к автомобилю, ему легче в случае чего отрываться от слежки. Он не был уверен, что за ними обязательно будут следить, но, как показали последние события, противник им попался серьезный, так что любая предосторожность окажется нелишней.

Добираясь до Люберец, Лев проверялся со всем тщанием, потому что ни в коем случае нельзя было привести «хвост» к жене Сергея и подвергать ее жизнь опасности. Конечно, она могла уже давно быть замужем за другим человеком, но это ничего не меняло. Повод для визита к ней у него был самый уважительный — он собирался сообщить ей о состоянии мужа и передать завещание, но вот поверит ли противник, что этот повод — единственный? А может, никто и спрашивать не будет? Ни его, ни ее, а решат вопрос кардинально?

По указанному в записке Левашова адресу дверь ему никто не открыл, что было неудивительно — день-то рабочий. Пришлось обращаться к соседям. Удостоверение Гуров и не думал показывать — не стоило людей на разные мысли наводить, но обошлось и без этого, потому что говорливые старушки у подъезда — бесценный и неисчерпаемый кладезь информации. Лев объяснил им, что он в Москве в командировке, вот родственники Ирины Викторовны, обеспокоенные тем, что от нее давно нет никаких вестей, и попросили его заехать к ней, чтобы узнать, все ли у нее в порядке. И старушки охотно рассказали ему, что Ирочка живет одна, потому что дочка ее, Мариночка, давно замужем, живет отдельно, и двое детишек у нее. Вот Ирочке, хоть она и на пенсии, и приходится работать, чтобы дочке и внукам помогать. А врач она очень хороший и человек душевный, всегда по-соседски зайдет, чтобы послушать, давление померить или укол сделать. А сейчас она на работе в поликлинике, как раз прием у нее, так что лучше Гурову поспешить, пока он не закончился, а то потом она пойдет по вызовам и придется ему ее до вечера ждать. Узнав, где находится поликлиника, Лев поспешил туда и успел застать Мирошину на работе.

Постучав в дверь ее кабинета, он заглянул и увидел немолодую, уставшую женщину со следами былой красоты на лице, которая, видно было, пыталась следить за собой, да только плохо у нее это получалось — то ли времени, то ли денег, то ли сил на это у нее не было.

— Извините, но прием закончен, — сказала она.

— Я не на прием, Ирина Викторовна, — ответил ей Лев, проходя и садясь на стул для пациентов. — Я от вашего мужа.

Ее лицо мгновенно затвердело, а взгляд стал жестким и колючим.

— Моего бывшего мужа, — отрезала она. — Мы давно в разводе, и я не поддерживаю с ним никаких отношений.

Гуров смотрел на нее и видел, что она его боится, но почему? Если тогда, много лет назад, она ради собственного и дочери спокойствия уехала из Демидовска и действительно не поддерживала отношения с Сергеем, то чего ей его бояться? Но если Левашов сам отправил из города жену с дочерью, потому что опасался за них, все встает на свои места. И она сейчас считает, что Гурова подослали к ней враги ее мужа с какой-то явно нехорошей целью.

— А я не собираюсь вас ни о чем спрашивать, — сказал Лев, предъявляя ей удостоверение. — Я сам вам все скажу. Мы с ним сбежали из Демидовска, и Сергей сейчас в Москве, в реанимации нашего госпиталя — у него тяжелый инфаркт, причем не первый. Если вы можете отпроситься с работы, то мы сейчас поедем туда, и вы сами убедитесь.

— Я с вами никуда не поеду!

— Хорошо! Я сейчас напишу вам, где находится наш госпиталь, и номер телефона, по которому вы можете убедиться, что Сергей там, — предложил Лев. — Хотя нет! Лучше вы сами все узнайте: и адрес, и телефон, а то вы мне можете не поверить.

— Я сейчас пойду и все узнаю сама. — Мирошина поднялась и пошла к двери, но Лев остановил ее:

— Подождите, мне надо уточнить, может быть, его уже в Кремлевку перевели.

Он поставил свой секретный сотовый на громкую связь и позвонил Попову, но решил по имени его все-таки не называть — черт его знает, как карта ляжет?

— Это Гуров. Скажите, пожалуйста, тот человек, о котором мы вчера говорили, еще у нас или уже у вас?

Попов тоже не стал недооценивать серьезность положения и ответил ему в тон:

— По-прежнему у вас, потому что его нельзя трогать, но охраной я его обеспечил. Ему уже немного лучше, он в сознании, но говорить с ним и волновать его категорически нельзя. Как только его можно будет транспортировать, его тут же заберут к нам. Кстати, поговорить с руководством я уже успел. Реакцию можете себе представить сами, но нужны подробности, так что врачам даны все необходимые указания, а соответствующие медикаменты уже переданы. А почему вы интересуетесь?

— Дело в том, что его жена хотела бы на него хотя бы посмотреть, — объяснил Лев.

— Вы же говорили, что он в разводе, — напомнил Алексей Юрьевич.

— Там, как я понял, своя история, — уклончиво ответил Гуров.

— Бывает, но все это на усмотрение врачей — им виднее.

Слушая их разговор, Мирошина вернулась за стол, посидела, подумала, а потом сказала:

— Хорошо! Я сейчас пойду и отпрошусь с работы, а потом мы поедем в Москву.