Ирина Градова - Врачебная ошибка
– Думала, поможет, – ответила на его вопрос Лариса.
– Поможет – в чем?
– Забыть прошлое, начать новую жизнь.
– И как?
– Не помогло, – грустно улыбнулась она. – Иногда я жалею о том, что не отношусь к «истинно верующим» – они такие умиротворенные, уверенные!
– В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным. Вот мы с вами – вроде бы сидим тут, пьем кофе, а на самом деле это может быть всего лишь иллюзией, созданной сверхсовершенным мозгом, управляющим Вселенной.
– Вы верите, что нами управляет какая-то высшая сила? Разве это не своего рода религия?
– Нет, религия требует молебнов, соответствующего антуража и, самое главное, безоговорочной, слепой веры.
– А вы слишком умны, чтобы верить во что-то безоговорочно?
– Точно, – без тени улыбки согласился Кадреску.
Лариса долгое время смотрела на собеседника, пытаясь понять, шутит он или действительно излагает ей свое видение мира.
– Вы странный, – наконец вымолвила она. – Но мне это даже нравится: вокруг столько обыкновенных людей, которые ничем не могут удивить.
– Сходите в цирк.
– Я… вас обидела?
– Меня обидеть трудно, – усмехнулся Леонид. – Обычно обижаются на меня – я мастер наступать на больные мозоли.
– Вы получаете от этого удовольствие?
– Да нет, как-то само собой выходит. Бороться с этим бесполезно – легче сузить круг общения до тех людей, которые не обижаются по пустякам.
Некоторое время она молчала, а потом вдруг снова рассмеялась. И снова в ушах Леонида зазвенели маленькие серебряные колокольчики. «Как будто Рождество», – пронеслось у него в мозгу. Он собирался что-то сказать, но зазвонил телефон.
– Лаборатория говорит!
Так мог представлять себя только один человек, и звали его, вернее, ее, Инной Мусиной. Инне было глубоко за сорок, она была старой девой и обожала позиционировать себя таковой. Правда, Леонид вовсе не был уверен в том, что Инна девственница: слишком уж много она знала о сексе, и это наводило на мысли, что познания ее не совсем теоретические. Она была некрасивой до безобразия и этим даже привлекательной. Парадокс? Возможно, но Инна вся состояла из сплошных парадоксов и являлась бесспорным гением анализов, как бы нелепо это ни звучало. Таким же гением, каким Кадреску считал себя за прозекторским столом. Иногда он думал, что они могли бы составить великолепную пару, если бы оба не были такими циничными, самовлюбленными и высокомерными – даже по отношению друг к другу.
– Какие новости? – как и она, без приветствия, поинтересовался Леонид. К чему условности?
– Те, каких ты и ожидал, полагаю, – сварливо ответила Инна. – Никаких признаков Вильмса!
– Отлично! Ты молодец.
– А то! Заключение заберешь завтра после двух. Вашей Георгиади пора присматривать себе местечко в поселковой больничке!
Не прощаясь, она повесила трубку. Леонид поднял глаза на Ларису, не сводившую с него внимательного взгляда.
– Работа? – спросила она.
– Дело, которое поручил мне ваш отец, о детях с опухолью Вильмса. Вернее, якобы с опухолью Вильмса.
– Мне казалось, вы зашли в тупик? Папа упоминал, что будет трудно доказать причастность той профессорши… Георгиади, кажется?
– Да, так ее зовут, – кивнул Кадреску. – Все зависит от того, что написала в своем заключении моя знакомая. Судя по тому, как она со мной разговаривала, заключение способно похоронить даже самую успешную карьеру.
– Разве это не ужасно? – нахмурилась Лариса.
– По-моему, справедливо. Эта женщина взяла на себя слишком много: никто не имеет права распоряжаться судьбами других людей, и уж тем более не имеет права на этом наживаться.
– Вы любите детей?
– С чего вы взяли?
– Ну, дело ведь касается их…
– Взрослые получаются именно из детей – таков закон мироздания, и ничего с этим не поделаешь.
– Нет, вы точно… необычный человек! Поехали домой?
Как на это посмотрит Лицкявичус? Хотя Леонид сомневался, что девушка побежит рассказывать отцу о том, что забралась в постель к его сотруднику. Так почему бы не последовать зову природы? Кто осудит мужчину и женщину за подчинение основному инстинкту?
– Не люблю надолго оставлять Эрику одну, – не замечая его задумчивости, добавила Лариса. – И так она с няней целыми днями!
Вот это облом! Значит, говоря «домой», она на самом деле имела в виду свой дом? Леонид едва подавил в себе желание расхохотаться: он так привык, что женщины после первого свидания готовы с ним переспать, что ожидал того же и от Ларисы. Испытал ли он разочарование? Несомненно. Однако то, что дочка Лицкявичуса и в этом отличалась от большинства, его заинтриговало.
С другой стороны, оно и к лучшему: каким бы тертым калачом ни считал себя Леонид, а смотреть в глаза Лицкявичусу, переспав с его дочкой, даже ему было бы затруднительно… А завтра он распнет Георгиади, получая от этого инквизиторское удовольствие. Пожалуй, даже больше, чем от секса.
* * *– Товарищ подполковник, экскаватор уже почти весь участок вскопал! – доложил капитан Ерохин, ловя блуждающий по округе взгляд подполковника.
– Ключевое слово – «почти», Лаврентий. Мне нужно, чтобы вы перелопатили каждый сантиметр этой чертовой земли: тело может быть расчленено.
Чутье редко подводило подполковника, вот и теперь он был на девяносто девять процентов уверен в том, что в случае Марии Митиной искать следует тело, а не живую женщину. Удивительно, как со смертью ее дочери всем вдруг стало безразлично, что же с ней все-таки случилось. Поиск пропавших – один из самых нелюбимых видов деятельности любого специалиста. Если речь идет о похищении с целью выкупа, то можно еще надеяться на положительный исход. В других случаях возможны два варианта: либо человек прячется и сам не желает быть найденным, либо он мертв. Потому-то Карпухин и не удивлялся, что никто особенно не рвал пупок в поисках пропавшей бизнес-леди. Однако теперь у него появилась возможность довести дело до логического конца.
– Копайте, ребята, – пробормотал он вслед удаляющемуся в сторону экскаватора капитану. – Копайте хорошенько!
Трофименко, вооружившись вилами, вместе с ребятами из школы полиции перетряхивал землю, вывороченную машиной. Начальство отказалось выделить людей, поэтому Карпухин позвонил приятелю, и тот прислал ему в помощь десять здоровых молодцев, готовых свернуть горы под командованием столь легендарной личности, как подполковник Карпухин. Павел привык доверять интуиции начальника, поэтому не сомневался, что рано или поздно тело Марии Митиной будет обнаружено. Если бы следователь, которому впервые попало в руки дело об исчезновении женщины, сделал свою работу, им не пришлось бы сейчас этим заниматься. Павел пока плохо представлял себе связь между тем делом, которое они с подполковником ведут сейчас, и этим, однако ни за что не решился бы спорить с Артемом Ивановичем: раз шеф сказал копать, он будет копать, пока кожа с ладоней не слезет! Работы велись с восьми утра, участок был перелопачен несколько раз, и надежда обнаружить то, что ожидал Карпухин, таяла на глазах. Взглянув на часы, Павел отметил, что уже время обеда. Еще пара часов, и станет окончательно ясно, прав подполковник насчет Митиной или ошибался. Трофименко очень хотелось, чтобы он хоть раз ошибся и женщина оказалась жива: уж больно печальной выглядела бы история с гибелью матери и дочери. Павел присутствовал на допросах ведущих представителей фирмы-конкурента «Адаманта» по застройке искомого участка, включая генерального директора, но эти допросы пока ни к чему не привели. Эти люди в один голос утверждали, что ничего не выиграли от пропажи Митиной, ведь строительство филиала подходило к концу, и о том, чтобы передать землю вместе с почти законченным зданием другому владельцу, и речи идти не могло. Генеральный директор заверил Карпухина в том, что его фирма нашла другой участок, и сейчас там активно ведется подготовка к началу строительных работ. Все это говорило не в пользу происков конкурентов, хотя верить на слово ушлым пройдохам-капиталистам Павел бы поостерегся. Подполковник сказал, что нужно узнать у Митина, не подъезжали ли они к нему с предложением о продаже недостроенного филиала. Возможно, у них ничего не вышло с Марией, они избавились от нее, а потом подкатили к ее супругу в надежде, что тот окажется более сговорчивым? Или, что казалось Карпухину более вероятным, сговор существовал заранее. Так что необходимо было выяснить, какова судьба филиала «Адаманта» в данный момент. Проблема в том, что получить ордер на изъятие документации фирмы Карпухин мог лишь в том случае, если обнаружится тело Марии Митиной. Вот почему им следовало постараться.
Час шел за часом, и вот уже экскаваторщика отпустили восвояси, поскольку его работа была закончена. Ребята из школы полиции продолжали распахивать землю, готовую к высадке любой растительности, требующей мелкого, пористого грунта, а результатов, на которые все рассчитывали, так и не было. Карпухин мрачнел с каждой минутой, и Павел не знал, чем помочь шефу: любую неудачу подполковника он переживал как личную. В мире не существовало человека, чей авторитет в глазах Трофименко был бы столь же неоспорим – даже его отец, долгие годы прослуживший в военной разведке и имевший огромное количество наград, не являлся для него столь же непререкаемым образцом для подражания. Смотреть на то, как Карпухин терпит сокрушительное фиаско, было выше его сил, и Павел продолжал копаться в земле, хотя всем уже стало кристально ясно, что они ничего не найдут.
