Валерий Воскобойников - Опасайтесь бешеного пса
Катя послушно взяла из пакета кругляшок печенья и начала грызть.
— Действительно помогает, Дмитрий Евгеньевич! Я и не знала.
— Старинный бельгийский рецепт.
— Нужно Никите присоветовать, а то он по этим собачьим питомникам мотается, сам стал злой, как цепной пес.
Самарин нажал на кнопочку электрического чайника, выглядевшего в его обшарпанном кабинете пришельцем из далекого будущего.
— Ладно, я понимаю, — Катя сменила гнев на милость. — Короче, можно было к Кириллу не ездить. Ничего нового я от него не узнала. Но он, к сожалению, все видел, потому что ждал мать у окна. И свет выключил, чтобы она не ругала его за то, что он еще не лег спать. А он все равно не мог заснуть, пока она не вернется.
— И он все видел? — спросил Дмитрий.
— В общих чертах — да. Двор у них темный, и он видел тень, которая бросилась к Новосельской, слышал, как она закричала, как собака напала на Тимура.
— Катюша, это очень важно. Он же очевидец! Слушай, а он долго ее ждал?
— Долго. Часа полтора, наверное. Он по часам подсчитал, сколько времени у нее может уйти на типографию и на телевидение, ну, и конечно, ему очень хотелось, чтобы она вернулась поскорее…
— В тот день он этой собаки во дворе не видел? А в предыдущие?
— Нет, — твердо сказала Катя, — я сама его пытала, как фашист коммуниста, он не видел такой собаки. Дверь открылась, и в кабинет вошел Треуглов.
— Иван Платонович, погодите, Катя расскажет об опросе Кирилла, сына Новосельской.
— Во-во, интересно, слышал ли он, как шумели Масленниковы?
— Вам эти Масленниковы, видно, спать не дают! — рассердился Дмитрий, хотя давно взял за правило на Треуглова не сердиться никогда. Какой смысл пенять на дождь, что он мокрый.
— Мне-то как раз дают, — серьезно ответил Треуглов, — я далеко от них живу, а вот соседям их не позавидуешь. — Он обратился к Кате: — Ничего ваш мальчик не говорил? Мол, Масленниковы из сорок пятой квартиры всю ночь дебоширили, нарушали общественный порядок?
— Нет, об этом он не упоминал.
— Может быть,, вы позвоните ему, спросите, — предложил Иван Платонович.
— Ну уж нет! — отрезала Катя. — Я уверена, что он ничего не слышал. А если вам очень нужно еще раз травмировать и без того травмированного ребенка, звоните сами!
Она встала и вышла из кабинета.
— Во взрывчатая! — покачал головой Треуглов. — И у меня, Дмитрий Евгеньевич, неудача. Масленниковы не знают, кто к ним вызвал милицию, но подозревают некоего Гришку, которого тогда в отделение увезли. Ищем этого Гришку, нужно, что ли, в розыск объявить.
— Погрызите овсяного печенья, Иван Платонович.
Глава 31. Короткое счастье бомжа Вени
Тети Панины обязанности в доме хирурга Барханова были несложными. Прийти, убраться, помыть посуду, пыль стереть… Гостей у него практически не бывало, так что горы грязи вывозить не приходилось, не то что у некоторых…
Платил Валентин Петрович хорошо и вовремя, к праздникам подкидывал купюру-другую, одним словом, работать у него было одно удовольствие. Иной раз и вещички перепадали, вот как нынче. Аленка была рада-радешенька свитерам и рубашкам, жаль только, что костюм и пальто все-таки пришлось выбросить. Утром тетя Паня снесла их на помойку.
Впрочем, изрядно похудевший мешок венчал гору мусора в контейнере не дольше минуты. Тетя Паня еще не успела подняться обратно в квартиру, когда содержимое мешка уже было разложено на окне в соседнем подъезде. То, от чего Валентин Петрович отказался, как от старого барахла, было в глазах Вени Войтенко не просто хорошими вещами, а настоящим кладом. Как хрустальные туфельки для Золушки. Он смотрел на темный в неброскую полоску костюм, на зеленоватое пальто — это были добротные и практически неношенные вещи, которые может позволить себе только новый русский. Поэтому Веня, считавший свою старую синтетическую куртку вещью вполне пригодной к носке, просто глазам не верил.
Бывает и на нашей улице праздник!
Веня примерил костюм. Небеса сегодня были снисходительны к нему, или он наконец получил от них компенсацию за все свои мытарства? Размер подходил. Веня снял куртку и облачился в пальто горохового цвета. Оно сидело, словно сшитое специально для него каким-нибудь Юдашкиным.
Веня представил себе лица корешей, коротающих время на скамейках напротив «Чернышевской», когда он выйдет к ним этаким франтом. Нужно им лапшу на уши навешать! Мол, в фирму устроился американскую. Да ведь не поверят. Веня редко где удерживался больше недели. Трудолюбие не было его сильной стороной. Лучше сказать им, что нашел невесту-миллионершу. Даже так: женился на миллионерше. Делать ничего не нужно, сыт, одет и нос в табаке.
— Завтрак в постель приносят, — бормотал себе под нос Веня, поднимаясь на последний этаж, чтобы переодеться. Ему хотелось облачиться в костюм и немедленно дунуть на бульвар. Веня знал, что завтра костюм и пальто потеряют вид, а через неделю превратятся в такие же грязные тряпки, как и все остальное, что он обычно нашивал. Он и сам толком не понимал, отчего это происходит.
Костюм был не хуже пальто. «Юдашкин для Вени-с-Кирочной». Бросив старую одежку в угол, Веня покрутился, пытаясь разглядеть себя в отражении оконного стекла, а затем не спеша, как подобает хорошо одетому господину, спустился вниз.
Было утро. Жаль, что бульвар перед «Чернышевской» еще пуст, но ничего, можно прогуляться по Кирочной, зайти на Литейный. Интересно, а в казино пустят? Несколько дней назад Веня, которому в тот день повезло, и он был слегка навеселе, решил зайти в казино «Олимпия», привлекшее его внимание яркими лампочками. Но внутрь его не пустили, а когда он начал качать права, доказывая, что вход должен быть открыт для всех, так и вовсе выбросили на улицу, предварительно вдарив пару раз под дых.
«Теперь-то, поди, в три погибели будут спину гнуть, нужно мужиков наших позвать, пусть полюбуются», — мечтал бомж, забыв, что грязная голая шея все равно выдаст его с головой.
В любом случае в казино следовало идти с вечера, времени оставалось много, и его можно было посвятить добыванию средств на пиво насущное. Как и у большинства его корешей, Вениной основной статьей дохода был сбор бутылок. Подвижная работа на свежем воздухе, приносящая неплохие деньги.
Местные мусорные бачки на колесиках он уже обшарил (в результате чего приоделся), ничего ценного там не оставалось, значит, нужно идти дальше. И тут Веня услышал музыку сфер — кто-то вываливал мусор. Звякнули бутылки, а может быть, банки. Это было тоже неплохо, ибо Веня, как настоящий профессионал, знал все тонкости бутылосборочного дела и был прекрасно осведомлен о том, где можно сдать любую стеклотару, а где и банки вплоть до майонезных.
Он неспешно вышел из подъезда и вразвалочку, как по его представлениям, полагается новому русскому, пошел через двор к мусорным бачкам, делая при этом вид, что он просто прогуливается. Двор был большой, и путешествие заняло некоторое время.
Веня видел, как медленно бредет с пустым ведром сухонькая старушка в накинутом наспех пальто, затем из подъезда напротив вышел невысокий, но очень представительный мужчина лет тридцати пяти. Вот на такого Веня хотел бы походить: уверенность в себе, целеустремленность, в общем, всякое такое. Мужчина вынул связку ключей, и его тут же электронным голосом поприветствовала иномарка, в которых Веня не разбирался. Он даже остановился, чтобы посмотреть, как этот тип будет садиться в машину, вот бы научиться все делать так же — не то чтобы небрежно, а как-то свободно. Веня не заметил, что парень, увидев его, слегка усмехнулся, он не подозревал, что стоит посреди двора в одежде, которая еще вчера днем висела в шкафу в квартире этого человека.
Внезапно все трое — старушка с ведром, бомж и знаменитый хирург замерли: где-то совсем рядом послышался лай, рычание, и во двор выскочили сразу три собаки: ротвейлер, боксер и немецкая овчарка. Они бежали молча, но их свирепые морды излучали ненависть.
— Ваймэ! — пожилая женщина уронила ведро. Собаки неслись прямо на нее. Теперь все отчетливо увидели их оскаленные пасти, из которых капала слюна.
Женщина прижала руки к груди, но затем, будто спохватившись, схватила с земли ведро и замахнулась, готовясь отразить нападение.
Но собаки не обратили на нее внимание, они неслись дальше, в глубь двора. Секундой раньше хирург выхватил из кармана пистолет — тот самый, что подобрал несколько дней назад, и выстрелил. Отставший на полшага боксер хрипло и зло взвизгнул, будто выругался, но продолжал движение.
Все это произошло в считанные секунды. Веня, реакция которого и так была замедленной, по-прежнему продолжал стоять. И лишь когда собаки оказались прямо перед ним, он повернулся, чтобы бежать. Но тренированные звери оказались проворнее: немецкая овчарка вцепилась в воротник, боксер — в правую руку, а ротвейлер, забежав вперед, бросился на горло жертвы.
