Джеймс Чейз - Снайпер

Я двинулся дальше, обходя крышу по кругу, держа нож наготове. Мне понадобилось несколько минут, чтобы убедить себя, что на крыше я один.

Я подошел к ограждению и вновь взглянул на «Империал». В гостиной Саванто горел свет, но ни на балконе, ни в самой гостиной никого не было.

«Никуда он не денется, – сказал я себе. – Раз крыша пуста, я мог возвращаться на кран за „уэстон-и-лиис“.»

Я натянул перчатки, по тросу взобрался на стрелу, по стреле – на кран. Подхватил сумку с ружьем и двинулся в обратный путь. И вновь задумался, не слишком ли все просто. А может, Саванто уже улетел в Каракас? Не этим ли объясняется отсутствие боевиков около крана и на крыше? Не напрасны ли все мои усилия?

Мне не оставалось ничего другого, как взглянуть на номер Саванто через оптический прицел. Возможно, я увидел бы лишь сменившего его богатого туриста.

Спустившись на крышу, я вытащил из сумки ружье, навернул на ствол глушитель, установил оптический прицел, уперся прикладом в плечо и прильнул к окуляру. Гостиная Саванто сразу оказалась на расстоянии вытянутой руки.

На дальней стене я различил серебряную форель, которую заметил при первом визите в «Империал». Теперь я знал наверняка, что не ошибся номером. Я перевел взгляд на балкон. Два кресла, оба пустые.

«Подождем», – решил я. Тем более что ждать я привык. Если удача не окончательно отвернулась от меня, Саванто обязательно должен выйти на балкон. И я, не задумываясь, нажму на курок, как только поймаю его голову в перекрестье прицела.

Вдруг я уловил какое-то движение в гостиной. Кто-то прошел мимо лампы. Я еще сильнее вдавил приклад в плечо.

На балконе появилась женщина. Блондинка. Горькое разочарование охватило меня. Значит, Саванто уехал! Мои подозрения подтвердились. Кто-то другой занял его номер.

И тут по моей спине пробежал холодок, во рту пересохло.

Женщина, стоявшая на балконе, выглядела точь-в-точь как Люси.

Я тряхнул головой. Вновь приник к окуляру прицела. Гулко забилось сердце. Это была Люси! Люси, которая умерла! Люси, которую я оплакал и похоронил! Это была Люси!

Тень заслонила падающий на нее свет, и я чуть передвинул ружье. Рядом с ней стоял высокий худой мужчина. Тимотео! Ошибиться я не мог. Люси и Тимотео стояли на балконе и смотрели в мою сторону.

– Интересная пара, не так ли, мистер Бенсон? – раздался позади меня голос Саванто.

Я выронил ружье и перекатился на спину. Он стоял в пятнадцати футах от меня, силуэт его квадратной фигуры почти сливался с черным небом.

Я не мог ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. И лишь смотрел на него снизу вверх.

– Я один и без оружия, – продолжал Саванто. – Я хочу поговорить с вами. Вы меня выслушаете?

Пальцы моей правой руки сомкнулись на губчатой резине рукояти ножа. Я наполовину вытащил его из чехла.

– У меня есть сигареты, – продолжал Саванто. – Доктор запрещает мне курить, но искушение слишком велико. Вы составите мне компанию, мистер Бенсон?

Я взглянул на балкон. Люси и Тимотео исчезли. Уж не причудились ли они мне? Желание убить Саванто осталось, но я не мог его зарезать. Застрелить – пожалуйста, ружье обезличивает жертву, но не нож.

Я поднялся, отошел на пару шагов в сторону, сел на ограждение крыши. Саванто чиркнул спичкой. Закурил. Пламя осветило его постаревшее лицо, змеиные глазки, которые больше не блестели.

– Через несколько часов, мистер Бенсон, ваша жена и мой сын будут в Мехико. Оттуда они отправятся куда-нибудь еще. Я не знаю куда, но они должны исчезнуть для их же собственной безопасности. Вы потеряли жену, я – сына. Я сожалею, что втянул вас в эту историю. У нас есть выражение: «Мужчина, пораженный молнией». Оно означает любовь с первого взгляда. Такое случилось, когда Тимотео встретился с вашей женой. Это бывает редко, но бывает, и, когда происходят такие встречи, мой народ относится к ним с пониманием, так что и я вынужден уважать традиции. Вы достаточно умны, мистер Бенсон, чтобы осознать, что эта женщина не для вас. Если вы признаете справедливость этого утверждения, горечь потери для вас будет не столь ужасна, как для меня потеря сына. Они будут счастливы вместе, мы – несчастны, но так уж устроена жизнь. Я пришел сюда, чтобы объяснить вам все это. Раймондо, мой верный помощник, организовал нашу встречу. Я знаю, что вы хотите убить меня, – Саванто пожал плечами. – Тому есть причины. Но я стар и не боюсь смерти. Позвольте объяснить, что мною двигало. Раймондо уже рассказал вам о Диасе Саванто. Теперь я признаю, что допустил ошибку. Я неправильно оценил возможности моего сына, и только сейчас мне стало ясно, что он не может занять мое место. Я должен иметь в своем распоряжении немалые средства, чтобы улучшить условия жизни моего народа. Вам это известно. Я не мог предвидеть, что моего сына поразит молния. Когда он убежал с вашей женой, события приняли опасный оборот. Я не смог приказать убить его, как того требуют наши обычаи. Я нужен моему народу. Человек, который хочет занять мое место, – безвольный слизняк. – Он бросил сигарету и растоптал окурок ногой. – Так что пришлось предпринять кое-какие меры. Когда есть такие деньги и влияние, как у меня, мистер Бенсон, возможности существенно расширяются. Передо мной стояла задача убедить Лопеса, что мой сын убит. Так как он убежал с женщиной, у Лопеса не должно было остаться ни малейших сомнений в том, что и ее постигла та же участь. Подкупить Хартли, этого любителя птичек, не составило труда. За деньги люди идут и не на такое. Лопес услышал выступление Хартли по радио, но его это не убедило. Я, собственно, так и думал. Пришлось пойти дальше. Лопесу показали тела. У меня есть хороший знакомый, опытный мастер, владелец похоронного бюро. Он все устроил. Вашей жене и моему сыну сделали по уколу, от которых они крепко заснули. На их головах появились вполне правдоподобные раны, которые, правда, легко смывались смоченной в воде губкой. Лопес признал, что они умерли. Теперь им открылся путь в Мехико и дальше, туда, где они смогут начать новую жизнь. Я потерял сына. Вы потеряли жену. Мне очень жаль нас обоих.

Я подумал о Люси. Вспомнил ее крик: «Я люблю его!» Я все равно ее потерял, и внезапно мне захотелось забыть обо всей этой истории.

– Я сожалею, что пришлось заклеймить вас, мистер Бенсон, – продолжил Саванто. – Меня вынудили это сделать. Соглядатаи Лопеса докладывали ему обо всем. Я должен был убедить Лопеса, что настроен серьезно, потому что хотел спасти жизнь моему сыну. Я сожалею о случившемся.

Я дрожал от ярости.

– Ладно, старик, – с трудом мне удалось не перейти на крик. – Я тебя не убью. Считай, что ты вывернулся. Но мне жаль тех крестьян, которым ты будто бы стараешься помочь. Человек с таким складом ума, как у тебя, будет помогать только себе и никому больше. Но какое мне до этого дело? – Я встал. – Значит, мою жену и твоего сына ждет счастливое будущее. Это хорошо. А ты сам останешься боссом организации, использующей азартные игры и контрабанду наркотиков ради улучшения жизни крестьян. Но я думаю, что эти крестьяне скорее умерли бы с голоду, если бы знали, насколько грязны твои деньги. Ты – обычный гангстер, наслаждающийся властью. Бандит, скрывающийся за личиной благодетеля. Такие, как ты, не имеют права ходить по земле. Меня тошнит от одного твоего вида.

Я двинулся к крану.

– Мистер Бенсон…

Я обернулся.

– Я понимаю вашу злость и вашу горечь. Я хотел бы хоть как-то загладить свою вину. Возьмите эти облигации. Они помогут вам примириться с потерей жены и клеймом. Пожалуйста, возьмите их.

В руках он держал конверт.

И тут я понял, как отомстить Саванто.

– Хорошо.

Я взял конверт, убедился, что в нем лежат облигации на предъявителя стоимостью двадцать пять тысяч долларов каждая.

– Пятьдесят тысяч долларов, мистер Бенсон, это большие деньги, – проворковал Саванто. – С ними вы сможете начать новую жизнь, забыв о прошлом.

– Какого черта? – спросил я. – Это взятка, которой вы хотите заткнуть мне рот? Чтобы я не обратился в полицию, когда вы все-таки доберетесь до вашего племянника?

– Нет, мистер Бенсон. Я думаю, вы заслуживаете компенсации. Я искренне сожалею о том, что с вами произошло.

Я отошел от него. Сунул руку в карман брюк, достал зажигалку. Крутанул колесико, поднес вспыхнувший язычок пламени к уголку конверта. И ощутил безмерную радость, наблюдая, как загорелись и превратились в пепел пятьдесят тысяч долларов.

Я услышал, как ахнул Саванто. Он двинулся на меня.

– Идиот! – закричал он. Его голос дрожал от ярости. – Черт бы тебя побрал! На эти деньги я мог бы построить школу для моих людей. Я мог бы накормить тысячи крестьян!

– Зачем же вы отдали их мне? Отдали, потому что вас замучила ваша вонючая, насквозь прогнившая совесть. Если бы у ваших крестьян была сила воли, они поступили бы с вашими деньгами точно так же.

Я шагнул к крану, но заметил, что мы не одни. От стены квартиры, построенной на крыше, отделилась чья-то тень. Я остановился, схватившись за рукоять ножа.