Себастьян Жапризо - Купе смертников
— А сейчас надо постараться какое-то время не попадаться начальству на глаза. Мы это дело не закрываем. Но сейчас надо сидеть тихо. В этом деле у нас имелись и жертва, и убийца, и свидетели. Теперь не осталось ни свидетелей, ни убийцы. Ну, а поскольку жертвы не говорят, я последую их примеру, ребята, и ухожу.
У дверей, натягивая пальто, он сказал:
— Вернусь в два часа, тогда соединим все, что у нас осталось, сделаем, что сможем.
А в это время стоявший на пороге полицейский упорно пытался привлечь к себе внимание Грацци. Но безуспешно: тот смотрел на шефа, а шеф никогда ни на кого не смотрел.
— Мсье Грацциано, — сказал наконец полицейский, — в приемной находится молодая особа, ее фамилия Бомба́. Она хочет поговорить лично с вами и ни с кем другим.
Грацци слышал лишь шефа, который заявил, что раз этой дурехи не было в купе, значит, ее полку занимал кто-то другой, поскольку место-то было занято. Разве это не логично?
Грацци машинально отстранил полицейского, который дотронулся до его руки, отстранил Габера, дернувшего его за рукав (что это с Габером?) и спрятал ставший теперь ненужным блокнот во внутренний карман пиджака.
Он смотрел на шефа, на его лоснящееся лицо, живот беременной женщины, маленькие ускользающие глаза. И думал: почему сегодня я испытываю к нему меньше антипатии, чем обычно? И даже готов поверить, что он относится ко мне по-дружески? И машинально ответил полицейскому:
— Хорошо, хорошо, я иду, сейчас я приму ее.
Место 000
— Грацци? Это Жуи. Тебя вызывает Марсель.
— Кто там еще?
— Какой-то всезнайка.
— Займись им сам. Сейчас я занят, у меня эта девчушка.
— Но он желает говорить только с тобой.
— А я повторяю, займись им сам. Ясно?
* * *— Жорж? Это Жуи. Что говорит этот парень, в Марселе?
— Он чертыхается, это слышно лучше всего. Мне кажется, это совсем молодой паренек. Говорит, что должен закончить разговор, у него больше нет денег. Хочет, чтобы Грацци сам позвонил ему. Он будет ждать в том кафе, в Марселе. Говорит, что Грацци поймет.
— Соедини его со мной.
— Он уже повесил трубку.
* * *— Жуи? Говорит Грацци. Что там было в Марселе?
— Только что? Какой-то парень. Он хочет, чтобы ты позвонил ему в кафе. Говорит, что ты поймешь в какое.
— Он сказал свое имя?
— Если бы я с утра стал записывать имена всех детективов-любителей, то исписал бы уже несколько шариковых ручек.
— Когда он звонил?
— Минут десять-пятнадцать назад.
— Я в кабинете шефа вместе с этой девчушкой. Позвони в кафе и соедини его со мной. Пока я буду с ним говорить, позвони в марсельскую префектуру, чтобы его не упустили, когда он повесит трубку. Затем найди Парди, пусть он поскорее привезет сюда шефа.
— Это так важно?
— Делай, что я тебе говорю, ясно?
* * *— Вы Даниель?
— Да. Вы меня хорошо слышите?
— Что вы делаете в Марселе?
— Это очень долго объяснять. Где Бэмби?
— Кто?
— Бенжамина Бомба́. Я знаю, где вы можете ее найти.
— Вот как? Я тоже, представьте себе. Какого черта вы делаете в этом кафе?
— Вы знаете, где она?
— Она здесь.
— Она с вами?
— Она со мной. Не кричите так. Что вы делаете в этом кафе?
— Это очень долго объяснять.
— Я никуда не тороплюсь, дуралей! И за разговор платим мы! Я думал, вы уже вернулись домой, в Ниццу.
— Вы знаете, кто я?
— Знаю, ведь я не глухой. А тут я целых три четверти часа только и слышу рассказы о ваших глупостях.
— Как она себя чувствует?
— Прекрасно! Сидит напротив меня, по другую сторону стола, обхватила голову руками и обливает слезами бумаги комиссара. С ней уже ничего не может случиться! Я куда больше беспокоюсь теперь за вас, дуралей! Черт побери, скажете вы мне наконец, что вы делаете в Марселе?
— Всему виной забастовка.
— Какая забастовка?
— На железной дороге.
— Какой сегодня день недели?
— Среда. А почему вы спрашиваете?
— Это я не вас спросил! И не кричите так громко! Ладно, значит, забастовка на железной дороге. А теперь, будьте так любезны, спокойно расскажите, что вы делаете в Марселе. Только не кричите.
— Я не кричу. Я не могу выехать из Марселя из-за забастовки.
— Поезд, которым вы выехали вчера вечером, прибыл в Ниццу более пяти часов назад. Вы что, за дурака меня принимаете?
— Дело в том, что я приехал в Марсель другим поездом. Я сперва вышел в Дижоне.
— Почему?
— Вы все равно не поймете.
— Черт побери, будете вы наконец отвечать на мои вопросы? Вот тогда и увидите, понимаю я или нет. Вы хотели пересесть на поезд, идущий в Париж?
— Она думала, что я так поступлю?
— Да, думала, что вы так поступите! Она даже подумала, что вы уже приехали, когда вернулась домой. У нее в комнате горел свет. Но там были не вы, там находилась несчастная девушка, которая решила занести ей сумочку и в благодарность за это получила пулю в голову! Теперь не до шуток! Все очень серьезно! Вы понимаете меня?
— Они убили еще кого-то?
— Малышку Сандрину. Почему вы сказали «они»?
— Потому что их двое.
— Вы это поняли вчера, когда увидели свою подружку на вокзале?
— Я тогда еще ничего не понял.
— Однако вы поняли, что убьют еще кого-то. Вы сами сказали!
— Этот «еще кто-то» был я! Я тогда решил, что они ищут меня.
— Вы знали кто?
— Нет. Только сегодня утром, когда прочел газету на вокзале в Марселе, я все понял. Мне бы следовало сообразить это раньше, но и вам бы тоже следовало!
— Вы, видимо, осведомлены гораздо лучше нас, и вот это я вам ставлю в упрек, дуралей! Почему же вы сразу не пришли к нам и не рассказали все, что знаете?
— Я не хотел неприятностей. Я увидел в купе мертвую женщину. Кто-нибудь должен был чуть позже ее обнаружить. Я не хотел неприятностей. В конце концов, это меня не касалось!
— Я говорю не о том, что было в субботу. А о вчерашнем вечере, когда вам уже были известны кое-какие факты, которые нам нужны, а вы предпочли прямиком вернуться к папе.
— Я не знал, что они еще кого-то убили! Я знал, что они меня ищут, вот и все! В поезде я стал размышлять. Вначале я думал, что, если я с ней расстанусь, с Бэмби, ее оставят в покое. Потом решил, что они могут взяться за нее, и захотел вернуться. А первый поезд на Париж проходил через Дижон только утром. А наутро объявили забастовку. Я сел в поезд до Ниццы, потому что у меня был билет, а еще потому, что папа лучше меня сумел бы разобраться в этом деле. Папа у меня адвокат.
— Знаю. Значит, вы отправились в Ниццу. Почему же вы вышли в Марселе?
— Потому что на перроне, пока поезд стоял, увидел газеты. И вот тогда-то я понял. Вчера вечером я еще ничего не знал об этой истории с лотереей и с номерами новых банкнот. И обо всех этих убийствах.
— Вы следили за Кабуром в первый же вечер. Вы не знали, что потом его убили?
— Конечно, нет! Сперва я следил за Кабуром, потом стал следить за полицейскими, за вами и этим типом в пальто с капюшоном, а потом за Гранденом. Вы все еще не понимаете? Я следил то за одним, то за другим, это было так, словно запустили волчок.
— Что-что?
— Волчок. Знаете, есть такая игрушка для детей, со всякими зверями, которые кружатся по кругу, и кажется, что они гонятся друг за другом. Такой бег по кругу. Я бежал за кем-то, а кто-то бежал за мной. Вдобавок я ошибался. Я объяснял себе все, что видел, как это сделал бы любой другой. А сегодня утром, читая газету, я понял, что волчок разладился, кто-то из зверей побежал в другую сторону. Я узнал, что вы ищете официанта, Роже Трамони. Значит, произошло так, как я и предполагал. Если не считать, что Роже Трамони, возможно, уже нет в живых, и вы только зря теряете время.
— Это мы уже знаем.
— Он мертв?
— Мертв. Убит в субботу. Труп бросили в Сену. Почему вы стали следить за мной? Почему стали следить за Гранденом?
— Где Бэмби?
— Здесь, со мной, я ведь вам уже сказал! Черт побери, вы слушаете меня или нет?
— Кто там еще с вами? Где вы?
— Как это, где я?
— Боже мой, я вот о чем подумал. Ведь если он вчера ошибся и убил Сандрину вместо Бэмби, то теперь он уже знает, кто Бэмби!
— Как так?
— Где вы?
— В кабинете комиссара! На набережной Орфевр! Чем же, по-вашему, она здесь рискует?
— Не знаю. Но он ненормальный.
— Кто? Гранден?
— Нет. Другой.
— Послушайте-ка меня, дурачок…
— Я слушаю.
— Алло?
— Да.
— Алло? Вы меня слышите?
— Да. Слушай меня внимательно, малыш. Сейчас я должен буду повесить трубку. Никуда не уходи, я перезвоню тебе. Сиди на месте.
— Инспектор!
— Я слушаю.
— Вы поняли?
— Да.
— Он здесь?
— Да.
— Он слышит меня?
— Да.
* * *— Малле? Что нового?
