Дуглас Ричардс - Творец Бога
Через двадцать минут Дэш с Кирой сидели в кабинке в глубине ресторана «Изысканная пицца Монтага». Его сумеречное освещение было необычным для пиццерии – изысканной или обыкновенной, – но отлично подходило для их целей.
Официант издалека заметил на них эмблемы «Редскинс» и предположил, что это свидание, но разглядев лицо Дэша, покрытое густой щетиной, передумал. Наверняка муж и жена, решил он. Когда люди идут на свидание, они уделяют большее внимание гигиене.
Они заказали большую пиццу, газировку для Дэвида и ледяной чай – для Киры. Хотя Дэш понимал, что ему следует беспокоиться о более важных проблемах, одна пицца на двоих слишком походила на хлеб, преломленный с дьяволом. Правда, этот дьявол спас жизнь Коннелли… В любом случае Дэш был полон решимости как можно сильнее эмоционально отстраниться от женщины, сидящей с ним за одним столом.
Когда официант отошел, Дэвид незаметно достал пистолет и уложил его на колени, прикрыв широкой толстовкой и держа палец на спуске. Он уселся под неудобным углом, зато, пока они говорили, мог следить и за Миллер, и за входом в ресторан.
Когда официант вернулся с их напитками и снова отошел, Кира перешла прямо к делу.
– Полагаю, вы помните, на чем мы вчера остановились, когда нас… прервали?
Дэш кивнул. Трудно поверить, что та беседа была всего лишь прошлой ночью.
– Вы можете стать умнее, но при этом превращаетесь в психопатку.
Он говорил, продолжая напряженно наблюдать за входом в ресторан, разглядывая людей, которые подходили к стойке администратора, и следя за любым движением в поле зрения.
– Кто бы мог подумать, что вы так ловко управляетесь со словами, – заметила Кира с теплой улыбкой. – Это, наверное, самое сжатое обобщение в истории человечества.
– В любой момент нас могут еще раз прервать, – прохладно заметил Дэш. – И раз вы так жаждете убедить меня, что не работаете с террористами, давайте не будем отклоняться от темы.
– Согласна, – рассудительно ответила Кира.
Она быстро собралась с мыслями.
– Я остановилась на событиях двух с половиной летней давности, когда начала работать в «НейроКью», – сказала она. – Когда я достигла прорыва. У вас есть какие-то вопросы о процессе или я могу идти дальше?
Дэш задумался, наблюдая за группой девчонок-подростков, бредущих мимо ресторана: слишком взрослая одежда и разноцветные наборы кричащей бижутерии.
– Сколько времени длится трансформация? – спросил он.
– Около часа. Я боялась продлевать ее дольше. Пока не разберусь как следует в препарате и его влиянии на меня.
– Вы говорите о новоприобретенном восхищении работами Ницше?
– Да.
– Удивительно, что эффект настолько короток.
– Когда вы переживаете процесс, время течет медленнее. И при таком уровне интеллекта за один час вы переживаете потрясающее количество прозрений. Чтобы сделать эффект постоянным, нужно внести изменения в тело. Даже за час ваше тело истощит запасы молекулярных прекурсоров для нейромедиаторов. Вы не поверите, какую испытываешь тягу к глюкозе. После каждой трансформации я несколько дней приходила в себя. Я решила не экспериментировать с нею чаще, чем раз в неделю.
Дэш задумался, сказал ли ему Смит в машине хоть слово правды. Но раз уж Кира слушала весь разговор, ни к чему скромничать.
– И на чем же вы решили сосредоточить свой возросший интеллект? – спросил он. – Смит сказал, что вы работали над продлением человеческой жизни и, в конечном счете, победой над смертью.
– Он был прав, – ответила она. – Подробнее я остановлюсь на этом позже, но это одна из трех целей, которые я себе поставила.
Дэшу хотелось заставить ее сразу поговорить о продлении жизни, но он решил потерпеть и дать Кире вести рассказ по ее усмотрению.
– И в чем заключались две другие?
– Еще одна – достичь следующего скачка интеллекта. В трансформированном состоянии мне было очевидно, что возможно добиться принципиально более высокого уровня.
Она глотнула чая и поставила стакан на стол.
– Моей последней целью было раз… – Кира осеклась и явно немного смутилась. – Скопить значительное состояние.
– А я только начал думать, что вы были матерью Терезой.
Женщина кивнула.
– Я чувствовала, что так вы и отреагируете, – сказала она. – В свою защиту могу сказать, что я желала денег не ради роскоши. Мне просто хотелось не думать о деньгах, когда потребуется новое оборудование или материалы для других проектов, к которым меня подведет улучшенный интеллект.
– Не сомневаюсь, бессмертным требуется приличная заначка, – признал Дэш и выудил хлебную палочку из плетеной корзинки с выпечкой. – Богатство – как раз та цель, которой вы точно достигли, в этом я уверен. Если сейчас вообще можно быть хоть в чем-то уверенным, – раздраженно добавил он. – Но мне очень хочется знать, как вам удалось так быстро справиться с этой задачей? – В его вопросе звучало осуждение.
– Вы считаете, я продала душу террористам?
– Почему нет? Даже если в нормальной жизни вы не социопатка, вы сами признались, что становитесь ею в разогнанном состоянии. Так к чему беспокоиться о такой мелочи, как смерть миллионов?
– Ну же, Дэвид, – с досадой выпалила Кира. – Подумайте как следует. Даже если бы я действовала под влиянием психопатических наклонностей – чего я не делала, – я была бы величайшим психопатом, но не идиоткой. Я достигла неизмеримого уровня интеллекта. Томас Эдисон устыдился бы, глядя на меня. В сравнении со мной Стивен Хокинг казался бы тормозом. И вы вправду думаете, что, обладая такими возможностями, я стану разрабатывать средства для биотерроризма и продавать их людям, которые с радостью убьют меня, если я не стану прикрывать лицо?
Она раздраженно покачала головой.
– Я могла сделать миллионы, просто продавая криптографические программы, которые я придумаю за десять минут, или любые другие изобретения, которые можно сразу выпустить в продажу. Как вы думаете, сколько правительство заплатит за материал, полностью скрывающий тепловой след?
Дэш нахмурился.
– С такой точки зрения сотрудничество с террористами действительно кажется дурацкой идеей.
– Спасибо, – выразительно ответила Миллер.
К столику подошел официант, и она замолчала.
– Хотя это и неважно, – продолжала женщина, как только официант оказался вне пределов слышимости, – но я сделала состояние на фондовом рынке.
Дэш поднял брови.
– О таком варианте я не задумывался. Каким образом?
– Я разгоняла интеллект и анализировала рынок, – ответила Кира. – Когда ты находишься в трансформированном состоянии, получаешь абсолютный доступ к своей памяти. Человеческий мозг хранит всю информацию, которая когда-либо в него поступала: все, что ты думаешь, читаешь, видишь, трогаешь или переживаешь. В обычном, неоптимизированном режиме нам доступна только самая верхушка этого айсберга. Но в разогнанном состоянии я могла находить корреляции и логические связи между мельчайшими крупинками информации, о которых я даже не подозревала. Чудовищно сложные комбинации становятся очевидными. Рыночные зависимости проявляются практически сразу.
– А вы понимали логику своего анализа, когда возвращались в нормальное состояние?
Кира улыбнулась.
– Ничуть, – призналась она. – Я знаю только, что была права примерно в восьмидесяти процентах случаев. Этого вполне достаточно, чтобы очень быстро сделаться очень богатой. Я четыре раза применяла свой препарат специально для анализа фондовых рынков. И делала только самые рискованные ставки. Колебания валютных курсов, опционы, фьючерсы… в таком роде. За три месяца я увеличила свое состояние в тысячу раз. Фондовые рынки – легализованная азартная игра, а я превращала себя в наивысшую степень Человека дождя.
Как обычно, в ее устах самые фантастические заявления казались весьма правдоподобными.
– Так откуда же поддельные документы и счета в швейцарских банках?
– Я начала становиться параноиком и приняла меры предосторожности.
– Паранойя – еще один побочный эффект улучшенного интеллекта?
– Нет, – серьезно ответила он. – Это побочный эффект ограбления, жертвой которого я стала.
Дэш прищурился.
– И тут на сцену выходит тот самый заклятый архивраг, о котором вы писали в письме? Ваш Мориарти?
– Это мне нравится, – улыбаясь, сказала Кира. – Дает надежду, что вы все же не готовы назвать Мориарти меня. Вот если бы вы сказали «Ваш архивраг Шерлок Холмс», тогда я впала бы в депрессию.
Дэвид не мог не улыбнуться.
– Когда я изучала вас, одна особенность выскочила почти сразу – вы очень начитанны, – уже без улыбки сказала Кира.
– Мориарти – довольно очевидная отсылка. Большинство десятилеток знают, кто он такой.
Глаза женщины игриво заблестели.
– Это не уменьшает справедливость моих слов, – улыбнулась она. – И, кроме того, я не так уж в этом уверена. Сомневаюсь, что большинство взрослых знают хотя бы имя нашего спикера Палаты представителей.
