Татьяна Коган - Амнезия души
– Не ори, – нахмурилась Лиза. – И так голова болит.
– Простите, – сконфузилась Вера и вышла в коридор, где чуть тише повторила: – Настя, полдник готов!
Лиза достала из аптечки обезболивающее и подумала, что ей повезло отыскать примерную и безотказную няню, готовую оставаться с ночевкой и проводить с ребенком куда больше времени, чем оговорено в контракте. Хорошо, что Вера не замужем. Иначе торопилась бы вечерами домой, отказывалась от сверхурочных на выходных, отчего утратила бы ценность в глазах работодателя. Лизе нравилось возиться с дочкой – но не двадцать четыре часа в сутки. Любой ребенок авторитарен и требует много внимания – Лиза не имела столько душевных и психологических ресурсов, чтобы полностью удовлетворить потребности дочери.
Посторонних людей могла бы обмануть ее бодрость, многие бы посчитали, что она восстановилась после плена и снова радуется жизни. Но лгать самой себе не получалось. Лиза искренне пыталась справиться с пугающими воспоминаниями, которые то затихали, то обрушивались штормовыми волнами и уничтожали песочные замки, выстроенные ею в короткие часы тишины. Иногда она почти верила, что взяла эмоции под контроль. Хватало ничтожной мелочи, чтобы разрушить эту уверенность.
Джек был прав, Лизе требовалась помощь специалиста. Но одна мысль о том, что придется откровенничать и заново переживать беспомощность, стыд и отчаяние, заставляла ее отметать эту идею на корню. Рано или поздно она совладает с расшатавшимися нервами. Все проходит, пройдет и это. Нужно не ослаблять усилий, наполнять свою жизнь событиями и эмоциями, и тогда яркое настоящее вытеснит мрачное прошлое.
– Я не хочу есть! – насупилась Настя, зайдя на кухню.
– Это же твоя любимая каша, – вяло улыбнулась мама, погладив девочку по светлым волосам.
– Я не хочу есть, – повторила та, скрестив ручки на груди и зыркнув исподлобья.
– Мы скоро пойдем на прогулку, и тебе понадобятся силы, – Вера поставила на стол маленькую тарелку и отодвинула стул. – Садись, не капризничай.
– Я хочу гулять с мамой!
– Мама плохо себя чувствует, солнышко, – Лиза подтянула дочку к себе и заглянула в недовольное личико. – Сегодня погуляешь с Верой, а завтра я к вам присоединюсь. Договорились?
– Так всегда! – Настя дернулась, вырываясь из ее объятий. – Я хочу к папе! Где папа?
Лиза подавила желание уйти и запереться в спальне, предоставив няне возможность самой во всем разобраться.
– Папа смотрит на тебя с неба и сердится, что ты не слушаешься, – устало выговорила Лиза, подтягивая дочку к себе и удерживая ее между коленей.
– Нет! – Настя топнула ножкой. – Папа не сердится. Он никогда не сердился!
– Хорошо. Поешь, и мы пойдем поиграем на площадке, – сдалась Лиза. – Согласна?
Вместо ответа девочка забралась на стул и схватила ложку, демонстрируя образцовое поведение.
– Вера, я буду в своей комнате. Позови меня, когда соберетесь.
Няня кивнула, и Лиза покинула кухню, чувствуя себя еще более несчастной, чем полчаса назад.
Телохранителей ради получасовой прогулки Лиза решила не вызывать – еще светло, на улицах полно народу, нет нужды портить ребятам выходной. Пока Настя каталась на качелях, Лиза бродила возле детской площадки, разговаривая по телефону с Димой. Настроение было отвратительное, а парню всегда удавалось его исправить.
– То есть ты провела ночь в компании трех мужчин? И какой реакции ты от меня ждешь? – По его голосу легко улавливалось, что он улыбнулся. Лиза живо представила его ослепительную, сексуальную улыбку и подумала, что на днях непременно встретится с ее обладателем.
– Пожалуй, тебя вчера мне не хватало для полного комплекта.
– Ты не привыкла отказывать себе в удовольствиях, да?
– Если тебе кажется, что я слишком много себе позволяю, возможно, ты слишком во многом себе отказываешь, – Лиза поддела камушек мыском туфли и пнула, проследив за его коротким полетом. – Чем занимаешься?
– Только домой пришел, еще переодеться не успел.
– Все у Веры отираешься, съемного жилья не нашел?
– Не нашел пока, – Дима замялся и перевел тему: – А ты? Занята?
– Не особо, – Лиза зевнула. – Бездельничаю.
Беседа начинала ей наскучивать. Дима был мальчиком неглупым, но не имело смысла отрицать, что для взрослой женщины главную ценность составляли его идеальное тело и хорошая эрекция. Лиза предпочитала разговаривать, находясь в непосредственной близости, дабы иметь возможность в любой момент прервать диалог самым циничным образом. Занятно обрывать Димину речь на полуслове, нырнув рукой в его джинсы.
– Хочешь, я приеду, составлю тебе компанию? Сходим куда-нибудь? – робко предложил парень. – Я быстро. Дай мне минут двадцать.
– В другой раз. У моих телохранителей выходной, так что сегодня я весь день дома. Позвоню тебе завтра, – Лиза попрощалась и положила трубку, довольная тем, какую отыскала красивую и послушную игрушку. И почему раньше она не обращала внимания на молоденьких мальчиков? Среди них попадаются весьма достойные экземпляры.
Настя переместилась на горку; одетая в неизменный мешковатый балахон, няня стояла рядом, подстраховывая девочку.
– Вера, вы еще долго?
– Долго! – весело прокричала за няню Настя и скатилась с горки, ловко приземлившись на ноги.
– Догуливайте сами. Я поднимусь в квартиру, – Лиза послала дочке воздушный поцелуй и направилась к подъезду. Настроение немного улучшилось, но все еще было далеко от хорошего.
В квартире Лиза отключила кондиционер, достала из холодильника яблоко и уселась в любимое круглое кресло. Отрезала ножом кусочек и отправила его в рот, невольно вспомнив, как мама качала головой, не советуя есть с лезвия, чтобы не стать злой. Мама верила в приметы и не отличалась здравомыслием. Лиза принимала решения за обеих. Только так можно было застраховаться от непредвиденных последствий.
Мать не умела противостоять эмоциям и поддавалась любому влиянию. При желании ее можно было убедить в чем угодно и заставить действовать по чужой инициативе. Именно вследствие слабохарактерности мама не могла дать отпор мужу-алкоголику, наглым соседям, грубияну в очереди или зарвавшемуся начальнику… Лиза рано поняла, что должна взять на себя ответственность за благополучие семьи. Надежды на мать было мало.
Лиза сама выбрала институт и специальность, поступила без чьей-либо помощи на бюджетное отделение. Начала подрабатывать агентом по недвижимости и в первый же месяц принесла домой сумму вдвое больше материной зарплаты. Мама смотрела растерянно и жалко, не в состоянии поверить, что ее маленькая дочка давно выросла. Лизу всегда удивляло, как мать, будучи ведомой, никогда полностью не осознавала своей зависимой роли. Искренне считала, что справляется с воспитанием ребенка и является для него авторитетом и образцом для подражания. Юная Лиза не винила ее в слабости и бесхребетности, но втайне мечтала о родителях, которые бы помогали ей решать проблемы и давали дельные советы. Уже в двенадцать лет девочка решила, что для собственных детей, если таковые у нее будут, станет настоящей опорой.
Насте не приходилось жаловаться – у нее было все самое лучшее, от игрушек до воспитателей. Лиза не ограничивала дочку, предоставляя ей разумную свободу, деликатно корректируя ее и направляя. Иногда с Настей приходилось нелегко – железный характер девочка унаследовала от нее же. Но, по большому счету, своенравность и независимость дочери являлись поводом для гордости. Забитый и запуганный ребенок вряд ли добьется успеха.
Жаль, бабушка не увидела внучку. Когда Лиза оканчивала институт, у мамы обнаружили рак желудка. Врачи не успели ничего предпринять – недуг развивался стремительно, больная умерла в течение месяца. На похоронах Лиза не обронила ни одной слезы. Запретила себе думать о трагедии, глубоко запрятав собственное горе, и целый год слепо следовала внутреннему приказу. Через двенадцать месяцев она пришла на могилу и простояла у скромного памятника три часа, захваченная воспоминаниями. Перед глазами проносились картины из прошлого, случаи из детства, прежние эмоции и мысли – все то, что безвозвратно исчезло. Лиза не ощущала боли – лишь глухую тоску. Критический период был пройден, за минувший год чувство потери притупилось – отныне с ним можно было существовать. Лиза оставила на могиле восемь тюльпанов – любимые мамины цветы – и ушла, удовлетворенная тем, что механизм по отключению эмоций с лихвой оправдал себя.
Мама не умела защищаться. Лиза была сильнее ее и находила выход даже из тупикового положения. Знала: как ни велико искушение понадеяться на кого-то другого, рассчитывать нужно только на себя. Потому что ты – единственный на Земле человек, по-настоящему заинтересованный в собственном спасении. Ты не придумаешь отговорок отказать себе в помощи, не найдешь причины не вытащить себя из беды. Ты не позволишь себе погибнуть, потому что нет времени или одолела лень. Как говорится, ной не ной, а ковчег строить надо.
