Юлия Алейникова - Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана
– Ну, Варвара, ты либо слепая, либо дура. Прости за откровенность, – прямодушно заявил Макар, выслушавший Варин отчет о вчерашних встречах и разговорах. – Уж коли ты и сама заметила, что все вокруг стягивается к Репину, то могла бы уж понять, что Томашевич – это внук Половодниковой.
– Что? – глупо вытаращилась на него смертельно обидевшаяся Варя. Дурой ее со времен детского садика не обзывали, все больше умницей.
– То, голубушка, – не обращая внимания на ее надутый вид, проговорил Макар. – Сама подумай. Внук неизвестно зачем приехал среди рабочего дня домой, получил по кумполу и умер. Сколько лет внуку?
– Тридцать семь, кажется, – промямлила Варя, теперь и сама соображая о совпадении в обстоятельствах смерти.
– Вот, жаль, мы не можем их опознать, – вздохнул Макар. – Для пущей уверенности. Но я и так убежден, что Томашевич – внук Половодниковой.
– Слушай, а мы можем опознать, – оживилась Варя. – У Половодниковой на комоде стоит фотка внука. А я знаю человека, который видел Томашевича при жизни и может его опознать. Зелинский. Искусствовед!
– И кстати, учитывая темное прошлое его семейства, Томашевич наверняка и спер Репина у приятеля, – выдвинул следующую гипотезу Макар.
– Точно, – согласилась Варя. – А убийца как-то об этом пронюхал и захотел отобрать картину. Томашевич переполошился, примчался домой и получил по кумполу!
– Тебя послушать, так можно подумать, что убийца позвонил Томашевичу и предупредил, что едет к нему за картиной, – усмехнулся Макар.
– Да, действительно бред. А как же они тогда пересеклись? – нахмурилась Варя. – Ведь как-то Томашевича с работы выманили? А кстати, зачем его выманили? Картину было сподручнее похитить в его отсутствие.
– Не факт. Скорее всего, было так… – глубокомысленно закатил глаза к потолку Макар. – Томашевичу позвонили на работу и, чтобы его заманить домой, придумали какой-то повод. Например, что у него труба лопнула и он соседей заливает, или еще что-то в этом духе. Он весь в мыле примчался домой, собственноручно открыл дверь, тут ему, голубчику, по репе и дали. Потом затащили в квартиру, забрали Репина, и чао-какао. Чего проще, и замки вскрывать не надо. А убивать его, может, вообще не собирались, просто оглушить.
– Точно! Макар, ты гений. Его наверняка собирались просто оглушить и забрать картину. Ведь картина-то краденая. Ее сам же Томашевич у Булавиных и спер. Значит, заявить на воров он бы не смог! Он вообще не стал бы заявлять о происшествии в полицию! Воры ничем не рисковали! Они просто хотели забрать картину и не рассчитали удара! – взахлеб делилась озарением Варя.
– Именно, – кивнул Макар, – но так глупо промахнуться мог только дилетант. Профессионал вообще бы воспользовался хлороформом или еще чем, тихим и безболезненным, чтоб без травм.
– Точно, – снова горячо согласилась Варя, – но как дилетант мог вычислить, что Репин у Томашевича? И кто и зачем в таком случае убил Алтынского?
– Очевидно, тот же, кто и Томашевича. Видно, сперва, когда подозрения полиции пали на Серегу, охотник за портретом тоже на него подумал, но потом понял, что ошибся, и вычислил Томашевича, – предположил Макар.
– Уж больно как-то быстро он всех вычисляет, и о существовании картины узнал, и кто украл, вычислил. Необычайно осведомленный тип, – поделилась Варя своими соображениями. – Если бы картина была застрахована, я бы вообще решила, что это дело рук самих Булавиных.
– Да, но она не застрахована. И потом, к чему им убивать Томашевича? Припугнули бы, он и сам им картину вернул. Нет, глупость какая-то. Но вот в чем ты права, это в чрезвычайной осведомленности убийцы. А посему я считаю, это кто-то из гостей вечера. Как ни крути, – заключил Макар. – Томашевич в этой компашке оказался не самым большим жуликом.
– Значит, это Комлев, – заключила Варя. – Больше некому.
– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил Макар. – А может, и нет. Мы чьи алиби, кроме Комлева и Воронина, проверили? Ничьи.
– Баранова, – подсказала Варя.
– Ах да. Но ведь еще кто-то остался. Где список гостей? Почему мы их не проверили? – тревожно заерзал Макар, снимая ноги с соседнего стула.
– А действительно, почему мы их не проверили? – нахмурилась Варя, успевшая подзабыть их с Макаром резоны.
– Потому что сочли их менее подозрительными, чем Комлева, – напомнил Макар.
– Точно. Сколько же их осталось, гостей этих, – ворчала Варя, пытаясь достать из сумки застрявшую папку с информацией. – Вот. Ага. Сурмилин, это раз, Комлев, два. Хорошо хоть Томашевича проверять не надо, – жестокосердно прокомментировала Варя. – А у остальных алиби. Молодцы. Гм. Не так уж и много кандидатов.
– Двое? – озадаченно переспросил Макар. – По-моему, мы кого-то забыли. В тот вечер у Булавиных в гостях были приятели, Серега и… Вот! Еще один искусствовед. Вот интересно, почему мы его со счетов скинули?
– Потому что он ни при чем, – твердо заявила Варя.
– Чушь. Какие у тебя доказательства? Алиби его проверяла? Нет. А у него возможностей сбагрить Репина черным антикварам априори больше, чем у программиста или у инженера.
– Макар, ты бы на него посмотрел и сам все понял. Знаешь, это некая смесь Юрия Деточкина с князем Мышкиным.
– И что? Это ему индульгенцию дает? Юрий Деточкин, между прочим, успешно грабил советских взяточников и воров, – остался при своем мнении Макар.
– Да, но не убивал же. И потом он был ангельски кроток и наивен и все отдавал детям, – не согласилась с ним Варя.
– Хорошо. Ты собиралась ему фото Томашевича предъявить? Вот пойдем вместе, и я сам лично посмотрю на этого «Идиота». А пока надо разобраться с Комлевым и Сурмилиным.
– А как? – коротко спросила Варя, собственных идей не имевшая.
– Самое простое, проследить за ним, – предложил Макар.
– Что за глупость? С какой целью? Надеешься, они нас к Репину приведут? – насмешливо спросила Варя.
– Да, действительно. Что-то я того… Глупость ляпнул, – не стал спорить Макар. – А что тогда?
– Ну, – задумалась Варя, – предлагаю снова задействовать твою Ксюшу. Наврешь ей, что ты частный детектив, что тебя жена Комлева наняла, пусть достанет координаты комлевской любовницы, а ты ей заплатишь. Денег на оплату такого важного информатора Каменков точно даст.
– Да, она не поверит, а еще спросит, кто меня за Барановым нанимал следить, тоже жена Комлева? – огрызнулся недовольный Макар, в душе мечтавший привлечь к расследованию Алису, а не какую-то там постороннюю Ксюшу.
– Это детали. Если ей хорошо заплатить, она и спрашивать не станет, кто тебя нанимал, – цинично рассудила Варя.
– Экая ты беспринципная, – буркнул Макар, но с планом согласился.
Ксюша назначила цену, а Каменков долго не ломался и выдал требуемую сумму. Ксюша оказалась девушкой неизбалованной и, зажмурив глаза, впечатленная собственной наглостью, выдала страшную сумму в десять тысяч. Деньги были казенные, и Варя с Макаром с легкостью согласились.
Оставался Сурмилин. Работал он отдельно от прочей компании, на каком-то из немногочисленных работающих петербургских заводов. Как к нему подобраться, было пока не ясно.
– Давай к нему домой съездим, хоть посмотрим, как он выглядит, – предложил Макар.
Даниил все утро не находил себе места. Ему не удавалось сосредоточиться на текущей работе, несколько раз он пропустил важные звонки. И наконец, поняв всю безнадежность сидения на службе, сказался секретарше больным, свалил весь ворох работы на своего зама Петрушевского и уехал домой.
Все мысли Даниила, начиная со вчерашнего вечера, были сосредоточены на Репине. Всю ночь он анализировал визит к бабушке и теперь был уверен: Варвара абсолютно точно знает, где картина. Но почему-то молчит. Имеет на нее собственные виды? Не знает, как ее заполучить, не уверена в ее подлинности? О картине известно Варвариному начальству, и оно «пасет» картину?
Второй вопрос, который мучил Даниила, был, пожалуй, посерьезнее первого. Что ему делать в случае обнаружения полотна? Есть у него шансы юридически доказать свои законные права на картину? Никаких четких указаний на экспроприацию картины Репина в архивах он не нашел. Только список чекистов, проверивших сигнал, поступивший от дворника на гражданку Савелову Е. Н., подозревавшуюся в контрреволюционной деятельности, дата, копия мандата на обыск. Из пяти человек, нанесших визит Савеловой, Даниилу удалось разыскать следы только одного, Тродлера. Остальные канули в пучину истории. Один был расстрелян своими, другой погиб от бандитской пули, третьего выгнали из Чека, и он умер еще в начале двадцатых, не оставив родственников. Следов пятого найти не удалось. Оставался только Тродлер. Доказать прямую родственную связь Половодниковой с Тродлером не сложно, но вот доказать, что именно Тродлер изъял картину у Савеловой… Никаких документальных фактов, подтверждающих этот факт, нет. Даже принадлежность портрета Елизавете Савеловой доказать проблематично.
