Данил Корецкий - Освобождение шпиона
Теперь расплывчатый человеческий силуэт у входа в продолжение тоннеля был виден невооруженным взглядом. Он оставался неподвижным, словно был нарисован на темном холсте.
— Да, видать, оттого мне и жутко, — так же тихо произнес Рудин. — Это подстава какая-то…
— Приготовить оружие, рассредоточиться! Пойдешь здесь, а я вдоль той стенки. Будь настороже, тут что-то нечисто…
Держа наизготовку свои «скорпионы»,[1] они разбежались к противоположным стенам, а потом, будто сжимая клещи, двинулись ко входу в тоннель. Под ногами перекатывались и хрустели то ли мелкие камешки, то ли кусочки застывшего бетона.
Рудин вдруг остановился и выдохнул потрясенно:
— Командир, тут человек распятый, мать честная!
Мощные фонари скрестили ослепительно-белые лучи на страшной находке.
…Железный Амир висел в воздухе, раскинув в стороны пустые рукава комбинезона. Если быть точным, то рукава были не совсем пусты, они болтались на костях, и из рукавов высовывались обломанные фаланги пальцев. Сквозь дыры в комбинезоне были видны реберные кости и позвонки, а над воротником торчал склоненный набок череп, который вопросительно вглядывался в непрошеных гостей пустыми глазницами. Нижнюю челюсть украшали остатки рыжеватой коптоевской бороды. Ног у скелета почему-то не было, брючины безжизненно свисали вниз. Труп был подвешен веревками к верхним распоркам сваи, через рукава протянута рейка. Вся эта жуткая инсталляция чем-то напоминала обычное огородное пугало. К шейным позвонкам проволокой была прикручена деревянная табличка, где кто-то старательно вывел химическим карандашом: «ЗАПРЕТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ СССР».
— Ни фига себе! Кто это мог… — Рудин не успел закончить фразу.
— Тра-та-тах! Тра-та-тах! — в черном зеве тоннеля с оглушительным треском вспыхнула четырехлепестковая электросварка.
Леший с силой толкнул напарника и сам отскочил в сторону. Мимо со свистом пролетел остервенелый рой свинцовых пчел.
— Твою мать! Убрать свет! Уходим!
Они выключили фонари, выставили перед собой взведенные «скорпионы» и, старательно отклоняясь от створа тоннеля, принялись пятиться назад.
— Что случилось?! — ворвался в наушники встревоженный голос Пыльченко. — Как дела, командир?
— А черт их разберет, — честно ответил Леший. — Оружие к бою, прикрывайте нас!
Но их никто не преследовал. Отойдя на несколько метров, Синцов и Рудин повернулись и бегом бросились к переправе, под защиту стволов своей группы. Здесь они почувствовали себя спокойней.
— Давай, ты первый! — приказал Леший.
Но Рудин медлил. Он безуспешно искал на ощупь тонкую стальную нить, которая должна была вернуть их в знакомый мир. Потом на миг включил фонарь. Троса не было. Точнее, от него остался полуметровый кусок, закрепленный на опоре. Неужели порвался? Такого просто не может быть! Мелькнула даже мысль о случайном попадании шальной пули… Он провел пальцами по холодной, туго скрученной поверхности, ощупал обрыв… Поверхность оказалась совершенно гладкой. Трос был аккуратно перекушен!
Новую переправу удалось навести только через полчаса. Рудин, а затем и Леший перебрались к своим товарищам. Они быстро покинули площадку Адской щели. Каждый испытывал неприятное ощущение: будто из темноты за ними наблюдают чьи-то глаза.
Так оно и было. Глаза или какие-то другие чуткие органы фиксировали каждое движение бойцов «Тоннеля». И прекратили свою работу только тогда, когда чужаки убрались восвояси.
* * *Продолжая осваивать сложный мир Бункера, Башнабаш все-таки рискнул обследовать и мир небожителей за второй парой шлюзовых дверей. Склады здесь были другие, например, арсенал вообще отсутствовал — зачем высшим руководителям гранаты и пулеметы, они маленькими пистолетиками обходятся, с золочеными или перламутровыми рукоятками…
Зато продовольственный и аптечный склады гораздо богаче, чем для простых людей, да что там «гораздо» — вообще никакого сравнения нет! Такого изобилия он никогда не видел, даже во сне, хотя, как известно, то, о чем не знаешь, во сне и не приснится.
Бутыли со спиртом стояли в дальнем углу небожительского склада, сразу за глухими металлическими шкафами с надписью «Неоперативная регенерация/Стимулирующие препараты». Будто кто-то надеялся, что их там не найдут. На этикетках невыразительным жирным шрифтом выбито: «Раствор медицинский антисептический 95 %». Скучнее не придумаешь. Это тоже выглядело как чья-то уловка, еще более наивная, чем упрятать спирт за шкафы. Бутылей было много — сто, двести, пятьсот. Может, больше. Стеклянные колокола с горлышками, вместимостью 1,75 литра. Башнабаш схватил первую попавшуюся бутыль и только потом заметил наверху, на следующей полке, небольшие стограммовые пузырьки. Тоже спирт. Решил, что маленькие выглядят даже как-то «цивильнее». Да и пить удобно.
Постепенно он обживался заново, налаживал быт и службу. Своды «Старой Ветки» оглашало веселое тарахтенье новенького дизель-генератора. Башнабаш с деловитым видом обошел его кругом, проверил масло, потрогал крепления хомутов, подержал руку на мелко подрагивающем кожухе. Генератор он нашел на общем инструментальном складе, там их два — основной и резервный. На то, чтобы перетащить эту махину на место, подсоединить все хомуты и провода, заправить, запустить — ушло больше десяти часов. Содрал ногти, потянул спину, едва не раздробил ступню. Зато теперь у него есть свет и свежий воздух. А что еще нужно для жизни? Правильно: вода. И пища. Тогда — добро пожаловать на небожительский продовольственный склад!
…Что такое «Фрикасе куриное с шампиньонами»? Курица нарисована, но это и так понятно, раз «куриное». Им бы следовало как-то пояснить на этикетке про это самое фрикасе, что за ерунда такая — типа тушенки, жареная или как? Не все же здесь заканчивали академии и харчевались в столовке генштаба…
«Паштет печеночный гусиный в оболочке». Что за паштет? Что за оболочка? Опять непонятно!
«Омар атлантический натуральный». Про омаров Башнабаш что-то слышал — это из буржуйской жизни.
«Телячье жаркое под соусом». Это понятно, годится.
«Миноги по-провансальски». А это уже и вовсе белиберда какая-то!
«Суп-пюре из белых грибов». Ага. «Суп фасолевый», «Суп картофельный с говядиной». Это нормальная, понятная, человеческая еда!
«Десерт клубничный», «Ананасы в собственном соку», «Пюре черничное»… Даже «Сливки взбитые по-венски»! Даже «Торт Киевский» в банке, с ума сойти! Он с детства помнил рассказ, как тетя Вера из Киева перед войной передала матери Киевский торт, и это стало самым ярким гастрономическим воспоминанием в жизни семьи.
А сколько тут было обычной, земной еды: тушенки, сардин, бычков в томате, сгущенки, солянки, рассольников и прочей квашеной капусты и соленых грибочков — на целое Башмакино хватило бы, не на одну семилетку… Хлеб запаян в алюминиевые контейнеры, шоколад — горы шоколада! — в плоских банках, похожих на серебряные слитки, тяжелые «блины» с монпасье, мармеладом и ореховой халвой, ящики с минеральной водой, ситро, соками и компотами, десятки… сотни названий коньяков и вин в бутылях толстого зеленого стекла, о которых Башнабаш ни разу в жизни не слышал, не то что не пробовал… Что еще?
Продовольственный склад уходил далеко вглубь, терялся в темноте, словно тоннель метро. За один раз не обойдешь, да и электричества жалко. Он скромно взял несколько банок, вернулся в казарменный отсек на свое место. Здесь воздух еще тяжел и смраден, но это ненадолго, скоро все вытянет. Он посмотрел на часы: без нескольких минут семь утра. Выгрузил из рюкзака на тумбочку спирт и консервы. Поправил примятое покрывало на своей кровати. Встал перед зеркалом, привел в порядок форму, затянул потуже разболтавшийся ремень. Строго, взыскательно посмотрел в глаза своему отражению. Башнабаш в зеркале немного смутился под этим взглядом, но плечи расправил, грудь выкатил, выдвинул вперед мягкий детский подбородок, усыпанный рыжеватой щетиной.
— Что за вид, рядовой Башмакин? — сурово вопросил он свое отражение. — Решили бороду отпустить? Может, еще и бакенбарды отрастите, как у Пушкина?.. Смешки в строю!.. И это, называется, боец прославленного спецподразделения «семь-девять», о котором в народе слагают легенды! Так… та-ак… В следующий раз увижу — будешь ты у меня, Башмакин, месяц на кухне дежурить, будешь ты у меня варить миноги провансальские да фрикасы с шампиньонами! Все понял?
— Так точно!
— Вот то-то… А сейчас — привести себя в порядок и заступить в караул!
Башнабаш быстро сгонял на продуктовый склад, отлил из цинковой бочки питьевой воды, согрел ее на электроплитке, тщательно выбрился перед зеркалом и сбрызнул щеки тройным одеколоном. Затем взял автомат и отправился на свой пост, к Разлому.
