Ларс Кеплер - Песочный человек
– Ее мать пропала за несколько лет до этого, а отец исчез незадолго до того, как ее саму нашли.
– Разве не все пропали? – спросил Вейлер.
– Муж остался, – ответила Магдалена, заглянув в папку.
– Вот ужас, – прошептал Фредрик.
– Но ее муж все еще жив, и…
– А от йоги делаются гибкими? – спросил Бенни и хлопнул по столу обеими ладонями.
– Зачем ты это сделал? – искренне удивилась Магдалена.
Глава 79
Магдалена Ронандер поздоровалась с плотной женщиной, которая открыла дверь. От уголков глаз тянулись тонкие морщинки – от смеха, на плече было вытатуировано имя “Сонья”.
Всех людей в окружении Агнеты Магнуссон полиция уже опросила тринадцать лет назад. Эксперты обшарили все дома и квартиры, равно как и все летние домики, сараи, чуланы, игровые избушки, трейлеры, лодки и автомобили.
– Я звонила, – сказала Магдалена, предъявляя удостоверение.
– Конечно, конечно, – кивнула женщина. – Брат ждет вас в гостиной.
Магдалена пошла за ней через дом, построенный в пятидесятые. Из кухни пахло жареным луком и котлетами. В гостиной с темными занавесками сидел на круглом стульчике мужчина.
– Из полиции? – сухо спросил он.
– Да, из полиции, – кивнула Магдалена, подтащила к себе рояльный табурет и села напротив мужчины.
– Разве мы не достаточно наговорились?
Тринадцать лет назад кто-то допрашивал Энгстрёма-брата о событиях в Лилль-Янсскугене, и с тех пор он постарел, подумала Магдалена и мягко заметила:
– Мне нужно знать больше.
Энгстрём покачал головой:
– Мне больше нечего сказать. Все просто исчезли. Исчезли за несколько лет. Моя Агнета… и ее брат, и сын ее брата… и, наконец, Ереми, мой тесть… Он не разговаривал с тех пор… как они исчезли, его дети и внук.
– Ереми Магнуссон, – сказала Магдалена.
– Я много думал о нем… Он страшно тосковал по детям. – Взгляд Энгстрёма обратился внутрь, к воспоминаниям. – Однажды он просто исчез, и он тоже. Потом мне вернули мою Агнету. Но она так и не стала прежней. Так и не стала, – прошептал он.
Магдалена знала, что Йона навещал Агнету бессчетное количество раз, когда та лежала в отделении долгосрочной терапии. Женщина так и не заговорила и умерла четыре года назад. Поражение мозга оказалось столь обширным, что с ней невозможно было общаться.
– Мне бы следовало продать лес Ереми, – сказал Энгстрём. – Но я не решаюсь. Лес давал такой аромат его жизни… Он не хотел, чтобы я сопровождал его в поездках в летний домик, и я там не бывал… а теперь уже слишком поздно.
– Где этот домик? – спросила Магдалена и вынула телефон.
– На севере округа Даларна, по ту сторону холма Транубергет… у меня есть геодезическая карта – может, Сонья найдет.
Охотничьего домика в списке мест, обследованных криминалистами, не оказалось. Мелочь, но Йона заявил, что полиция не может себе позволить пренебречь хоть чем-нибудь.
Глава 80
Между темных сосновых стволов, по глубоким сугробам ехали на снежных скутерах полицейский и эксперт-криминалист. Иногда они разгонялись и на скорости проскакивали длинные участки просек или волоков, и тогда позади них поднимались облачка дыма и снега.
В Стокгольме решили, что необходимо проверить охотничий домик возле Транубергет. Домик этот определенно принадлежал Ереми Магнуссону, пропавшему тринадцать лет назад. В Управлении уголовной полиции полицейскому и криминалисту поручили внимательно обследовать место, сделать видеозапись и фотографии. Следовало взять и тщательно запечатать пробы, проверить отпечатки и биологический материал.
Мужчины на скутерах знали: полиция Стокгольма надеется найти в домике что-то, что прольет свет на исчезновение Ереми и членов его семьи. Конечно, наведаться в охотничью избушку следовало тринадцать лет назад, но в то время никто в полиции не знал о ее существовании.
Рогер Хюсен и Гуннар Эн ехали бок о бок вниз по склону лесной опушки, в полосках света, и наконец оказались на болоте. Светило солнце. Неподвижный лес вокруг был ослепительно-белым. Полицейские быстро проскочили по льду, свернули на север и углубились в лес, снова ставший густым.
Деревья на южной стороне Транубергет так разрослись на диком приволье, что полицейские чуть не пропустили дом. Низенькая бревенчатая избушка вся была занесена снегом. Снег замел окна и метровыми сугробами лежал на крыше.
Виднелись только несколько серебристо-серых бревен в кладке стены.
Полицейские слезли со скутеров и стали расчищать дорожку к домику.
Выцветшие занавески скрывали, что таится внутри.
Солнце опустилось, лучи потянулись над верхушками деревьев к обширному болоту.
Полицейские наконец расчистили дверь. Оба взмокли, у криминалиста Гуннара Эна чесался лоб под шапкой.
Деревья сцеплялись ветками, скрипели, отчего место казалось заброшенным.
Полицейские молча раскатали перед дверью рулон целлофана, поставили коробки, рядком составили специальные блоки, чтобы не затоптать пол, и натянули защитные комбинезоны и перчатки.
Дверь оказалась заперта. Ключа не было ни на гвоздике, ни под козырьком.
– Дочь нашли в Стокгольме зарытой в землю заживо. – Рогер коротко глянул на коллегу.
– Я слышал, – ответил Гуннар. – Но мне-то что.
Рогер ударил ломом в щель возле замка и надавил. Из дверной рамы посыпались щепки. Рогер ввел конец лома поглубже, еще надавил. По раме пошли трещины, полетели длинные щепки. Рогер потянул дверь, а потом рванул изо всех сил. Дверь подалась и тут же снова захлопнулась.
– Вот дерьмо, – прошептал Рогер под защитной маской.
В воздух от резкого движения взметнулась многолетняя пыль. Буркнув, что все бессмысленно, Гуннар протиснулся в темный дом и поставил на пол два блока.
Рогер распаковал камеру и передал ее товарищу. Тот нагнулся, проходя под низкой притолокой, и встал на первый блок.
В избушке была кромешная темнота. В глотке царапало от кружившейся в воздухе пыли.
Гуннар нажал кнопку записи, но фонарик на камере не загорелся.
Гуннар попробовал просто записывать все вокруг, но вокруг были лишь какие-то темные массы.
Дом походил на темный, мрачный аквариум.
Посреди комнаты угадывалась большая странная тень, словно огромные напольные часы.
– Что там? – крикнул с улицы Рогер.
– Дай мне фотоаппарат.
Гуннар передал напарнику видеокамеру и забрал у него фотоаппарат. Посмотрел в видоискатель, но увидел лишь темноту и решил сделать снимок наугад. Вспышка залила помещение белым светом.
Увидев прямо перед собой длинного тощего человека, Гуннар заорал. Он сделал шаг назад, споткнулся, уронил фотоаппарат, взмахнул рукой, чтобы удержать равновесие, и перевернул вешалку.
– Что за черт…
Он попятился, ударился головой о притолоку и оцарапался острыми щепками, торчащими из дверной коробки.
– Что, что случилось? – спросил Рогер.
– Там внутри кто-то есть. – Гуннар нервно ухмылялся.
Рогер зажег фонарик камеры, осторожно открыл дверь и медленно нагнулся в темноту домика. Поскрипывал пол под блоками. Луч света шарил по пыли и мебели. Ветка царапала окно, словно беспокойно стучалась в дом.
– Олрайт, – выдохнул Рогер.
В бледном свете камеры он увидел, что с потолочной балки свисает человек. Несчастный покончил с собой давным-давно. Тело было тощим, сморщенная кожа обтянула лицо. Черный рот широко раскрыт. На полу валялись два кожаных сапога.
Дверь за спиной у полицейского скрипнула – это вернулся Гуннар.
Солнце ушло за деревья, и в окнах стало черно. Полицейские осторожно расстелили под телом мешок для перевозки трупов.
Ветка снова стукнула в окно, плавно процарапала по стеклу.
Рогер потянулся, чтобы подержать труп, пока Гуннар обрезает веревку, но когда он коснулся тела, голова самоубийцы отделилась от шеи. Череп со стуком ударился о дощатый пол, пыль снова взметнулась в воздух, и беззвучно закачалась старая петля.
Глава 81
Сага неподвижно сидела в фургоне, уставившись в окно. Наручники позванивали в такт движению машины.
Сага не хотела думать о Вальтере. С того дня, как она согласилась участвовать в операции, ей удавалось “не знать” об убийствах Вальтера.
Теперь это стало невозможно. В больнице Карсудден Сага провела три однообразных дня, потом Управление пенитенциарных учреждений приняло наконец решение о переводе. И вот Сага направлялась в специальное отделение Лёвенстрёмской больницы.
Момент встречи с Вальтером приближался.
Перед глазами отчетливо вставала фотография, лежавшая в досье сверху: морщинистое лицо и светлые прозрачные глаза.
Вплоть до ареста Вальтер работал механиком и вел одинокую затворническую жизнь. В его квартире не оказалось ничего, что можно было бы связать с похищениями людей, но взяли его на месте преступления.
Сагу прошиб пот, когда она прочитала рапорты и рассмотрела фотографии, сделанные на месте преступления: таблички, расставленные криминалистами на поляне, на влажной земле вокруг могилы и открытого гроба.
