Спортивный детектив - Анна М. Полякова
– Василиса, это было феноменально! Какая высокая подкрутка! – услышала я, едва успев войти в раздевалку.
Ко мне подошла спортсменка из московской пары, они выступали в первой разминке и на высокие места не претендовали. Немного напрягшись, я вспомнила, что ее зовут Полина.
– Рада слышать.
Я улыбнулась и села на скамейку, чтобы наконец ослабить шнуровку на ботинках. Ноги гудели, и пульс, кажется, только-только начинал приходить в норму. Очень хотелось пить. В чемодане у меня лежала бутылка воды, я вскрыла ее и выпила почти половину за раз.
Когда наконец я переобулась в кроссовки, отправилась в коридор. Там, возле выхода на арену, стоял Витька, который тоже тренировался в нашей группе. Он смотрел на большой экран, прикрепленный к стене. Шла трансляция соревнования. Лида с Артемом заходили на последнюю поддержку.
– Ты чего без партнерши? – спросила я его о Юле.
– А ты? – подмигнул он.
– Димка на арене, – объяснила я.
– Юле не так повезло!
– А что случилось?
– Да тренеры ее чихвостят.
– За что?
Выступление ребят я не видела, так как вовсю готовилась к своему.
– Сорвала прыжок. Обидно, конечно, мы об этот сальхов уже год бьемся. Только вроде все стабильно на тренировках стало, и вот опять!
– С кем не бывает, – философски заявила я. – Ты чего поддержать-то ее не пошел?
Виктор замялся, щеки его порозовели. С Юлей они были не просто партнерами на льду, но и в жизни. В общем-то это не такая редкая история в нашем виде спорта. У нас с Димой отношения тоже вышли за рамки профессионального сотрудничества. С той только разницей, что мы с ним встали в пару всего два года назад, а Юля с Витей катаются вместе с детства.
– Ты же ее знаешь, – вздохнул парень. – Сказала не соваться, ну а я что?
Характер у его девушки действительно был не сахарный. Даже я порой терялась, когда Юля начинала его публично демонстрировать.
Дверь, ведущая на арену, распахнулась, и к нам вышел Дима:
– Семьдесят баллов ребята набрали, – сообщил он.
Заметив, что мы с Витькой стоим прямо у экрана, он добавил:
– А, так вы знаете уже! Вторые мы, в общем. Как всегда.
– Бывали и третьими, – напомнила я, подмигнув.
– Завтра еще будет шанс побороться, – как мог подбодрил Витя.
– Очень смешно, разрыв только увеличится!
Мы с Димкой действительно еще ни разу не смогли не только дотянуться до баллов Веретенниковой и Склярова, но и чисто выполнить программу подобной сложности.
Они давно тренировались у нашего именитого тренера, и я верила, что через пару лет мы все-таки дотянемся до их уровня. Быть вечно на вторых ролях было совсем не в моем характере.
Впрочем, для многих спортсменов – вторая строчка турнирной таблицы, на которой мы частенько оказывались, уже являлась пределом мечтаний. Стоять на подиуме с медалью, слушать гимн – кажется, все ребята на катке грезят об этом с детства.
Я, кстати, плохо помнила, о чем мечтала, будучи совсем маленькой. Знаю, что мама привела меня на каток, когда мне было четыре года. Тот день словно врезали в мою память.
– В каком месяце девочка родилась? – спросила тренер.
Это была очень высокая плотная молодая женщина. Нина Антоновна, но мы с ребятами почему-то называли ее Нина Антоновка.
– В сентябре, – ответила мама. – Неделю назад день рождения отметили.
– Плохо, – покачала головой тренер.
– Мы больше не будем! – поспешила заверить мама.
– Что не будете?
– Праздновать, – растерялась она.
– А-а, – протянула Нина Антоновка. – Я уж думала, рождаться. Хорошо бы успевать делать это в первой половине года.
Так сложилось в нашем виде спорта, что те, кто родился до июня включительно, имели шанс выходить на юниорские, а затем и взрослые соревнования раньше тех, кто появился на свет, как я, в сентябре.
С тех пор я стала ненавидеть дни рождения. А еще я постоянно доставала маму вопросом, почему она не родила меня раньше. Тогда мне казалось, что родители сами принимают решение о готовности ребенка к появлению на свет и нажимают какую-то волшебную кнопку, чтобы запустить процесс.
– Несмотря ни на что, у нас все получится, – твердила мама. – Да, у кого-то есть такое преимущество, а наша задача наработать другие.
В целом мама оказалась права. У нас действительно получилось выйти на прекрасный уровень. Только вот мечтала я об одиночных выступлениях, а там как раз эти злосчастные месяцы играют большую роль.
Я готова была биться до последнего, но мама с годами, кажется, настолько свыклась с мыслью о неправильном дне рождения, что и сама перестала верить в успех. Поэтому, когда мне исполнилось тринадцать и к нам в город приехал тренер, занимающийся с парами в Петербурге, мама решила, что это шанс.
Петр Николаевич и сам заметил меня.
– Хорошая у вас девочка, – сказал он нам с мамой после открытой тренировки. – Все данные для парного катания у нее есть. В Петербурге у меня есть подходящий парень. Приезжайте, попробуем!
– Нет! – кричала я маме в раздевалке после этого разговора. – Я буду одиночницей! Не хочу никаких партнеров. И вообще… я боюсь! Ты видела их поддержки? А выбросы?
Мама спокойно помогала собрать мне экипировку и молчала. Уже дома они обсудили все с папой и позвали меня.
– Василиса, воспринимай это как один из вариантов. Ты приедешь просто попробовать, – спокойно начал папа. – Будто тебе предложили на рынке продегустировать виноград. Ты отщипнула ягодку от грозди, ощутила ее вкус, а потом решаешь: достаточно ли она для тебя вкусная.
– Ага, пока я буду пробовать с каким-то непонятным мальчиком, сколько нормальных тренировок я пропущу? А впереди соревнования!
Родители еще долго пытались меня убедить. Но решающим стало вот что. Я согласилась поехать, но с условием, что сделаю это в конце сезона, когда все соревнования будут позади.
– Но мальчика к тому времени уже займут! – испугалась мама. – Их же разбирают как горячие пирожки. Хорошие парни в фигурном катании – дефицит. А вот прекрасных девочек гораздо больше.
Это меня задело. Как это займут мальчика, которого обещали мне? Другие девицы? Да ни за что! Я и имени-то его тогда не знала, но уже считала своей собственностью. Подростковый характер делал свое дело.
– Покупай билеты, – махнула я рукой.
Так мы оказались в группе у Петра Николаевича. С моим партнером, Мишей, мы очень быстро освоились. Я не без труда разучивала парные элементы. Здесь работа значительно отличалась от одиночных видов.
Иметь партнера на льду оказалось и хорошо, и плохо одновременно. Вместе мы делили и радости побед, и горечь поражений. Это было несомненным плюсом. Но вот договариваться на тренировках приходилось тоже вместе. И частенько никто из нас не хотел уступать.
Когда два года назад у Миши случилась травма, я думала, что на этом моя карьера фигуристки завершится, так и не успев толком начаться.
Ни на что особо не надеясь, я набралась смелости и попросилась в группу Татьяны Викторовны, заслуженного тренера России.
Не знаю, считать ли это везением или гуру действительно увидела во мне потенциал, но она приняла к себе после недельного смотра. Подходящего партнера у нее для меня тогда не было, и я три месяца каталась одна, работая над теми элементами программ, которые можно выполнять одной.
Я с завистью смотрела и на чемпионов Лиду с Артемом, и на неразлучных Юлю с Витей, и на своего Димку, который тогда катался в паре с Тамарой Владимировой. Когда надежды мои на продолжение карьеры начали стремительно таять, его партнерша решила менять спортивное гражданство, получив предложение встать в пару с фигуристом из Италии. Дима очень переживал, мне было жаль его, и в то же время я понимала: это шанс.
Мы начали работать вместе и вскоре поняли, что идеально друг другу подходим. Он был значительно выше Миши – это было непривычно, но я быстро ощутила все плюсы такой разницы в росте. Дима гораздо легче поднимал меня в поддержках, мог придать больше ускорения на выбросе, да и с визуальной точки зрения мы смотрелись эффектнее. В нашем виде спорта это немаловажно.
Димка в целом был красавчиком. К росту прилагались широкие плечи, голубые глаза и светлые волосы с неизменно модной стрижкой. Конечно, я влюбилась. Если уж быть совсем откровенной, произошло это еще
