Без брака - Павел Алексеевич Астахов
– И правильно, – снова вступила в разговор Анечка. – Мужчина вообще не должен судиться с женщиной, с которой жил. Отдать все, чего она заслуживает, это по-мужски и честно.
Я отмахнулась от нее, как от жужжащей мухи. До начала первого на сегодня заседания оставалось десять минут. Надо же узнать, чем дело кончилось.
– И что было дальше?
– Мужик дошел до Верховного суда, как я и сказал, – объяснил Дима и встал, давая понять, что наше чаепитие и интереснейший разговор подходят к концу. – И там судья напомнил о существовании статьи 38 Семейного кодекса, в которой говорится, что если имущество нажито каждым из супругов в период их раздельного проживания при фактическом прекращении семейных отношений, то оно может быть признано собственностью каждого из них. Соответственно, полтора миллиона рублей были признаны собственностью бывшего мужа, с жены потребовали объяснения, за что именно они были уплачены, решение по делу было отменено и направлено на новое рассмотрение.
– В общем-то, мужику просто повезло. – Машка тоже встала, бросив полный сожаления взгляд на оставшееся на тарелке печенье. – Я имею в виду, повезло, что Верховный суд встал на его сторону. Уж кто-кто, а мы с вами точно знаем, что судебные споры – это часто игра в русскую рулетку, а вовсе не защита того, кто прав.
– Спасибо, Дима, ты мне очень помог, – задумчиво сказала я, провожая своих гостей до дверей. – В нашем случае именно тридцать восьмая статья Семейного кодекса и может помочь. Есть неопровержимые доказательства того, что у Виталия с его первой женой семейные отношения фактически были прекращены еще двадцать лет назад, причем по ее инициативе. И все эти годы они проживали раздельно. Так что в случае справедливого решения вопроса все имущество, которое Виталий нажил уже после отъезда Вари, является его полной собственностью, впрочем, как и ее квартира в Бостоне является ее полной собственностью. Пожалуй, на это и будем упирать.
– Вы же не сможете вести это дело, – сказал Дима с улыбкой. – Хотя Виталий Александрович вам по документам и не родственник, но конфликт интересов налицо.
– Он и по документам мой родственник, – тоже улыбнулась я. – Он официальный отец моего ребенка, так что, разумеется, в суде я не могу выступать ни в каком качестве. Но с этим вполне справятся адвокаты.
– Уже решили, кого наймете?
– А кто представляет интересы Шутова?
– Артем Павлов.
Я вздохнула. Блестящий, знаменитый и очень модный адвокат Павлов был мне не по карману. Впрочем, судиться-то собиралась не я, а Миронов, у которого денег вполне должно хватить и на Павлова тоже.
– Решать, конечно, Виталию, – дипломатично сказала я, – но если он меня спросит, то я порекомендую ему Марину Ракову. Ее услуги стоят гораздо меньше, потому что она не так известна, как Павлов, но адвокат она прекрасный. И для Натки с Таганцевым уже два дела выиграла. Одно – об усыновлении Настюши, а второе, когда они с Клюшкиными судились по поводу ТСЖ в моем «РАЙ-ОНе».
– Я тоже люблю, когда Ракова в процессе участвует, – согласился Дима. – Все так интеллигентно, логично, четко. Любо-дорого слушать.
Они с Машкой ушли, а я стала убирать со стола, про себя улыбаясь тому, что у Димы уже появились свои «любимые» адвокаты. Работает без году неделя, а уже успел набраться опыта. Молодец парень, вот никогда я в нем не сомневалась.
– И все-таки мужчина должен содержать женщину, которую он когда-то любил, – вынесла свой вердикт Анечка, которая даже и не думала мне помогать, а продолжала сидеть за столиком с чашкой чая в руке.
– Никто никому ничего не должен, – парировала я чуть раздраженно. Моя новая помощница раздражала меня все больше, и я ничего не могла с этим поделать. – Женщина – не бессловесная кукла. Ее не покупают, внося депозит. И она должна вносить равный полноценный вклад в семью. Кто-то делает это деньгами, кто-то свободным временем, создавая и обихаживая дом, в котором живет семья. И если люди расстаются, то в память о том времени, когда они были вместе и любили друг друга, они должны сохранить человеческие отношения, и это касается обеих сторон. Мужчина – не дойная корова.
– Как-то старомодно вы рассуждаете, Елена Сергеевна, – фыркнула Анечка. – Вам просто повезло, что вы встретили своего Миронова и он так на вас запал. Но и вы ведь подстраховались на будущее. Ребенка родили, чтобы быть уверенной в том, что даже если он вас променяет на кого-то помоложе, то без денег вы точно не останетесь. У каждой своя страховка.
От подобной наглости я даже онемела.
– Ты что, считаешь, что я родила сына в качестве страховки на будущее? – спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.
– Конечно. А зачем бы вы еще его рожали, в сорок-то лет? Рисковать здоровьем, портить фигуру… И все это ради того, чтобы погрузиться в круговерть с пеленками и памперсами?
– Ты знаешь, а мне тебя жаль, – задумчиво проговорила я. – В моем старомодном мире детей заводят потому, что хотят их. И радуются им, потому что в них и заключается счастье. И рассчитывают все так, чтобы в случае чего вырастить их самостоятельно, без оглядки на мужчину. Хотя если с отцом повезло, то это счастье вдвойне. Моему Мишке очень повезло с отцом, но не потому, что у того куча денег, а потому, что он любящий и заботливый.
– Любящий, заботливый и с деньгами всегда лучше, чем без денег, – философски заметила Анечка и наконец-то встала. – С этим-то вы не будете спорить.
– Да я ни с чем не буду спорить, – сказала я. – Это бессмысленно. А сейчас пошли работать. И еще одно. Ты совершенно зря крутишься перед Димой. У тебя ничего не выйдет.
– Это еще почему? – фыркнула Анечка.
– Да потому что он любит свою жену и дочь. И относится к той редкой категории мужчин, что и Миронов. Он не подлец и не бабник. Ради короткой интрижки семейным счастьем рисковать не станет. Не забудь в перерыве вымыть чашки. Это все-таки твоя работа, а не моя.
Тяжелый вздох означал, что Анечка с подобной несправедливостью не согласна. Правда, меня ее мнение не интересовало.
