Священная книга атлантов - Наталья Николаевна Александрова
– Жаль! – вздохнула Надежда.
В это время у дверей звякнул колокольчик.
– О, кажется, у нас новые посетители! Я пойду встретить их, а вы пока можете самостоятельно ознакомиться с остальными нашими экспонатами.
Девушка исчезла, а Надежда огляделась по сторонам и устремилась к двери мастерской, на которой была строгая табличка:
НЕ ВХОДИТЬ! УБЬЁТ!!!
И рисунок – маленькая голова со зверски выпученными глазами и оскаленными зубами.
Надежда не испугалась. Она подергала дверь, но та оказалась заперта.
Тогда она достала пластиковую дисконтную карточку, вставила ее в щель между дверью и косяком и провела снизу вверх.
Карточка отжала язычок замка, и дверь открылась.
Надежда шагнула вперед…
И тут же испуганно попятилась.
Прямо напротив двери стоял полуголый дикарь в яркой боевой раскраске, со зверским выражением лица, и целился в нее из длинной духовой трубки.
«Сумпитан», – вспомнила Надежда название такой трубки, упомянутое экскурсоводом. Она пришла в себя от испуга и внимательно пригляделась к фигуре дикаря. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это не живой человек, и даже не приличного качества скульптура, и не экспонат из музея восковых фигур. Перед ней был обычный манекен из магазина мужской одежды. Правда, над этим манекеном кто-то хорошо потрудился: ему придали угрожающую позу, разрисовали лицо узорами, изобразили злобную гримасу, нарядили в яркие тряпки и головной убор из птичьих перьев. В общем, из этого манекена сделали пугало, но не для птиц, а для излишне любопытных посетителей.
Что ж, надо признать, что получилось неплохо.
Разобравшись с манекеном, Надежда обошла его по касательной и осмотрела помещение.
Она находилась в просторной мастерской. Пахло клеем, опилками и канифолью. Кругом лежали боевые щиты, копья и духовые трубки на разных стадиях изготовления. В глубине мастерской находился большой рабочий стол, над которым склонился сутулый человечек.
При появлении Надежды он оторвался от работы. Он был большеголов, невзрачен, а на носу у него сидели старомодные очки. Мастер бросил на нее взгляд и недовольно проворчал:
– Написано же на двери – не входить! Что вам непонятно? Неграмотная?
– Буквы знаю, – вздохнула Надежда. – Но мне очень нужно с вами поговорить.
– Это что, так срочно? Вы же видите, я занят! – Он потряс какой-то штуковиной, которую держал в руке.
– Что это?
– Копия индонезийского томеанга конца восемнадцатого века!
– Восемнадцатого, говорите?
– Именно!
– Ну, так о нем не вспоминали триста лет, может подождать еще полчаса!
– О чем же таком важном вы хотите поговорить? – Мастер бросил недобрый взгляд из-под очков.
– Об убийстве.
– Что? Каком таком убийстве? – Садовников удивлённо уставился на Надежду. – При чем здесь я?
– При том, что убийство было совершено отравленным шипом неизвестного тропического растения, при помощи духовой трубки. А вы главный, самый знающий специалист по этому оружию, – любезно объяснила Надежда.
– Спасибо, конечно, за такую лестную характеристику, но это еще не значит, что я имею отношение к какому-то убийству.
– А я и не утверждаю, что имеете. Я только думаю, что вы можете мне помочь.
– Простите, а вы кто?
– Я веду собственное расследование. Меня зовут Надежда Лебедева.
– Понятно… – Кривоватая улыбка тронула губы мастера. – А какая трубка была использована? Пукуна? Томеанг? Сарбакан? Сумпитан?
– Понятия не имею. Но в спине убитого торчал шип.
– Ничего не знаете, а сразу бросаетесь расследовать! – фыркнул Иннокентий. – А кто он вам, этот убитый?
– Да вы знаете, никто. Я только хочу задать вам несколько вопросов…
– А кого убили-то?
– Малоизвестного актёра. Это некий Вадим Кузнецов.
Садовников закашлялся, вытер платком заслезившиеся глаза.
– Ладно, так и быть, я с вами поговорю. Только сначала вымою руки, а то у меня лак едкий.
– Не возражаю.
Иннокентий встал от стола, направился в угол, который был отгорожен деревянной ширмой с изображением райских птиц. Должно быть, у него там было нечто вроде санузла. Задвинул ее за собой.
Из-за ширмы донесся шум льющейся воды.
Надежда ждала.
Минуты проходили за минутой, вода лилась, но Иннокентий всё не возвращался.
– Вы скоро? – осведомилась наконец Надежда.
Иннокентий не отозвался.
– Да что с вами? – занервничала Надежда и не выдержала – заглянула за ширму.
За ширмой никого не было. Там была раковина, в которую лилась вода. Надежда закрутила кран. Кроме раковины, за ширмой находился невысокий столик, на котором стояли электрическая плитка и кофеварка.
Иннокентий исчез. Испарился.
У раковины на полу стояло высокое старое, с облупившейся амальгамой зеркало. Надежда машинально взглянула в него, вспомнив завет своей московской тётки: проходишь мимо зеркала – причешись! Зеркало от горячей воды сильно запотело, поэтому Надежда плохо разглядела собственное отражение. И это хорошо, потому что наверняка в зеркале отражается самая настоящая разиня. Надо же, поверила коварному мужику, а он, шутя, обвел ее вокруг пальца! Ручки он решил помыть, а она и уши развесила!
Надежда увидела на краю раковины тряпку, и взяла ее, чтобы протереть зеркало. Получалось плохо, видимость не улучшилась. Надежда нажала чуть сильнее…
И тут зеркало повернулось на оси.
За зеркалом обнаружился темный проход, уводящий в неизвестность. Ага… Вот каким путем сбежал мастер Иннокентий! Непонятно только, почему он решил пуститься в бега. Чувствует за собой какую-то вину? Да уж не просто так…
Надежда пригнулась и заглянула в образовавшийся проход. Перед ней был узкий темный коридор.
Надежда крикнула:
– Иннокентий! Вы здесь? Почему вы убежали? Я хотела только поговорить с вами!
Ответа она не дождалась.
Она подошла к рабочему столу мастера и увидела на полке электрический фонарик. Это было то, что нужно.
Лебедева зажгла фонарь, пролезла в проход за зеркалом, сделала несколько шагов и увидела, что дальше коридор переходит в лестницу, ведущую круто вниз. Несомненно, по этой лестнице и скрылся неуловимый мастер. Звать или преследовать его бесполезно, он наверняка уже далеко.
Тут Надежда увидела на полу, у подножия лестницы скомканный бумажный листок. Должно быть, Иннокентий обронил его, убегая. Она подняла его, расправила…
Это была газетная страница, но в потайном коридоре было слишком темно, чтобы разглядеть, что на ней напечатано. Надежда вернулась в мастерскую Иннокентия, повернула зеркало, закрыв тайный проход, подошла к свету. У нее в руках действительно была газетная страница, точнее – вырезка с опубликованной статьей. Статья называлась «Тропический рай в центре Петербурга». Она была посвящена выставке «Культура коренных народов Океании», но на самом деле бо́льшая часть статьи была отдана удивительному мастеру Иннокентию Садовникову. Тому самому, который только что благополучно смылся от Надежды.
Автор статьи в восхищении рассказывал о необычном увлечении Садовникова, о
