Тайна по наследству - Марина Серова
– Вы и про это слышали? – осторожно спросила Ольга, не выдавая своего возбуждения.
– Ну а как же! Раньше, еще даже во времена моей молодости, часто об этом упоминали. А потом как-то забыли, все поутихло… А так да… вроде как перед самым своим заключением… перед ссылкой в Сибирь, та самая Елизавета Ягуженская… Ох, я ж говорю, плохо знаю подробности, но уже в зрелом возрасте она занимала блестящее положение при дворе и была сестрой вице-канцлера. Активно занималась политикой, интригами. Волей случая она оказалась замешанной в дворцовом заговоре. И последствия открытия заговора были ужасны для всех его участников. Вот… Ягуженская, узнав от верных людей, что заговор раскрыт, готовилась бежать к родственникам своего первого мужа куда-то в Лапландию-Курляндию… И, мол, для побега она собрала ларец с фамильными драгоценностями и надежно спрятала его в своем имении. Но, как гласит история – правдивая или нет, – ее взяли под стражу, подвергли наказанию и по указу императрицы выслали в Сибирь. И своими надежно спрятанными драгоценностями она так и не сумела воспользоваться. Вот такая вот история, я бы даже сказала, легенда.
– Очень интересная легенда, – заметила Ольга, блестя глазами. – Нина Петровна, налейте нам, пожалуйста, еще по чашечке чая, у нас такая милая беседа, но не переживайте, долго мы не засидимся. Еще немного пообщаемся и пойдем спать. Хотя я бы предпочла еще стаканчик просекко. И почему я купила только одну бутылку?..
Когда чай был разлит, Ольга снова вернулась к теме старой заброшенной усадьбы. А если точнее, то сама Нина Петровна, увлеченная разговором и слегка раскрепощенная качественным просекко, сама перешла на тему, касаемую той же усадьбы:
– …И вот, кто бы мог знать, что чья-то богатая роскошная усадьба, с чистыми прудами, английским садом и фонтанами, станет пристанищем для душевнобольных. И баба Валя твоя там работала, да-да… А потом это происшествие! Ох!..
– Нина Петровна, значит, вы помните тот страшный случай, когда в этой усадьбе, ну точнее, когда там уже была лечебница для душевнобольных, убийство какое-то произошло. Я помню, как раз десятый класс окончила, кажется, приехала летом к бабе Вале, а к концу лета тут этот переполох. Помнится, много полиции понаехало, вроде как убийство в дурке случилось. Кто-то кого-то убил. Я помню, у бабы Вали спрашивала, а она особо не вдавалась в подробности, но единственно сказала, что какой-то псих убил врача и сбежал, вроде как еще и пожар устроил, и других выпустил… По лесам тогда скрывался, но его быстро поймали.
Женщина лишь горестно вздохнула, громко отпила чай и поведала нам новую историю:
– Ох, Оля, любительница ты поворошить прошлое… Я уже и забыла про все эти события, а ты напомнила, – с жаром произнесла хозяйка дома, хотя сама первой начала подобные воспоминания. – Сдалась тебе эта усадьба!.. Но раз интересно… Да, я почему запомнила тот день, свадьбу у нас тут играли, да такую пышную, богатую. А тут вдруг новость страшная – главврача на Прудах убили. Ты ж, наверно, помнишь, что это наше специфичное медучреждение называли так в народе – Пруды. Как фамилия того врача, я уже и не вспомню, да и бог с ним. И убили как – зверски! Скальпелем зарезали, кровищи, говорят, было… А потом полиция, солдаты… Да-да, оказывается, тот, кто убил доктора, – больной, его пациент, сбежал и где-то тут у нас в окрестностях скрывался. Ох, как мы тогда боялись – детей одних на улицу не выпускали, сами ходили с оглядкой. Но все же поймали того больного, ненормального-то, и куда-то в спецбольницу отправили по-тихому. А так я больше никаких подробностей и не помню.
– Да, странный случай, – поддержала разговор Ольга. – И страшный. И ведь, как я помню, после того случая больницу и закрыли. Баба Валя еще сетовала, мол, оставили без работы, хотя она уже была на пенсии, но, видимо, дополнительный заработок был ей хорошим подспорьем.
– И не говори! – эмоционально ответила Нина Петровна и взмахнула рукой, отчего чуть не опрокинула свою чашку с чаем. – Но я больше ничего не могу рассказать. Если тебе интересно, можешь пообщаться с Полиной Сироткиной. Она ж это… была тогда заведующей всей этой психшарашкой. А убитый, судя по слухам, был ее любовником. Но это не точно… Так вот, Полинка Сироткина знает все более подробно, только мало что кому рассказывала. Единственно… – Женщина призадумалась, наморщив свой лоб. – Она-то сейчас тут и не живет. Дети ее в Хабаровск забрали, но тут домик оставили как дачу. Летом приезжают сюда. Я в те выходные, кстати, видела ее здесь в центре, в магазине. Не знаю, тут она или только с детьми на выходные приехала. Но это всегда можно узнать. А с другой стороны – зачем вам эти жуткие подробности уже давно забытой истории? – Женщина снова махнула рукой, и уже было видно, как она клевала носом.
– Все, Нина Петровна, мы уходим спать, и вам пора отдыхать. – Ольга встала из-за стола. – Вы идите, мы можем помыть посуду.
– Вот еще! – возмутилась хозяйка дома и взмахнула уже двумя руками. – Приехали с такой дальней дороги, и посуду мыть! Это ж надо, на машине приехали! Вот чего удумали! Тоже мне, лягушки-путешественницы. Идите, отдыхайте, я сама завтра пораньше встану и все тут приберу, еще и завтрак вам приготовлю.
– Нина Петровна, вы, видимо, забыли, что мы прилетели на самолете, а машину взяли в Хабаровске напрокат, – напомнила Ольга нашу наспех придуманную легенду.
– Ой, точно, – махнула та тряпкой, которой начала вытирать со стола.
– Вы, главное, не скажите так моему папе, а то он с ума сойдет.
– Не-не! Машину взяли напрокат! Я запомнила!
Мы еще раз поблагодарили гостеприимную хозяйку за предоставленный кров, за ужин и баню, после чего отправились на веранду спать. И спали, надо отметить, как убитые…
* * *
Разбитая проселочная дорога уходила с холма под уклон, спускаясь на дно узкой тенистой лощины. А на противоположном склоне холма виднелась часть поселка Корфа. Джип выбрался снова вверх из лощины, и по обеим сторонам замелькали деревья, кусты. Хвойный бор сменился смешанным лесом, и мне показалось, что в этом лесу сохранились остатки то ли аллей, то ли дорожек. То тут, то там среди кустов и деревьев были видны груды битого кирпича.
Грунтовая, влажная после ночного дождя дорога пошла лесом. Как оказалось, кучи битого кирпича – это остатки разрушенной ограды больницы. Дорога снова свернула – вдоль обочины теперь в ряд выстроились старые липы. В конце аллеи были врыты в землю два кирпичных обелиска. Ни ворот, ни забора не было, но кирпичные обелиски явно отмечали какой-то рубеж.
Машина проехала между ними, и снова замелькали деревья. Но это был уже не лес, а скорее заглохший запущенный парк. Заросли резко расступились, открывая панораму прудов. Из-за поворота возник непонятный деревянный барак, сильно потемневший от дождей и непогоды. А чуть далее на берегу пруда было видно приземистое двухэтажное здание, выстроенное, как говаривали в старину, «покоем» – центральная часть и два флигеля по бокам.
Среди зеленой листвы на фоне темных стволов деревьев дом выделялся своими угловатыми тяжелыми очертаниями и полуразрушенной крышей. Обшарпанные от времени капитель и портик с шестью коринфскими колоннами украшали фасад здания. Точнее сказать, придавали этому месту таинственный и слегка устрашающий вид.
То было, пожалуй, почти все, что я успела разглядеть, выйдя из машины.
– Ну как тебе местечко, Женя? – спросила Ольга с улыбкой, выйдя следом из джипа.
– Загадочное, – ответила я. – Ты точно уверена, что нам надо именно здесь заняться поисками?
– Я ни в чем не уверена, Женя, – поджав губы, ответила Ольга. – Но проверить это место однозначно надо.
– То есть ты думаешь, что если твоя бабашка работала в этом здании, то она непременно могла спрятать клад именно здесь? – В моих интонациях явно проскальзывал скепсис.
– Не совсем… Я, Женя, придерживаюсь двух
