Русофобия - Елена Владарчук
– Было бы отлично… Да, пусть приезжает… Не надо, я справлюсь… Спасибо, детектив.
– Что случилось? – По его лицу я поняла, что новости хорошие.
– Похоже, нашёлся муж нашей девушки, – Майкл улыбался. Кажется, я видела это впервые.
– Это же здорово.
– Да, его скоро привезут сюда. – Майкл опустился на диванчик, и я села рядом с ним. Так мы и сидели молча, думая каждый о своём. Пока в холле не появился высокий молодой человек в сопровождении детектива Грисби. Майкл взглянул на меня, и мы одновременно поднялись им навстречу. Дэн Грисби представил мужчину, но я не сумела понять транслитерацию, поэтому переспросила его по-русски:
– Простите, как вас зовут?
– Артём Свиридов, – ответил он удивлённо. – Вы говорите по-русски?
– Я из России, – постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее, – помогаю ФБР расследовать это дело.
– Что с моей женой? – Парень старался сдерживаться, но было видно, что его трясёт.
– Она жива, сейчас ей делают операцию, – я слегка сжала его предплечье, – пока это всё, что мы знаем.
Он опустился на диван и закрыл лицо руками. Мы с Майклом и детективом Грисби переглянулись. Артёма Свиридова нужно допросить. Но вот в состоянии ли он сейчас дать нам внятные ответы?
– Я с ним поговорю, – в конце концов, ему будет легче разговаривать с соотечественницей и на родном языке.
Майкл кивнул, соглашаясь, и мужчины отошли в сторону, давая нам возможность поговорить наедине.
– Артём, – я присела рядом с ним, – чтобы найти того, кто сделал это с вашей женой…
– Что с ней случилось! – Перебил меня молодой человек. – Вы мне так ничего и не сказали!
Он подскочил с диванчика и теперь нависал надо мной своей массой.
– Артём, успокойтесь, пожалуйста, – я взяла его за руку и потянула вниз, – сядьте, и мы обо всём поговорим.
Он разом сдулся и покорно сел рядом со мной.
– Простите меня, я очень переживаю за Наташу.
– Послушайте меня. – Я старалась говорить медленно и чётко, чтобы он осознал значимость этого разговора для спасения его жены. Даже если и не для спасения, то для поимки преступника точно. – Вы переживаете за Наташу. Чтобы ей помочь, вы должны взять себя в руки, сосредоточиться и рассказать мне о ней.
Это оказалось не так и сложно, хотя ничего важного Артём мне и не рассказал. Они с женой поругались, и она ушла гулять по городу. Одна. Молодой супруг теперь очень сожалеет, раскаивается и клянётся никогда не оставлять Наташу одну. Ну-ну, мой внутренний циник скорчил мину. Где-то я такое уже слышала.
Я махнула рукой Майклу, и они с детективом Грисби подошли. Я поднялась к ним навстречу и ответила прежде, чем услышала вопрос:
– Всё то же самое: вышла одна из гостиницы и попалась прямо в руки Русофобу.
В это время хлопнула дверь в конце коридора, та самая на которую мы смотрели с надеждой и страхом. Все четверо, мы повернулись на звук. К нам спешил хмурый доктор в светло-зелёной униформе.
– Кто родственники? – Неприветливо спросил он.
– Я! – Артём Свиридов подскочил с дивана и бросился к хирургу. – Что с Наташей?
– Операция прошла удачно. Состояние стабильное, но тяжёлое. Больше смогу сказать, когда она проснётся. – Доктор повернулся и пошёл обратно по коридору. Не знаю, как остальные, а я опешила.
– Стойте! – Крикнул ему вслед Артём, заставив обернуться. – Можно мне увидеть жену?
– Нет, – помотал головой доктор, – может быть утром.
Он уже давно скрылся за дверью, а я всё смотрела ему вслед. И это про наших врачей говорят, что они лишены человеческого тепла и участия? Впрочем, я видела не так много хирургов и русских, и американских, чтобы делать какие-то выводы. Я решила оставаться объективной и не судить сгоряча. Возможно, всё дело в разнице менталитетов. От размышлений меня отвлёк голос детектива Грисби, он предлагал отвезти Артёма обратно в гостиницу. Майклу нужно было вернуться в офис, чтобы написать отчёт. Поэтому я решила напроситься вместе с полицейским, но не успела. Потому что агент Фэйссобер вдруг заявил, что сможет завезти меня в отель по дороге в офис. Мне казалось, что офис ФБР находится в другой стороне. Но если принять во внимание моё неумение ориентироваться на местности, или другими словами, географический кретинизм, то, возможно, я ошиблась. Поэтому я не стала спорить с американцем, и спустя двадцать минут была уже в гостинице. Константин Петрович не брал трубку, поэтому, оставив душ на утро, я сразу же отправилась спать.
16 августа
Отель «Уолкотт»
6.33 утра
Я проснулась со странным ощущением, будто я была выспавшейся, отдохнувшей и полной сил. Я взяла с тумбочки телефон, чтобы посмотреть сколько времени. Надо же всего половина седьмого утра, а я уже бодра и в прекрасном расположении духа. Но когда заметила шесть непринятых вызовов от Ефимцева, сразу же сникла. М-да, хорошо, что я в Америке, через океан не достанет, надеюсь. Может, пока не перезванивать? Хоть кофе выпью сначала.
Тут же постучали в дверь номера.
– Мисс Берегоф, это менеджер отеля. Откройте, пожалуйста.
Я быстро накинула на себя вчерашнее платье, брошенное на спинке стула, и открыла дверь.
– Ответьте, пожалуйста, на звонок, – он протянул мне телефонную трубку и ушёл.
– Алё, – неуверенно произнесла я по-русски, видимо, подсознательно чувствуя, кто это.
Дальше мне пришло отстранить телефон, как можно дальше, чтобы не оглохнуть. Потому что Константин Петрович обрушил на меня ультразвуковую лавину. Хоть записывай на диктофон и составляй словарь нецензурных слов и выражений.
Я дождалась, пока лавина начала иссякать, решительно поднесла телефон к уху и сказала в трубку:
– Константин Петрович, не кричите на меня, я устала, поэтому крепко уснула и не слышала ваших звонков.
На том конце стало тихо. Похоже, Ефимцев размышлял, то ли продолжить начитывать мне словарь крылатых фраз, то ли разговаривать по существу. К счастью для моей нервной системы выбрал он второе. Но совсем не объяснить, как сильно я не права, он всё же не смог:
– Послушай, Берегова, я должен оперативно получать от тебя информацию. Не позже ноля часов, поняла?
Я кивнула.
– Поняла, я спрашиваю? – В голосе снова начал появляться снегопад.
– Да, Константин Петрович, я поняла. – Гаркнула я, разве что по струнке не вытянулась.
– Докладывай, Лиля, хватит паясничать! Как вы ещё одно убийство-то допустили? – Голос у Ефимцева дрогнул. Я удивлённо отметила для себя, что начальник искренне переживает.
– Какое убийство? Она ведь была жива. – Без кофе я по утрам плохо соображаю, поэтому никак не могла сообразить, что он хочет сказать.
– Как жива?
