Эта проклятая смена - Марина Серова
— Ой, мы рады, что вам понравилось! — улыбнулась полная женщина. — Очень приятно слышать такие слова!
— У вас настоящий талант! — продолжала распевать дифирамбы я. — Ни в одном, даже самом дорогом ресторане так замечательно не готовят! Простите, как я могу к вам обращаться?
— Я Жанна Михайловна, — представилась повар. — А это Оля, моя помощница. Мы с ней в одной смене работаем!
— Очень приятно! — воскликнула я. — Наверно, сложная у вас работа — надо приготовить на такое большое количество людей, даже представить не могу, как вы справляетесь!
— Да я уже привыкла, — улыбнулась женщина. — Работаю поваром уже давно, но поначалу, конечно, было трудно. Особенно когда я в кафе поваром трудилась — сразу после кулинарного училища нагрузка казалась колоссальной. Но дело наживное, главное — любить свою профессию, без этого сразу сбежишь, не справишься…
— Неужели вы без выходных работаете? — спросила я.
Жанна Михайловна отрицательно покачала головой.
— Нет, конечно, у меня сменщица есть. Мы работаем два через два — завтра тоже моя смена, а потом два дня будут готовить Валентина Михайловна и Анна Сергеевна. Ну а у нас с Олей законные два выходных.
Между тем Регина с Мариной собирали детей, чтобы отвести их обратно в корпус. Я поняла, что побеседовать с поварами сейчас у меня не получится, надо заниматься своими обязанностями вожатой. Поэтому я быстро проговорила:
— Жанна Михайловна, у вас будет сегодня свободная минутка? Я бы очень хотела с вами пообщаться, если вы уделите мне немного времени, буду вам очень признательна!
— А о чем вы хотите поговорить? — удивилась женщина.
Я улыбнулась и пояснила:
— Я собираюсь написать статью о работе лагеря. Понимаете, я ведь еще и журналист по профессии, и Станислав Николаевич просил меня, чтобы я сделала материал о «Лесном». Ну а я считаю, что первым делом надо рассказать о работе персонала лагеря, без которого детский отдых невозможен! И деятельность поваров заслуживает внимания в первую очередь! Я всего лишь задам вам несколько вопросов — много времени не отниму. Я уже убедилась, что вы с Олей превосходные сотрудники, и будет нечестно, если ваш труд окажется без внимания!
— Ой, как неожиданно… — засмущалась Жанна Михайловна. — Честно говоря, у меня еще никто никогда не брал интервью. Даже непривычно… Но вечером, после второго ужина, мы с Олей освободимся около десяти, надо сперва посуду вымыть. Так что, если вам удобно, подходите к столовой… Правда, я не знаю, что и говорить…
— Не волнуйтесь, в этом нет ничего трудного! Несколько вопросов — и я вас больше не побеспокою! Просто я и в самом деле поражена блестящим качеством вашей работы!
— Да что вы, спасибо, конечно… Я буду только рада вам помочь! Здорово, если о лагере появится статья в журнале, «Лесной» — замечательное место!
Мне показалось, что последняя фраза Жанны Михайловны была неискренней. В голосе женщины я услышала фальшь.
— Детям, правда, тут скучно, — заметила я. — И странные слухи о лагере ходят…
Я внимательно наблюдала за реакцией повара.
Жанна Михайловна удивленно переспросила:
— Слухи? Какие?
— Ну о призраках, например, — пожала плечами я. — Наверняка вы слышали, что говорят!
— Призраках? — изумилась женщина. Посмотрела на Олю, девушка слушала нас внимательно и настороженно. — Оля, ты понимаешь, о чем речь? Может, я чего-то не знаю…
— Впервые слышу о том, что по лагерю кто-то распускает сплетни, — заявила девушка. — А от кого вы это узнали?
— Да так, возможно, ошиблась, — пожала плечами я.
Меня позвала Марина, я поблагодарила поваров еще раз и подошла к Звягинцевой.
— Женя, поможешь уложить детей? — спросила Марина. — Я тебя отвлекаю?
— Нет-нет, все в порядке, я как раз собиралась идти в корпус, — сказала я.
По пути из столовой я установила жучки там, где смогла это сделать незаметно. Втроем мы отвели ребят в «Солнечный», после чего началась совершенно безумная беготня в попытках заставить неуправляемых подростков лечь спать.
Марине пришлось следить за Элей, Регина курсировала по палатам, а мне предстояло наводить дисциплину в комнате на втором этаже — куда отселили Яну. В четырнадцатой палате, помимо Яны, жили еще три девочки — Аня, Настя и Света. Всем им было по тринадцать лет. В старшем отряде только двоим было по пятнадцать — мальчику Андрею, который проживал в третьей комнате, и девочке Тане из седьмой. Шестнадцать лет исполнилось Оксане, которая держалась особняком и все время читала книжки. С ней почему-то никто не общался, да и сама Оксана не горела желанием с кем-либо знакомиться. Зато тринадцатилетние и четырнадцатилетние давали жару — как ни крути, возраст сложный и непредсказуемый. Соседки Яны подружились, когда я зашла в комнату, они о чем-то разговаривали и смеялись, Яна беседу не поддерживала. Девочка старательно накладывала макияж, было видно, что ей нет дела до девчонок.
— Прекращаем болтовню, у нас тихий час! — объявила я, входя в четырнадцатую комнату.
Аня, Настя и Света разом замолчали и уставились на меня. Они уже знали, что я — новая вожатая, но мое требование предпочли игнорировать. Никто, включая Яну, в кровать не лег.
— Мы тихо будем сидеть, честно! — пообещала Настя. — Можно только не ложиться? Все равно мы не заснем! Я никогда не сплю днем!
— И зря, — заметила я. — Станешь старше, будешь жалеть, что не пользовалась такой возможностью. Взрослые люди мечтают о дневном отдыхе, но, увы, это непозволительная роскошь.
— Ну и ладно, — махнула рукой Настя. — Но мы ж не старые, так что нам тихий час вообще не нужен!
Я хмыкнула про себя. Да, в тринадцать лет кажется, что тридцатилетние люди — древние старики, а в сорок так и вообще жизнь заканчивается…
— Давайте без лишних разговоров, — строго сказала я. — Яна, заканчивай прихорашиваться, у тебя тихий час! Помни, о чем мы говорили!
— У меня с памятью все в порядке, — процедила девчонка.
Однако слушаться меня не торопилась — открыла черную тушь, держа в руке маленькое зеркальце, стала тщательно прокрашивать свои ресницы.
Про себя я вздохнула — неужели придется еще и косметику конфисковывать? Повторяться не хотелось, да и невозможно решать проблемы одним-единственным способом. Поэтому я не стала отнимать у строптивицы тушь и прочие косметические принадлежности, а проговорила:
— Яна, не заставляй меня прибегать к крайним мерам. Раз забывчивостью ты не страдаешь, потрудись вспомнить, чем тебе грозит неповиновение. Я не собираюсь тебя уговаривать — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Иными словами — тебе придется рассказать о своем поступке всему лагерю. Не думаю, что кто-то будет на твоей стороне.
— А мне плевать! — фыркнула Яна. — Мне и не нужны друзья! Здесь все — ничтожества!
Проговорив свою гневную тираду, девчонка, как
