Ловушка для дурака - Марина Серова
– Ваши документы.
Он, уже не заморачиваясь, вытащил из сумки и протянул первый попавшийся паспорт.
– Рубцов, Сергей Владимирович?
– Я самый.
– Вены покажите.
Он скинул с плеча робу, протянул руку, в которой раньше был установлен катетер:
– Только сам разбинтовывай. Сил нет.
Постовой, морщась, с сомнением осмотрел сгиб руки, бурые бинты, оценил масштабы задачи, и решил воздержаться:
– Ты откуда такой квелый?
– Из больницы.
– А, ну понятно. Не рано тебя выпустили-то?
Максим пожал плечами. Постовой кивнул:
– Ну ясно, сейчас везде так: не стонешь – вон с койки, – и, отдавая паспорт, посоветовал: – Поосторожнее все-таки. Хочешь, могу «Скорую» вызвать.
– Нет, не надо, мне недалеко.
Вот еще один отрезок пути преодолен.
Выпив горячего кофе из автомата, Максим снова приободрился, несмотря на то что в животе немедленно заурчало и снова тошнота подкатила к горлу. Он остановился, прислонившись к столбу. Утренняя бабка прошуршала мимо, проворчав: «Нажрутся с утра, ни стыда, ни совести», утренний же работяга завистливо цыкнул дуплом в зубе.
«Ничего, нормально. Сейчас… что тут с магазинами?»
Собрав волю в кулак, одолел подземный переход, поднялся наверх, глянул на часы: без пяти десять. Как раз есть время обновить гардеробчик, в таком виде до места он долго будет чапать, каждый патруль будет его.
Предстоял непростой квест: купить в Москве приличную одежду, будучи в робе «СМУ-12» и шлепках. Покурить бы, да неохота судьбу искушать, вон очередной полисмен косит лиловым глазом.
Максим завернул в первый попавшийся открытый бутик.
Продавщица, доводившая до совершенства витрину с новой коллекцией, повернулась на звонок, сопровождающий открывающуюся дверь, улыбнулась и ужаснулась.
– Уходите. Немедленно, – пролепетала она, – полицию вызову.
– Не надо, – попросил Максим, завладевая ее ручкой и целуя, – не буду я вас грабить и обижать не буду. Я просто из больницы. Нужны костюм, сорочка, галстук и все такое. Можно?
И видя, что девушка, пусть и попав под обаяние, продолжает внутренне трепыхаться и переживать, извлек из сумки и показал вскрытую пачку банкнот.
Продавщица, неуверенно улыбнувшись, предложила кофе.
После получаса общения с щедрым, некапризным и понимающим клиентом девушка совершенно успокоилась. Более того, оказалось, что если бомжа-наркомана вытряхнуть из мерзкого тряпья и облачить в приличный костюм, то получится вполне ничего себе мужчина.
– Совсем другое лицо, – заметила она, хлопоча вокруг него, – вам же нравится? Вам лучше?
Он прямо глянул на нее в зеркало, она вспыхнула, отвела взгляд.
– Не то слово, – заверил Максим, трудясь над узлом галстука, придавая какой-то особый, одному ему ведомый смысл.
Закончив, придирчиво изучил результат и уверенно сообщил, что вообще все в полном порядке. Продавщица, снимая с его рукава несуществующую пылинку, пребывала в восторге. За много лет работы в этой сфере она неоднократно видела, как человека делает одежда, но чтобы переделать на все сто процентов – такое она видела впервые. Она заметила совершенно искренне, от чистого сердца:
– Великолепно. Все как на вас пошито. Вы, если позволите, выглядите просто невероятно.
– В самом деле? Спасибо. Если бы я предложил вам руку и сердце, то вы…
– Согласилась бы моментально, – твердо заверила она, – разве что тапочки ваши…
– Ну да. При таком костюме можно и в шлепках, но лучше все-таки туфли. У вас есть?
Она развела руками, увы, мол.
– А поблизости?
– Боюсь, из хороших магазинов ничего не осталось. Если вас устроит нечто из среднего класса, то кое-что в подвале за углом.
– Поищем. А теперь к основному. Сколько с меня?
Девушка, пощелкав на калькуляторе, назвала сумму, сравнимую с недельной плановой выручкой, тот расплатился наличными и присовокупил пятерку за обслуживание:
– Вы мне очень помогли, – и достал из борсетки флакон, от вида которого у искушенной продавщицы глаза полезли на лоб. Видела эти духи однажды, в каталоге «Бентли», что-то вроде пяти штукарей евро за сто миллилитров.
– Если позволите, – она благоговейно отобрала флакончик, извлекла из закромов единственно возможный в данной ситуации платок и, оросив его драгоценными ароматами, вложила в нагрудный карман.
– Вы гений, – искренне заявил клиент, целуя заботливую ручку.
Девушка, припав к витрине, проводила его взглядом, перевела дух и с некоторым сожалением вернулась к повседневной рутине и делам.
…Около часу спустя, раздобыв, наконец, туфли на свой сорок пятый, Максим добрался до места, полюбезничав на вахте, преодолел проходную университета, поднялся на нужный этаж, прокрался, озираясь, к нужному кабинету и осторожно заглянул в приемную.
Расчет оправдался: секретарша, как всегда в это время, удалилась подкрепиться, перекурить и посудачить. Двигаясь быстро и бесшумно, как индеец, он миновал приемную, и уже без стука вошел в кабинет, на двери которого висела табличка «Е. С. Ераносян».
Женщина, вешавшая в стенной шкаф одежду, оборачиваясь, успела лишь с негодованием спросить: «Что за…»
Дверь захлопнулась, щелкнул замок, закрываемый изнутри, послышался звук падения, возня, сдавленные возгласы.
Глава 22
Ох уж этот Баба-Ритин муж, шалун и непоседа. Будь у меня такой супруг, я бы давным-давно его бы отравила. Ну или развелась, что скорее всего.
Только гляньте, какой забавник: повыдирал катетеры, умудрился миновать дежурную (хотя у меня сложилось впечатление, что это было просто – на эту мысль наводил запашок перегара, коим несло в соответствующем помещении), прошмыгнуть мимо собственной жены, почивавшей в неудобных креслах в немыслимой позе, – и свалить в неизвестном направлении. Да, предварительно высадив окно машины.
Я готова уже поверить, что его преследуют по пятам и облучают смертоносными лучами.
– А какие процедуры, собственно говоря, ему проводили тут, в реанимации? – спросила я у Бабы Риты.
– Промывали, капельницы ставили, возможно, и успокоительные кололи.
Здоров бугай, ничего не скажешь, и при всем этом умудрился свалить и пропасть в неизвестном направлении. Все интереснее наблюдать за его изменениями.
Киря, который вскоре вышел на связь, прибавил загибов в интригу:
– Старушка, ну чего, перед нами, по ходу, гений конспирации, не иначе. Особо ничем порадовать не могу.
– То есть? – переспросила я. – Человек-то такой есть в центральном адресном бюро?
– Есть, – не стал отпираться честный полковник, – только последняя отметка о регистрации – более пяти лет назад, к тому же в общаге.
– Эва как. Здесь у нас?
– Нет, в студгородке Авиационного универа, в Москве.
– Ну а по данным военного учета? – спросила я, вспомнив о татуировке про нас и тишину.
– Пусто. Или вообще не служил, или, что тоже не исключено, спецвойска. Запрос сделать
