Три ступени до ада - Анна Васильевна Дубчак
Страх потерять мужа и разрушить своими руками весь их уклад, семью, отношения отравлял ее, словно она глотнула смертельного яда и теперь оставалось только ждать смерти.
Нет, она не может здесь оставаться, она должна придумать что-то, чтобы поскорее уехать. К родителям, к примеру.
Она пришла в себя уже у дома актрисы. Все-таки юбку надела. Прибежала. Зачем?
Подошла к дому, поднялась на крыльцо, тронула ручку двери. Заперто. И тут поняла, что забыла дома ключи от дома Тумановой.
«Совсем потерялась. Где мои мозги?»
Она постучала и замерла. Сердце стучало так, что, казалось, могло заглушить щебет птиц. И дождик пошел, мелкий, холодный, от него на душе еще тоскливее стало. И лес показался ей каким-то неприветливым, угрюмым. В него хотелось войти, в его густой хвойный сумрак, и затеряться там, пропасть, сгинуть. Подальше от стыда, от Андрея, такого чистого и доброго, который меньше всего заслуживал быть обманутым и преданным.
Никто не отозвался на ее стук, никто не открыл дверь. Значит, ее дома нет. Вот и отлично. Но где же тогда Виталий? Куда подался? Вокруг — ни души. Есть пара домов подальше отсюда, возле дороги, но там никто сейчас не живет. Может, один дом и сдадут на лето, а вот второй уже несколько лет стоит пустой, хозяева укатили за границу и, похоже, не собираются возвращаться.
В лес он не мог пойти: что ему там делать одному, без нее? Разве что просто пошел прогуляться по округе? Если бы удочку взял, понятно было бы, где его искать.
Таня спустилась с крыльца и направилась к дорожке, по которой пришла. И вдруг остановилась. Задумалась.
А что она, собственно говоря, знала об этой актрисе? Посмотришь на нее на экране — красивая, раскованная, целуется со всеми подряд, не чурается и более смелых сцен. Словно их две Ларисы: одна живет здесь, в лесу, и отсыпается, время от времени принимая у себя подруг, таких же тихих, как и она, другая — ведет совсем другую жизнь, наполненную эмоциями, встречами, мужчинами, сексом…
А что, если они там, в ее доме, сейчас вдвоем? Если он околдовал ее так же, как и жену брата, схватил, поработил, сделав из нее добычу?
Таня так хорошо представила себе комнату актрисы, диван, на котором она лежит, уткнувшись лицом в вышитую подушку и постанывая под тяжестью нового неожиданного любовника, что ей стало нехорошо. Она остановилась.
Ну конечно! Она там, дома. И не открывает, потому что не одна, а с ним. Он крепко держит ее, схватив за руки, и не отпускает.
Что делать? Подождать, когда он остановится, отпрянет от нее и уже за ненадобностью, получив то, что хотел, безо всяких слов и объяснений покинет ее, захлопнув за собой дверь? Автограф он, видите ли, захотел! Да он ненормальный! Больной на всю голову мужик!
Она заметалась. Остаться здесь, спрятавшись за сосной, и дожидаться, когда он выйдет из дома Тумановой? И что тогда? Ну, упрекнет она его, и что дальше? Он рассмеется ей в лицо, скажет: «Да кто ты мне такая, чтобы мне сцены устраивать?»
И будет прав. Поэтому нечего его здесь дожидаться. Надо возвращаться домой.
Маша! Она же оставила ее в манеже! Она там, милая, наверное, охрипла от плача!
И Таня помчалась домой. Маша, к счастью, не плакала, она сидела среди игрушек и выглядела вполне себе счастливой.
Таня взяла ее на руки, прижала к себе. Мысли одна страшнее другой охватили ее, когда она представила себе, какой разразится скандал, когда Андрей узнает о ее связи с братом, как потребует развода и отберет дочку. И все отвернутся от нее, все, кто узнает ее историю. Ее грех.
— Хочешь яблочко?
Таня очистила яблочко и принялась кормить дочку.
Что делать? Как быть? Где он сейчас? В лесу. Ну конечно! Да что ему там делать в такой холод и непогоду? Он точно у нее. У этой развратной актрисы.
Она снова посадила дочку в манеж и через силу прибралась на кухне, достала миску, муку, молоко и замесила тесто. Пироги. Пусть будут пироги, надо же себя чем-то занять, чтобы не сойти с ума.
Она загадала: если Виталий придет и снова набросится на нее, значит, ни у какой актрисы он не был. Иначе откуда бы ему взять силы? А если нет, значит…
Ее воображение рисовало самые чудовищные, бесстыжие картины этого тайного свидания с Ларисой. А что? Женщина она опытная, много чего умеет и знает, как угодить мужчине. Достаточно посмотреть сериалы с ее участием. Конечно, ему с ней поинтереснее будет. А что может и умеет Таня, кроме как подчиниться?
Надо было готовить начинку. Из рук все валилось, не было сил. Когда резала лук, порезалась. Обработала ранку йодом, прилепила пластырь и надела напальчник.
А что, если признаться во всем Андрею? Сказать, что Виталий изнасиловал ее в первый же день и что она не знала, как ей поступить, говорить мужу или нет, потому что знала, как это будет ему больно. Ведь он так любит Виталия!
Что может последовать за этим? Она даже зажмурилась, чтобы представить себе эту сцену, и от «увиденного» ей сделалось еще хуже. Виталий посмотрит на брата своим немигающим холодным взглядом и спросит его: «И ты поверил ей? Да она сама, сама!» И кому Андрей тогда поверит: жене или брату? Кого он больше любит, тому и поверит. Но отношения с ним у Тани будут уже испорчены. Напрочь. Она должна была еще в тот день, когда Виталий только появился, сопротивляться до последнего, драться, кусаться, кричать, бить его, глаза ему выдавить, наконец!
А что сделала она? Даже пошевельнуться не смогла, словно ее держали в железных тисках. Вот говорят, что женщина может вывернуться, ускользнуть из
