Сто одна причина моей ненависти - Рина Осинкина
– Да-да, конечно, – с готовностью проговорил тот.
Людмила вскинула на него взгляд и повторила:
– Мне надо переодеться.
И добавила – специально для тугодумов:
– Вы можете подождать меня у подъезда.
– Да? – растерянно спросил он. – А здесь, в квартире, нельзя?
– Здесь, в квартире – нельзя, – отрезала Люда. – Или вы опасаетесь, что я сбегу от вас через чердак? Тогда ждите на лестничной клетке.
Блондин натянуто рассмеялся:
– Что вы, что вы, Людмила Валерьевна! Отчего такие предположения? Конечно, я подожду вас снаружи. Только – большая просьба: не затягивайте со сборами. Мы и так много времени потеряли.
Анисья не могла сказать этому хлыщу, что приютившая ее «добрая самаритянка» Миколина ездит на «Фольксвагене». Самое большее – Анисья могла предположить про «Шкоду». Или что у Люды «Лорен-Дитрих», если поверила в Людкин стеб.
Откуда в таком случае этот тип получил столь достоверные сведения?
Не догадываешься?
В том-то и дело, что Люда догадывалась.
Именно Федя Слепнев следил за всеми передвижениями Анисьи тем злополучным днем, когда «типа племянница» решила свести с жизнью счеты. Он видел все или очень много – и как Люда оттащила Анисью с Клашей от бетонного парапета, и как посадила к себе в машину, и как везла к себе в дом.
Именно он отправил Анисье очередную и уже финальную эсэмэску, после чего ее мобильник был выброшен Людмилой прямиком под колеса движущегося в соседней полосе автотранспорта.
И он пригласил ее на встречу в метро.
Возможно, что инцидент с инвалидной коляской, очень похожий на покушение, тоже он подстроил, хотя предполагать это можно лишь с большой натяжкой. Почему? Слишком жуткое предположение, вот почему. Доведение до самоубийства и собственно убийство имеют между собой большое различие.
А сейчас чего ему нужно? Зачем понадобился Анисьин паспорт? Она, по всему видно, и так у Слепнева в руках. У него ли одного? Мачеха Анисьина не причастна ли ко всей этой мерзости?
Чего бы ему ни было нужно, Анисья в беде, это факт. Процентов на девяносто девять и девять десятых в периоде. Нужно их с Клашкой спасать или убедиться, что спасать не нужно. При любом раскладе – требуется Анисью увидеть и с ней переговорить.
Еще Людмиле требуется поддержка. Подстраховка. Несмотря на то что Миколина привыкла с проблемами справляться в одиночку, подпитывая тем самым высокое о себе представление, сегодня она всем нутром чувствует, что помощь ей может пригодиться. Потому что тем же нутром ощущает опасность.
Подстраховка, помощь, поддержка… Но кто? Кто может ей помочь? А из тех, кто сможет, к кому ей обратиться?
Опять вспомнился Портнов. Наверное, он не откажет, но не стоит ввязываться Сереге еще в одну историю. У него и без того проблемы. Катюха Позднякова. Ныне Демидова. И Катька тоже не откажет. Но она далеко, слишком далеко в своем коттеджном поселке. Галка-скакалка. С которой Людмила в ссоре. Мобильный номер которой Людмила напрочь стерла из списка в смартфоне, а собственная память ничем ей помочь не могла.
«Дожить до таких лет, – думала сердито Людмила, отыскивая среди контактов телефон Галкиной клиники, – и не иметь никого, к кому можно было бы обратиться в трудную минуту! Это о многом говорит, а, Миколетта?!»
В клинике трубку сняли, из нее полился мелодичный голос администратора медцентра, которая радостно довела до сведения Людмилы, что та позвонила в медицинский центр «Медплюс», что разговаривает с ней Наталья, которая будет счастлива позвонившей Людмиле помочь.
«Трофимова принимает?» – не поддержав ее образцово-показушной приветливости, буркнула Люда, чем барышню отнюдь не смутила. Видимо, нервная система данной Натальи надежно и давно прошла закалку каждодневным общением с богатым хамьем. Нисколько не снизив градус активной радости, она сообщила, что Галина Валерьевна принимает по записи, записаться к ней можно на конец следующей недели, но ничего страшного, поскольку сегодня Людмила может попасть на консультацию к…
Люда ее прервала, кляня себя за то самое пресловутое хамство, но временем она была сильно ограничена и нервничала, в отличие от непробиваемой Натальи, у которой к тому же не было Людкиных проблем. Людмила спросила коротко: «До которого часа?» «Что, извините? Уточните ваш вопрос, пожалуйста», – пропела администраторша, а Люда, отгоняя мысль, что та над ней просто-напросто издевается, вопрос пояснила: «Я хочу знать. До которого часа. Работает. Сегодня. Клиника. И врач Трофимова в частности!»
Сорвалась на последних словах. Позор.
«До девятнадцати. У вас все?» – несколько более холодно, чем позволительно при должности, на которой она состояла, проговорила администраторша и отключилась. Устала, наверное, за день.
Анисьину сумку Люда брать не стала. А вот паспорт, в ней обнаружившийся, взяла и переложила во внутренний карман кожанки. Так в кожанке с поддетой тельняшкой и пойдет. Ничего, не ослепнут они там в медцентре. А на хлыща Слепнева ей вообще плевать.
Она не сразу решилась прихватить с собой этот документ. Потом все же решилась. Может, все в порядке у девчонок, а у Миколиной паранойя разыгралась. Стыдоба будет, если явится Людмила к ним, а паспорта обещанного и нету.
На минуту она задумалась, а не нужно ли ей опасаться этого деревенского мажора, и решила – нет, не нужно. Не потому что он казался ей слабаком, тем более что любой мужик априори сильнее женщины, если та не вооружена чем-нибудь посерьезнее поварешки. Потому не нужно Людмиле его бояться, что не будет у Феди возможности как-то ей навредить. Не посадит она его в свое авто и в его тачку не сядет. К медцентру поедут двумя экипажами, и от медцентра тоже.
Но вот поможет ли ей Галка? В смысле – захочет ли?
Да что там рассуждать на пустом месте. Приедем, поговорим, узнаем.
А потом? Если откажет? Если на пятнадцать минут раньше с работы уйдет? Что делать будешь, Миколетта?
А разве есть выбор?
Если откажет или раньше уйдет, поедешь выручать Анисью одна. И будь что будет.
Молодой дядька Анисьи Карасевой маялся у подъезда под присмотром бабы Вали, конечно. Когда она пищу принимать успевает? Судя по габаритам – успевает.
Свешникова сидела на скамейке, вросшей в газон сбоку от дорожки, ведущей к дверям подъезда. Рядом с пенсионеркой располагалась верная сумка-тележка, прислоненная к краю скамьи. Баба Валя делала вид, что читает газету с рекламными объявлениями, и с негодованием посматривала на блондинистого мачо, сидевшего напротив со смартфоном в пятерне. Блондин нервно дрыгал ногой и затягивался вейпом, и какое-то из этих действий здорово соседку сердило – одно из них, а может, оба вместе. Она пока молчала, наливаясь желчью, но вскоре нарыв должен
