Коды жертв и убийц - Александр Николаевич Бубенников
– Не только статистика Есенина знаю, лично был знаком в прошлой жизни с математиком Вольпиным-Есениным, между прочим, весьма любопытным стихотворцем…
– Дашь почитать ради интереса?..
– У меня его стихов нет, когда-то жена давала читать его рукопись – на ночь…
– Стихи стихами, – ухмыльнулся Владик, резко меняя тему разговора, – а наш неугомонный Шурик Стаканыч действительно решил заделаться хищной птицей… Даже бросается в глаза, как он выломал руки Юрию, чтобы тот быстро провел его в профессора и выдвинул в членкоры на выборах девяностого года… Что поделаешь, такова спортивная жизнь в науке: промедление в гонке за титулами смерти подобна… Политика политикой, экономика экономикой, а сан членкора вынь, да положь… Рыжиков его ускорил своим избранием выпрыгиванием из-под Камиля… Вот Стаканыч и взял за горло Юрия – а мы чем с тобой хуже…
– Он, что, правда, первый ученик Юрия Васильевича?
– Он так считает, – неопределенно сказал Владик, – пусть так считает, раз ему с этого хорошеет…
«Что-то не так в словах Владика, – отстраненно подумал Иван Николаевич, – все-таки Шурик замзав кафедры Юрия Васильевича, один из первых защитившихся аспирантов шеф, который был тогда просто доктором физмат наук. Но все у них по строго заведенному порядку: Юрий Васильевич был секретарем институтского комсомола, через какое-то время помог Шурику утвердиться на посту комсомольского вождя».
– Чего у Шурика не отнимешь, он, по его словам, умеет со всеми договариваться. Вот даже Олег Михайлович при мне похвалил бывшего комсомольского вождя. А Шурик в ответ заметил тет-а-тет: я знал и знаю, как работать с ректорами и проректорами и прочим самым высоким начальством…
– Он похвастался, что еще студентом законспектировал книгу Карнеги «Как управлять людьми». – Мрачно усмехнулся Владик. – Хитрая наука, много психологических аспектов управления волей и психикой люда.
– Выходит, он преуспел в познании воли людей, управления ими…
– Мало ли, что выходит, – огрызнулся Владик. – Не буду выносить сор из нашей дружной кафедральной и факультетской семьи… Сам, Иван, наблюдай, обдумывай и создавай мнение на этот счет… Попробовал я жить по канонам Карнеги – ведь по совету Шурика прочитал книгу – так вот скажу, как на духу, чуть не рехнулся, правя, как бритвой, вольный ум и спокойную совесть…
А потом в разгар поисковой перспективной НИР, где лаборатория и академический институт Ивана Николаевича выступали в роли заказчика, а институт электронной техники был подрядчиком, а ответственным исполнителем – новоиспеченный кандидат наук Александр Николаевич, случилась жуткая история с проявлением биоффекта погибели. Причем свидетелями влияния этого эффекта оказались два доктора наук, Иван Николаевич и его старинный приятель с кафедры проектирования и конструирования интегральных микросхем того же вуза. Надо же такому случиться в один день. Тот приятель Сергей задолжал Ивану Николаевичу какую-то сумму денег в Риге, где они оказались одновременно в командировках на электронном предприятии «Альфа», где Иван внедрил одну измерительную установку параметров. А Сергей хотел привезти жене какие-то рижские подарки и сувениры. Занял деньги и затягивал с отдачей.
Никогда бы Иван Николаевич не поехал к доценту, доктору наук Сергею, если бы не узнал, что их кафедра является первым официальным рецензентом на его учебник по многоуровневому численному моделированию технологий, приборов и схем, и что рецензия по непонятным причинам задерживается. Рецензия кафедры микроэлектроники инженерно-физического института была уже в портфеле соответствующей редакции издательства «Высшая школа». А здесь задержка, из-за которой заведующий редакцией и редактор несколько раз звонили Ивану Николаевичу на работу и домой с просьбой, равносильной требованию, ускорить процесс рецензирования. Иначе сдвигается план издания, возникают «с бухты-барахты» прочие штрафные санкции для редакции и автора.
Сергей понял, что Иван приехал к нему не только ради возврата долга, но и узнать по поводу рецензии. Он позвонил куда надо и тут же выяснил, что задержка вызвана тем, что ректор института Виталий Дмитриевич отнесся к рецензированию крайне серьезно потому, что в учебник Ивана Николаевича был включен материал из теоретической физики (по кинетическому уравнению Больцмана), предложен оригинальный авторский подход по редуцированию-упрощению моделей интегральных транзисторов по критерию точность-сложность. Рукопись была отдана физику-теоретику Александру Алексеевичу, и тот написал положительное заключение. На основе этого заключения и собственного рассмотрения кафедра Сергея в лице двух рецензентов-докторов пишет положительную рецензию, которая в течение недели будет отправлена в издательство.
– Я прослежу, чтобы рецензию отправили не обычной почтой, а с помощью фельдъегерской связи, – пошутил Сергей за чаем с ликером, – только так я смогу загладить свою вину с оплатой долга.
– Про вину не бери в долг, – ответил Иван, сделав крохотный глоток чудного домашнего ликера из чудной смородины. – У вас в самом деле существует фельдъегерская связь? Или это так для красного словца?
Сергей, осушивший полную рюмку ликера, неожиданно покраснев, задумался и почему-то долго не отвечал. Иван от странной реакции приятеля на банальные слова шутки вдруг почувствовал сильное сердцебиение и неловко попытался стереть холодный пот со лба. Это было явно не от глотка ликера… Вероятно, нечто подобное в это мгновение испытал и Сергей, который, не найдя платка в брюках, вытирал потный лоб и щеки салфеткой, которая быстро набухла от пота.
– Слушай, Иван, у меня в голове только что промелькнуло жуткое фантасмагорическое видение, что мой друг Платон… ты же знаешь его… попал под машину… Какая-то непонятная автомобильная катастрофа… И с концами – после вспышки и затухающего сознания погибающего а автокатастрофе Платона…
Сергей уже названивал кому-то по телефону. Перезванивал. Требовал новые контактные телефоны, чтобы разузнать что-то о Платоне живом или мертвым. Иван сидел поникший с сильно бухающим сердцем, потом биения сердца понемногу стали слабеть, наконец, практически полностью ослабились, погасились. Он автоматически несколько раз во время невероятно сильных сердцебиений проверил у себя на запястье правой руки пульс.
Сергей спросил:
– Тебе тоже что-то передалось?
Он ничего не ответил сразу, предавшись в размышления: стоит ли посвящать приятеля в непонятное проявление «биоэффекта погибели», передающегося с невероятной скоростью, возможно, мгновенно от гибнущего живого субъекта с живым мозгом, точнее, объекта смертельной погибели к другим людям, реципиентам, принимающим тайные природные информационные сообщения – без проводов и электромагнитных волн. Все же решил: «Пока не стоит. Неясно еще, жив или не жив Платон. Да и вообще, это пока моя тайна и бич независимого исследователя».
Он не спешил восвояси. Они хорошо поговорили в тот вечер с Сергеем о своих исследованиях, прочем. Иван заметил, что во время разговоров Сергей не прикоснулся к спиртному, только угрюмо налегал на чай, не подпуская к их откровенному разговору по душам – с немым вопросом, висящем в комнате,
