Смерть и круассаны - Йен Мур
— Ладно, — сказал он, открывая дверь и, со всей возможной грацией мужчины средних лет и размеров, в черной вязаной шапочке на голове, вылезая из своей малолитражки. — Давай сделаем это, — прошептал он яростно, больше себе, чем Валери, которая в ободрении не нуждалась.
В руках она держала громадный фонарь, который тут же решила проверить, направив луч света прямо в лицо Ричарду.
— Черт возьми! — прошипел он, отшатнувшись и едва не свалившись в канаву, у которой они припарковались. — Ты его на маяке стащила?
— Предпочитаешь обходиться без света?
И снова незамутненная, непробиваемая логичность ее ответа перевесила всю нелепость произнесенных ею слов. С Валери так было постоянно: все или ничего — тьма или обжигающий свет, тебе выбирать, третьего не дано. А вот Ричард, будучи англичанином до мозга костей, всегда маялся где-то посередине, взвешивая оба варианта. Они тихонько подкрались к дому Томпсонов, спрятав машину в паре сотен метров от него, и Валери принялась обшаривать изгородь в поисках деревянной двери, не желая зажигать фонарь без необходимости.
— Вот ты где, — произнесла она, словно из ниоткуда выуживая нечто похожее на небольшой черный кошелек, но с набором пилочек и отмычек.
— У тебя есть набор взломщика?
— Он просто необходим, — ответила она так, словно он был идиотом.
И снова та же леденящая логика. «Конечно, необходим, — его мозг топотал ногами, как малыш, закативший истерику. — Необходим для вскрытия замков; суть в том, что…»
— И часто ты это делаешь?
Он обнаружил, что сохранять спокойствие стало трудновато. Сочетание адреналинового всплеска и понимания, что он работает с профессионалом, оказалось для него немного сверх меры.
Она легко вскрыла замок и жестом велела ему заходить первым. Он послушно нырнул в тень, подальше от злобного желтого глаза фонаря над крыльцом. Тот, надо признать, светил довольно тускло и особо ничего не освещал. Валери закрыла за ними калитку и остановилась рядом с ним.
— Там здание chambre d’hote. — Она указала в темноту выключенным фонарем. — Как и у тебя, у них два отдельных здания, что упрощает нашу работу.
Ричард все это отлично знал, к тому же был знаком с хозяйством Томпсонов, но решил позволить Валери всласть покомандовать.
— Хорошо, — сказал он, — идем.
Он просеменил пару метров в направлении симпатичного белого коттеджа метрах в двадцати от главного здания, но тут сработало сигнальное освещение, и он метнулся назад. Валери там уже не было.
— Что ты творишь? — заданный свистящим шепотом вопрос донесся откуда-то из изгороди, в которой растворилась Валери.
— Ну простите! — пропыхтел Ричард. — Я, видимо, подрастерял свои навыки взломщика.
Валери бесшумно возникла рядом с ним.
— Иди за мной, — шепнула она и двинулась прочь, держась у изгороди, обходя участок, прежде чем направиться к задам коттеджа с противоположной стороны главного здания. Добравшись до задней двери, она снова достала набор отмычек.
Ричард осторожно обогнул ее, бесшумно распахнув дверь:
— Они ее никогда не запирают, — тихонько шепнул он, — и тебе лучше не знать почему.
Валери деловито кивнула, заставив его усомниться, что его слова вообще были услышаны.
Они как можно тише поднялись по лестнице.
— А как мы узнаем, где их комната? — Валери впервые продемонстрировала сомнения в исходе операции.
— Легко, — успокоил Ричард. — Риззоли — единственные гости, поэтому, полагаю, Мартин поселит их в комнате с большими окнами, с видом на главное здание. А из четырех комнат под это описание подходит только одна.
Глаза Валери сверкнули в льющемся через слуховое окошко лунном свете, когда она с улыбкой повернулась к нему.
— Гениально! — сказала она, похлопав его по груди. — Просто гениально!
* * *
В мягком красноватом свете двух тусклых потолочных ламп Дженни демонстрировала не меньший восторг.
— Это гениально, Мартин! — провозгласила она, похлопывая его голую грудь. — Просто гениально, все любят шарады!
Риззоли, обменявшиеся полными недоумения взглядами, похоже, не разделяли восторга Дженни по поводу старомодных салонных игр и совершенно не понимали, почему на Дженни красный корсет с черной кружевной оторочкой, сетчатые чулки и черные туфли на каблуках, а на Мартине что-то вроде тирольских шорт из латекса. На лице синьоры Риззоли отразилось едва прикрытое отвращение, но тут ее муж едва заметно качнул головой, перехватив ледяной взгляд жены.
«Понятия не имею, что здесь происходит», — означал этот молчаливый обмен взглядами. Риззоли считали себя развивающимися молодыми профессионалами, стремящимися все вопросы решать без суеты и, как правило, совершенно невозмутимыми. Но эта странная парочка англичан не просто их озадачила, а буквально поставила в тупик.
— Ну что, милая, ты хочешь начать? — Тут Мартин громко щелкнул подтяжками своего костюма.
— О, ну ладно. Посмотрим. — Дженни в задумчивости теребила кружевные завязки корсета, словно изображая дерзкую соблазнительницу с пикантной открытки. — О, придумала!
Она наклонилась к Риззоли, которые инстинктивно откинулись назад, после чего Мартин неуклюже плюхнулся к ним, совершенно игнорируя необходимость соблюдать вежливую дистанцию.
Дженни сложила руки в молитвенном жесте, прежде чем раскрыть их в знакомом всему миру обозначении книги.
— Libro![54] — воскликнул синьор Риззоли, но тут же сник под яростным взглядом жены.
Дженни показала два пальца.
— Два слова! — Мартин пришел в сильное возбуждение.
Дженни подняла один палец, затем положила два пальца на руку, а после убрала один из них.
— Первое слово, два слога, первый слог.
Риззоли ерзали на диване, стараясь увеличить дистанцию между собой и Мартином, который настолько увлекся, что, похоже, не замечал этого. Дженни изобразила птицу, открывающую клюв.
— Птица? — предположил Мартин. Дженни покачала головой. — Птица, летящая птица, звучит как птица… ПИЦЦА? — Дженни покачала головой.
— Пение? — На этот раз вступила синьора Риззоли, решившая, что лучший способ покончить с этим бредом — выиграть игру.
Дженни указала на свой нос и одновременно на нос сидящей с каменным лицом женщины.
— Похоже на пение? — рассуждал Мартин, но Дженни покачала головой. — А, карканье! Кар! Конечно, вот я дурак.
Он похлопал синьору Риззоли по коленке, отчего та выгнулась, словно ей выстрелили в спину. Ее муж задержал дыхание, ожидая реакции, которой, впрочем, не последовало.
Дженни обозначила второй слог, а затем показала на себя.
— Жена! Женщина! Леди! Карт-дама! Нет, стоп!
— Madre[55]. — Это снова была синьора Риззоли, получившая нервную ободряющую улыбку от мужа, тут же разбившуюся о ее суровый взгляд.
— Красотка! — воскликнул Мартин. — Картинка!
Дженни покачала головой и снова указала на синьору Риззоли.
— Мадре? — задумался Мартин. — Мать? Мамочка? Каркуша? МА! Я понял, Кар-Ма! КАРМА!
На этот раз Дженни указала на Мартина и снова на свой нос.
— Удачи, старушка, — подмигнул тот в ответ. — Чую, второе слово
