Карты древнего мага - Александрова Наталья Николаевна

Она вздрогнула и обернулась. За спиной у нее стоял еще один аквариум, не такой большой, как тот, где находился облепленный пчелами манекен.

В первый момент Надежде показалось, что аквариум пуст, если не считать обрубка сухого дерева, но ощущение внимательного, пристального взгляда ее не покидало.

В эту минуту одна ветка вдруг начала непостижимым образом менять цвет, превращаясь из блекло-серой в тускло-зеленую, и Надежда разглядела прильнувшую к ветке большую ящерицу, напоминающую расцветкой пыльный ковер.

Ага, это же хамелеон! Та самая Елена Анатольевна, которую переселили в этот зоопарк после скандала на презентации…

Прямо на глазах этого хамелеона убийца создавал свою страшную инсталляцию, репетируя убийство его – или ее – тезки… Хамелеон оказался единственным свидетелем, который мог видеть убийцу, но этот свидетель был бесполезен…

Вдруг изо рта хамелеона молниеносно выстрелил узкий язык и ухватил какой-то черно-желтый комочек – одну из пчел, каким-то непостижимым образом попавшую в этот аквариум из соседнего.

Мгновение – и пчела исчезла во рту пресмыкающегося…

– Пр-роваливай! – раздался над головой Надежды хриплый крик попугая.

– Тебя не спросила! – отозвалась она. – Где тебя воспитывали? В какой подворотне?

Надежда Николаевна двинулась к выходу, глядя под ноги, чтобы ненароком не наступить на беглую змею. К счастью, этого не произошло, она благополучно выбралась из зоопарка… и тут же столкнулась нос к носу с охранником.

При виде Надежды тот побагровел и рявкнул:

– Вы?! Мало того что вы меня обманули… разыграли… так еще и на охраняемую территорию проникли без санкции! – Он перевел дыхание и продолжил: – Здесь вам не тут! Здесь вам учреждение культуры! Здесь нельзя безобразия нарушать! Сейчас я вас отведу к нашему администратору, и он с вами разберется, как с нарушителем мелкого хулиганства! Вплоть до отделения полиции!

«Только этого мне не хватало!» – подумала Надежда и тут же показала охраннику на электрический кабель, проходивший по плинтусу у него за спиной.

– Чем препираться с безобидной женщиной, вы лучше посмотрите, что тут происходит! У вас южноафриканские змеи на свободе разгуливают! То есть ползают!

– Где?! – выпалил охранник, поворачиваясь в направлении, которое указывала Надежда.

– Да вон же, вон она, та самая сурукуку!

Охранник уставился на кабель, на мгновение забыв про нарушительницу порядка. Воспользовавшись этим, Надежда Николаевна метнулась к двери с надписью: «Аварийный выход», надеясь, что эта дверь не заперта.

Действительно, как правило, аварийные выходы всегда закрыты, и тогда какая от них польза?

К счастью, эта дверь была не заперта. За ней оказалась лестничная площадка, где персонал центра оборудовал уединенное место для курения – на колченогом офисном стуле стояла трехлитровая банка, полная окурков. Надежда захлопнула дверь и заблокировала ее ножкой стула.

Охранник сообразил, что его снова обманули, и попытался открыть дверь, но безуспешно.

Надежда же скатилась по лестнице и через несколько минут уже шла по улице.

Перед глазами стояла ужасная картина – манекен, облепленный сотнями пчел. Пока – только манекен, но если убийце не помешать, на месте манекена будет Елена Безбородова…

А что сказали карты гадалке Венере Федоровне? Что Елена примет свою смерть на похоронах сына. То есть на кладбище.

Как бы выяснить, когда и где будут похороны Петра Безбородова? Может, Лиля знает?

В это время, словно в ответ на ее отчаянный призыв, пришло текстовое сообщение от Катерины. Надежда просила ее узнать насчет похорон, и та узнала.

«Завтра в 12.00 на Варсонофьевском кладбище», – было написано в сообщении. И больше ничего. Видно, Катерина была очень занята.

На следующее утро Лиля высадила Надежду перед входом на Варсонофьевское кладбище и строго предупредила:

– Я здесь по работе, мне поручили подготовить материал об этих похоронах, поскольку они связаны с резонансным убийством. Так что я буду фотографировать и говорить с людьми… с теми, кто согласится.

«Ой-ой-ой! – подумала Надежда. – Лилька-то как загордилась! Таким тоном стала разговаривать, будто не я ей все дело на блюдечке поднесла. И про похороны тоже я сказала!»

Лиля поняла ее выразительный взгляд и смутилась:

– Уж извините, Надежда Николаевна, но я правда буду занята, а вы уж как-нибудь сами.

– Сама-сама! – заверила ее Надежда. – Мне не привыкать!

Лиля пошла вперед, а Надежда Николаевна задержалась возле киоска, где продавали цветы, венки и прочие похоронные принадлежности. Тут же, возле кладбищенских ворот, переминались в ожидании заработка несколько нищих.

За несколько минут до времени похорон на кладбище втекла вереница людей, одетых в черное. Впереди процессии на тележке везли гроб, а следом за ним шла женщина средних лет в черном пальто и в черной кружевной косынке, в которой Надежда с трудом узнала Елену Безбородову. Женщина шла медленно, неуверенно, вся ее фигура выражала сломленность, скорбь и опустошенность. С одной стороны рядом с Еленой шел священник в длинной рясе, который что-то тихо говорил ей на ухо, с другой ее поддерживал за локоть рослый мужчина в черном костюме, с коротко стриженными иссиня-черными волосами.

При виде похоронной процессии кладбищенские нищие оживились, вытянули руки за подаянием и принялись выставлять на всеобщее обозрение свои увечья и уродства. Один из них, молодой одноногий тип, опирающийся на костыли, ловко подкатился к Безбородовой и встал у нее на пути, голося:

– Подайте инвалиду на пропитание… не проходите мимо…

Сопровождавший Елену мордоворот на мгновение отпустил локоть женщины и хоккейным финтом оттолкнул нищего с дорожки.

Надежда подумала было, что это жестоко и одноногий сейчас упадет и, не дай бог, сломает вторую ногу, но случилось совсем другое: у того вдруг неизвестно откуда появилась вторая нога, и он ловко отбежал в сторону, поливая обидчика отборными матюгами.

«Ага, – подумала Надежда, – одноногий вовсе не одноногий, а самый настоящий жулик. А брюнет рядом с Еленой – не скорбящий родственник, а профессиональный охранник, телохранитель. Так что убийце на этот раз будет не так просто исполнить задуманное… с другой стороны, и мне будет непросто подобраться к Елене, чтобы предупредить ее о грозящей опасности».

Процессия медленно двигалась в глубину кладбища. Надежда Николаевна незаметно присоединилась к ней, смешавшись с последними рядами, и старалась не выпускать Елену из поля зрения.

Вскоре все подошли к участку, где была вырыта глубокая могила.

Тележка с гробом остановилась, с гроба сняли крышку, и люди стали один за другим подходить, чтобы проститься с покойным. А когда прощание закончилось, к гробу подошел священник и начал ходить вокруг с кадилом, глубоким басом нараспев читая заупокойные молитвы.

Это продлилось довольно долго. Надежду оттеснили какие-то люди, да она и сама старалась быть не слишком на виду – еще спросят, кто такая да что тут делает. Хорошо еще, что надела черный свитер да косынку черную у Антонины Васильевны раздобыла, чтобы не выделяться в толпе.

Наконец священник закончил службу и отступил в сторону. Возле могилы появились бравые землекопы и на широких ремнях спустили гроб в яму. Елена бросила на крышку гроба комок земли, за ней последовали остальные. Потом землекопы взялись за лопаты, и вскоре на месте ямы возник холмик желтой глинистой земли, который тут же скрылся под слоем венков и живых цветов.

Участники церемонии стали понемногу расходиться.

Что ж, самое время предупредить Безбородову, решила Надежда Николаевна и тут с удивлением заметила, что ни самой Елены, ни ее охранника не видно.

Подойдя к самой могиле, Надежда спросила худенькую старушку в старомодной черной шляпке, украшенной гроздью стеклянного винограда, не видела ли та, куда ушла Елена Анатольевна.

– Елена-то? – Старушка взглянула на Надежду поверх очков и заметно оживилась – ей, видимо, хотелось с кем-то поговорить. – Так к ней подошел какой-то человек, наверное из администрации кладбища, и она с ним ушла вон туда… – Старушка указала на дорожку, уходившую за массивное каменное надгробие, формой и размерами напоминающее крейсер. – Кажется, насчет памятника договориться…