Дилетантские детективы с животными - Татьяна Мефодьевна Постникова
Итак, в пятницу я семенила по тропинке от станции Манихино к загородному владению господина Огаркова. Я спешила. Огарков просил меня приехать к трём, а точность, как известно – вежливость королей. Увы, короткая пешеходная тропинка от станции к усадьбе оказалась не такой удобной, как я ожидала, и времени пришлось потратить больше расчётного.
Было уже без пяти три, когда я, основательно запыхавшись, вошла в открытые ворота поместья господина Огаркова. Позади меня раздался негромкий рокот двигателя, и небольшой открытый ярко-алый автомобильчик, обогнав меня, резко затормозил. За рулём оказалась красивая девушка, выглядящая так, словно ей прямо сейчас предстояла съёмка на обложку глянцевого журнала.
– Эй, голубушка, вы кто такая? – Высокомерно осведомилась «глянцевая» барышня.
Признаюсь, у меня на языке вертелся встречный вопрос: «А вы, милочка, кто?».
Прикусив язык вместе с дерзким вопросом (может, это родственница Огаркова сестра или дочь), я вежливо ответила:
– Меня зовут Надежда Викторовна Рыбакова. Я приехала к Валерию Сергеевичу по делам благотворительности.
– Что-то он мне ничего про это не говорил, – фыркнула красавица.
– А должен был? – Спросила я невинно.
Девушка как на стенку налетела, и принялась хватать ртом воздух.
Ну, вот кто, скажите, пожалуйста, меня за язык тянул? Обидела человека. Да, мне эта девица не понравилась, но я тут в гостях, а она, похоже, дома. Я уже придумывала, как бы мне загладить свою дерзость, когда позади нас остановилась ещё одна машина. Элегантный водитель быстро, но не суетливо вылез из авто, обошёл его и распахнул пассажирскую дверцу.
Холёный импозантный уверенный в себе мужчина лет сорока-сорока пяти подошёл к нам. Если это сам Огарков, то переговоры будут непростыми.
– Здравствуй, Лола, – сказал он красавице, помогая ей выйти из машины, – признаться, я не ожидал тебя сегодня.
Потом он вопросительно уставился на меня. Я поспешила представиться.
– Моя фамилия Рыбакова. Надежда Викторовна. Мы договорились сегодня встретиться с вами в три.
Я намеренно не стала употреблять выражения: «вы велели приехать сегодня» или «вы назначили мне встречу» и так далее. Я понимаю, что я здесь в роли просительницы, но Огарков произвёл на меня впечатление человека, который принимает решения твёрдо, и не меняет их из «снисхождения» к слёзным мольбам и униженным просьбам. Так что вилять перед ним хвостом бесполезно. Он решит давать нам лошадь или нет без моих прогибаний. А, потому, лучше говорить на равных.
– Да, да. Вы ведь детский психолог и интересуетесь Магнолией. Прекрасно. Я, признаться, только что с биржи. Голоден и зол. Поэтому, предлагаю, сначала пообедать, а уж потом заниматься делами. Вас устроит такой вариант?
– Вполне, – улыбнулась я.
К нам подошла величественная дама в строгом деловом костюме шоколадного цвета.
– Анна Борисовна, Это Надежда Викторовна. Сегодня она обедает с нами. Я сейчас приведу себя в порядок, и минут через пятнадцать садимся за стол.
Он предложил Лоле руку, и они пошли к дому.
За обедом Валерий Сергеевич был мил и любезен. Он умело распределял своё внимание между мной и Лолой, не забывая при этом и о еде. Он воздал должное замечательной солянке, похвалил новый наряд Лолы и заявил мне, что не ожидал увидеть столь симпатичного психолога.
Я легко подхватила непринуждённость беседы и сказала, что «симпатичность» – это одно из обязательных качеств моей профессии, так как психолог, не вызывающий симпатии, не найдёт дороги к сердцу пациента. Мы ещё немного поболтали на общие темы, ну, там о погоде, о природе, но потом заговорили об аутизме, и Валерий Сергеевич полностью переключился на разговор со мной. По тому, как насупилась красавица Лола, я поняла, что ей это неприятно.
После обеда мы с Огарковым направились к конюшням. Лола отказалась составить нам компанию, сославшись на то, что её туалет не приспособлен для прогулок по скотным дворам.
– Я подожду тебя в голубой гостиной, милый, – проворковала она.
– Конечно, дорогая, – отозвался Огарков, недовольно дёрнув уголком рта.
Не знаю, какие узы их связывают, но, мне кажется, что девушке надо чуть поаккуратнее заявлять свои права на Валерия Сергеевича. Впрочем, не моё это дело. Сами разберутся. Взрослые люди.
В полумраке конюшни Магнолия показалась мне чудовищно огромной. Когда она, узнав хозяина, подалась к нему, я невольно шарахнулась.
– Похоже, вы боитесь лошадей, Надежда Викторовна, – насмешливо сказал Огарков.
– Боюсь, – призналась я, – я истинная горожанка, и троллейбус мне как-то привычнее лошади.
– Как же вы собираетесь работать с лошадью, если вы её так боитесь?
– Я не знаю… Я думала, что есть какие-то специально обученные люди, – беспомощно проблеяла я.
– Люди-то, конечно есть. Но как быть с вашими пациентами. Если вы так боитесь лошадей, то их нелегко будет убедить в том, что лошади можно доверять.
Ага, прочитай мне ещё курс по детской психологии! А то я сама не знаю, что дети считывают взрослых на невербальном уровне. И угораздило же меня в это ввязаться. Почему бы Инге самой с этим всем не заняться. Впрочем, о чём это я? Инга не согласится работать на выезде. Не царское это дело, да и контору оставить не на кого. А больше детских психологов у нас нет. Срочно брать ещё кого-то? Ну, это не серьёзно. Психолог, это вам не дворник, абы кого не возьмёшь. Пока подберёшь нужного специалиста, тут и лето пройдёт. Придётся таскаться сюда осенью или зимой. Технически, это возможно, но первое впечатление у детишек должно быть приятным. Начало лета это свежая зелёная травка, одуванчики, птички поют. Красота, одним словом.
Наверно, все эти мысли отражались на моей физиономии, потому что Огарков уже откровенно потешался надо мной.
– И что будем делать? – Спросил он издевательски.
– Не знаю, – призналась я.
– У меня к вам такое предложение. Вы могли бы остаться у меня на эти выходные? У меня просто образовалось
