Франсуа Бенароя - Охота на президента
— Мне здесь назначили свидание.
— Кто? — спросил Цербер, не повышая голоса.
— Я не знаю… Моя фамилия Сидоров. Олег Сидоров.
Охранник посмотрел свои списки и сказал:
— Входите. За вами придут.
Олег оставил свое пальто на вешалке и вошел в большую комнату, убранство которой больше напоминало роскошный бордель, чем деловой клуб. Квадратные, облицованные разноцветным мрамором колонны, украшавшие помещение, полностью упраздняли какой-либо стиль вообще. Дурацкая торжественность социалистического барокко, или попросту китч. Диваны и кресла были обиты светлыми тканями, и это делало помещение также похожим и на зал бизнес-класса в каком-нибудь азиатском аэропорту. Олег невольно сравнил английский мужской клуб с тем, в котором он сейчас находился. Если в английском клубе, обставленном мебелью в стиле эпохи регентства, господствовало какое-то величие прошлого, то в этом абсолютно новом помещении явно пахло быстро и незаконно нажитыми деньгами.
Обведя взглядом помещение, Олег выбрал кресло, откуда можно было наблюдать за залом. Но сидеть долго ему не пришлось. Степенный официант церемонно пригласил его в ресторанный зал с названием «Толстой».
Олег последовал за ним и вошел в большой кабинет с белыми стенами и множеством зеркал. Белые занавески на окнах, обитые разноцветной яркой тканью стулья луи-кенз, бежевый ковер с ярко-красной монограммой «М». Сделав приглашающий жест, мажордом удалился. Ресторан был полупустой. В углу зала у окна мужчина среднего возраста курил массивную сигару, читая какие-то бумаги. Он был одет «от кутюр» эпохи Брежнева: костюм темного цвета, серые рубашка и галстук с уродливой позолоченной заколкой. Немногочисленная публика беседовала довольно громкими голосами. Никто на него не обращал внимания. Мужчина с сигарой сделал Олегу знак подойти.
— Ваш друг Максим шлет вам привет, — сказал он. — Садитесь, пожалуйста. — После короткой паузы он продолжил: — Я и Максим — мы знаем друг друга много лет. Он попросил меня встретиться с вами.
— Встретиться со мной? Зачем? — Олег посмотрел ему прямо в глаза.
Мужчине было лет пятьдесят. Вид высокомерный, как бы подчеркивающий дистанцию между ним и его собеседником. У него был неприветливый, жесткий взгляд и тонкие губы.
— Я знаю, что вы хотели с ним поговорить на некоторые беспокоящие вас темы. Вы можете мне все рассказать. Я выслушаю вас, как если бы я был Максим.
— А где сам Максим?
— В Лондоне, очевидно.
— Я хочу с ним поговорить. Его телефон не отвечает.
— Олег Петрович, как вы понимаете, я пришел сюда по его просьбе. Доверьтесь мне и расскажите все, как рассказали бы ему.
Олег хранил молчание. Этот человек был ему глубоко несимпатичен. По виду кагэбэшник старой школы из начальников. Если Олег не захотел дольше оставаться в МВД, то только из-за людей такого типа.
— Вы знаете, — сказал «друг Максима», подозвав официанта, — сколько у нас проблем после Афганистана. Многим чеченцам, сражавшимся на стороне Бен Ладена, удавалось пересечь границу разными тайными путями, и через долину Ферганы в том числе. Мы с трудом следим за границей со стороны Чечни. Но в Фергане другое дело. Киргизы и таджики без нас совершенно беспомощны… Узбеки, конечно, делают то, что могут. Однако вы знаете теорию «слабого звена».
Олег нахмурился, глубоко озадаченный. Какое ему дело сейчас до долины Ферганы и как это может быть связано с Москвой? У них достаточно проблем, но у него тоже есть свои проблемы.
А мужчина с сигарой продолжал:
— Некоторые источники сообщают, что они не прощают нам поддержки американцев после терактов одиннадцатого сентября. Ведь есть желающие нанести аналогичные удары по Москве… Мы ожидаем худшего. Возможны разнообразные покушения. Как в девяносто девятом году. Или в прошлом году в Нью-Йорке. Не меньше тысячи из тех, кого мы считаем фундаменталистами, мечтают об актах мщения.
Незнакомец, загасив сигару, разглядывал свои пальцы… Потом, вдруг резко подняв голову и глядя Олегу прямо в глаза, спросил:
— Максим мне сказал, что вы знаете Игоря Костакина.
— Это неправда, — ответил Олег и добавил после короткой паузы: Максим, по-видимому, ошибся. Я не знаю Игоря Костакина.
— Тогда вы интересуетесь Костакиным.
Поскольку Олег не отвечал, то он прибавил:
— Его подозревают в продаже оружия фундаменталистам… А также в его поставках.
— Я этого не знал.
— Все, что вы знаете и могли бы узнать об этом человеке, нас очень интересует.
— Я ничего не знаю, кроме того, что он только что получил значительную сумму на свой счет в Ливане.
— Сколько?
— Я не знаю.
— Скажите, а Надежда Александровна не могла бы нам рассказать то, что она знает?
Олег почувствовал, как у него забилось сердце. Ведь он ничего не говорил Максиму о Наде, кроме того что виделся с нею недавно в Москве. Почему Максим рассказал о ней своему начальству? Что вообще знал этот сидящий напротив него мужчина?
— Надежда Александровна и я в настоящий момент попали в очень сложную ситуацию. Поскольку, как мне кажется, вы в курсе происходящего, то вы, конечно, знаете, что Костакин хочет нас убрать. Скажите мне, кто вы и можете ли нас защитить? Тогда, быть может, и Надя вам поможет.
— Мне рано раскрывать свои карты. Знайте только, что мы находимся по одну сторону баррикады. Мы сражаемся за одно дело.
— Вы работаете непосредственно с Максимом?
— В каком-то смысле да.
— Тогда где он? Почему его номер не отвечает?
— Он в командировке. Но скоро у него будет новый номер. Он должен менять его часто из соображений безопасности.
— И когда он у вас будет?
— Скоро, может быть, завтра. Он сам вам позвонит… Могли бы вы нас вывести на след Костакина?
— Это зависит от вас. Если вы нам гарантируете безопасность, посмотрим, что можно сделать.
— Олег Петрович, будьте посговорчивей! Мы оба работаем на Россию.
Что это за Россия, на которую он работает, подумал Олег и потому добавил с небольшой долей иронии, но достаточно твердо:
— Если вы нам даете гарантию, что мы спокойно можем жить в Москве, я обещаю сотрудничество.
— Я не всесилен. Как я могу обеспечить вам полную безопасность? Столько людей в Москве, даже скрываясь за темными стеклами в своих автомобилях и ездя в «лендроверах» с целой командой охраны, образующей коридор при входе и выходе из машины, не могут обеспечить себе этой самой безопасности. Я сделаю все возможное, что в моих силах.
Собеседник Олега ещё раз затянулся сигарой. При этом неожиданно обозначилось очень жестокое выражение его лица.
— Такие люди, как Костакин, — сказал он, — очень богаты. Деньги дают им большие возможности.
— Вы знаете, где меня найти, — закончил разговор Олег, поднимаясь со стула.
В раздевалке, забирая пальто, Олег снова столкнулся с незнакомцем.
— Олег Петрович, подумайте хорошенько!.. Чтобы доказать вам свою добрую волю, я хочу вам сделать признание.
Олег холодно разглядывал так и не представившегося мужчину. Тот вполголоса ему сообщил:
— Что касается обыска квартиры вашей знакомой и убийства соседки, тут следует искать следы охраны правительственных кругов.
— Баратина?
— Я не могу вам сказать больше того, что сказал. Вот возьмите, когда Олег уже пересекал металлодетектор, незнакомец протянул ему пустую визитку с написанным на ней черной ручкой телефоном без имени.
Олег иронично улыбнулся:
— Да, однако, вы очень бережливы… Симпатичная визитная карточка… — Потом, заметив красные линии буквы «М» на коврике у входа, добавил: — Я буду называть вас господин «М». «М» как в слове «монолит».
35
Раздвинув занавески на окне своей спальни, Олег выглянул во двор. Солнца не было. Стоял серый туман. Прохожие спешили на работу, втянув головы в воротники пальто. При такой промозглой погоде трудно быть веселым и улыбчивым. Напротив его дома было несколько зданий из серого кирпича. Их ржавые пожарные лестницы, спускающиеся во двор, наводили тоску. Внизу у подъезда стояла присланная за ним от фирмы «Prol and Sons» машина, желтый «ниссан». В кабине сидел шофер фирмы Володя и охранник Гриша, прошедший Афганистан. В нескольких метрах от «ниссана» стоял «жигуленок», в котором курили два милиционера… Вот бедняги, подумал он. Ведь преступники обладают значительно более мощными автомобилями и современным оружием. Для представителей закона эта война проиграна заранее.
Сонный голос Нади спросил:
— Который час?
— Половина восьмого.
— Ты уходишь? — спросила она с упреком.
— Надя, мы же говорили с тобой вчера. Я иду к себе в офис. Только там я могу сделать нужные звонки по телефону… Я заварил тебе чай.
Его мысли уже были в другом месте. Он только добавил:
