Светлана Денисова - Я жулика люблю
Карина быстренько закончила «разговор», сунула трубку в карман, изобразила бурную радость по поводу вдруг заработавшего мотора и осторожно поехала за машиной Мордвиновых, напевая себе под нос ведущую мелодию из сериала про Джеймса Бонда.
* * *— Похоже, здесь, — Юля прильнула к окну автомобиля. — Гляди, вон водонапорная башня.
Гений кивнул и потянулся, выгнув спину. Он уже четыре дня провел за рулем и устал как собака. Энергии у девчонки хватило бы на целую роту поисковиков.
— Пашка, вылезай, теперь надо тот домик отыскать, — Юля легонько подтолкнула его в бок.
Пашка выбрался из машины и, скривившись, потер коленки:
— Укатали сивку крутые горки!
— Пошли, пошли, сивка.
Они заперли машину и зашагали по главной улице, припорошенной мягкой рыжевато-серой пылью. Юля что-то бормотала себе под нос и вертела головой то вправо, то влево.
Ребята исходили поселок вдоль и поперек, провожаемые из-за занавесок любопытно-сдержанными взглядами.
— Примерно вот с такой позиции я ее и увидела, — сказала наконец Юля, останавливаясь посреди узкой улочки. — Значит, дом где-то рядом… Да вот он! — вскрикнула она и вытянула руку.
За низеньким штакетником красовалась аккуратная двухэтажная дачка с кокетливым деревянным петушком на коньке двускатной крыши.
— Точно? — недоверчиво переспросил Пашка, с самого начала сомневавшийся в успехе их затеи.
— Да точно, точно, — Юля уже вприпрыжку бежала к калитке.
Гению ничего не оставалось, как последовать за ней.
— Хозяева! — громко воззвала девушка и застучала деревянным молоточком, подвешенным у калитки. — Эй! Есть кто дома?
В домике царила полная тишина.
— Нету никого, — заключил подошедший Пашка. — Видишь, окна все закрыты, и калитку тоже заперли.
— Черт, досада какая, — Юля в нетерпении огляделась по сторонам и топнула ногой. — Ладно, пошли!
— Куда еще? — обреченно спросил Гений.
— Спросим у соседей, где тут правление. Может, там что знают.
Вышедшая им навстречу из соседнего домика румяная полнотелая женщина охотно объяснила, как пройти к нужному месту. Юля поблагодарила, подмигнула Гению и спросила, указывая на дачу с петушком:
— А кто хозяин этого дома? Мы тут комнату присматриваем, хотим отдохнуть за городом.
— Ой, туда не советую! — Женщина даже руками всплеснула. — У Петра Ивановича зимой канализацию прорвало, так до сих пор еще не наладили! Он уж, бедный, мучается-мучается, а ему все твердят: меняй, мол, Иваныч, стояк; а это ж такие деньги! Я уж ему говорю: Иваныч, плюнь, поставь себе будочку во дворе, как все. Вы лучше мои комнаты посмотрите, право слово!
Ребятам пришлось осмотреть две небольшие чистенькие комнатки. Потом гостеприимная и очень говорливая хозяйка угостила их молоком, не переставая рассказывать. Юле с трудом удалось вклиниться с вопросом в поток ее воспоминаний о постигшем соседа несчастье (она могла кое-что и добавить):
— Скажите, а ваш Петр Иванович, он сам откуда?
— Да отсюда, — слегка удивилась женщина. — Как с Купавны переехал, лет уж двенадцать тому, так и живет здесь.
— А часто у вас комнаты сдают?
— А это как когда. Летом, конечно, отдыхающих в наши угодья побольше приезжает. А Петр-то Иваныч тогда, в феврале, кому-то весь дом сдал на неделю. А сам в Купавну поехал, к брату. Уж так потом ругался, так ругался! Ну, стребовал с этих, с городских, за ущерб, а что толку? Земля-то сгорела.
— А сейчас Петр Иванович где? — быстро спросила Юля.
— Да опять, бедный, за сантехниками поехал, — вздохнула хозяйка. — Я уж ему говорю, не найдешь ты, Иваныч, никого, больно дорого дерут. Он-то скуповат, — пояснила она.
Юля перебила ее, боясь, что женщина опять начнет рассказывать всю эту историю по второму разу:
— Он сегодня вернется, как вы думаете?
— Ой, не знаю, милые, не знаю. Если он в Купавну опять поехал, может, и у брата на ночь останется.
— Видите ли… Простите, мы до сих пор ваше имя-отчество не знаем.
— Мария Васильевна.
— Так вот, Мария Васильевна, нам очень важно Петра Ивановича дождаться. Вы не пустите нас переночевать? Мы заплатим, — Юля обаятельно улыбнулась, — и люди мы тихие.
— Пущу, конечно, пущу. Ночуйте на здоровье. В комнатах чисто, все прибрано, да вы видели.
Они обо всем договорились, и Юля отправила Пашку за машиной, которая спокойно стояла себе на главной улице поселка.
Ребята разместились в смежных комнатках на мягких кроватях, заботливо взбитых хозяйкой.
— Ну вот, — с удовлетворением сказала девушка, вытягиваясь на прохладных простынях, — вернется этот Петр Иванович, и мы кое-что о его гостях узнаем.
Гений хмыкнул и провалился в блаженный сон. Он был безмерно счастлив тем, что розыски продолжались всего четыре дня и завершились так успешно.
* * *Комар назойливо пищал мне в самое ухо. Я вяло отмахнулась, но писк продолжался, и тут до меня дошло, что это ноет мой электронный будильник.
С трудом разлепив глаза, чувствуя себя совсем разбитой, я по частям, как складной метр, поднялась со своего пыточного ложа.
Обитатели поселка еще спали, а храп Вадима и его приятеля был отчетливо слышен с нижнего этажа.
Я кое-как распрямила затекшие руки и ноги, достала из сумки бутерброды и бутылку с водой и принялась завтракать. Спать хотелось страшно. Я сполоснула помятую со сна физиономию, но это помогло лишь отчасти.
Курить мне хотелось еще больше, чем спать. Наконец я перестала бороться с искушением, забилась в самый дальний уголок чердака и с наслаждением задымила. Черт с ним, эти дружки все равно спят без задних ног.
Пробираясь обратно к окну, я углядела старый железный сундук, на котором валялся продранный овчинный тулуп, и уселась на него. Так было гораздо удобнее, чем на этом кошмарном матраце.
Потянулись тоскливые часы ожидания. Я очень надеялась, что Вадим и Коля не будут валяться до полудня, иначе мне грозит просто завыть от скуки. Детектив, который я захватила с собой, не очень-то помогал. От малейшего шороха я настораживалась и поднимала глаза от страницы.
Наконец, спустя три часа, что-то около восьми утра, внизу заворочались, закашлялись, и хриплый спросонок голос Вадима воззвал:
— Эй! Гуд морнинг! Там хоть сто грамм для опохмелки осталось?
Похмелившись, Вадим и Коля уселись завтракать. Мне пришлось побороть брезгливость и улечься на грязный щелястый пол, чтобы лучше слышать их разговор. Отодвинув истлевший соломенный коврик, я углядела в кривой половице симпатичную дырочку и попробовала пристроить к ней физиономию. Взгляд моего левого глаза уперся в Вадимову макушку. Ну и уши у него, если сверху смотреть! Ни капли изящества, жаль, что раньше я не удосужилась их в подробностях разглядеть из-за своего небольшого роста. Увидела бы, какие они на самом деле, вряд ли бы соблазнилась этим аферистом… Черт, эти гады опять трескают!
Мой воспитанный и утонченный любовник с увлечением чавкал на весь дом, пожирая яичницу с помидорами. Коля подтрунивал над внезапно проснувшейся в друге страстью к простой пище:
— Ой, Вадька, лопнешь! Что сегодня делать думаешь?
— Поеду разыщу кое-кого, — деловито сказал Вадим, скребя вилкой по сковородке. — Потом опять к тебе заскочу и обратно в Москву. У меня теперь еще с бабой этой хлопот полон рот.
— С Мотылевой, что ли?
— Ну да. Пристала, как репей.
Я стиснула зубы. Хоть я прекрасно знала, что никаких особо нежных чувств ко мне Вадим не испытывает, ущемленное самолюбие возмутилось во весь мой внутренний голос. Плюнуть, что ли, ему на маковку? Дьявол, нельзя!
— А чего с ней такое?
— Да как всегда. Влюбилась в меня, как кошка.
— И что, денег, что ли, требует или подарков?
— Да нет, денег, слава богу, не просит.
— Ну, старик, тебе такая бескорыстная баба досталась, а ты не ценишь.
— Ценю, ценю, — Вадим опять набил полный рот и невнятно добавил: — Я ей даже благодарен, она дискету мою у мордвиновской дочки выцарапала.
— Чем же ты недоволен?
— Да она все ноет: Вадик, дай я тебе еще чем-нибудь помогу. Так прямо и заявила, мол, найми меня и дай задание, как своим агентам.
— А ты ее к Корякину подошли, — поддразнил Коля.
— Еще чего. Бабьи мозги для таких дел не годятся. Придется для отвода глаз попросить ее о чем-нибудь. Ну, потом придумаю. Короче, я к ней еще пару раз в гости забегу, и все.
— Бросишь ее?
— Пожалуй, пора. У меня правило железное, ни в одной норе долгую лежку не устраивать.
«Ну, погоди, — мстительно подумала я. — Я т-тебе покажу бабьи мозги! Я т-тебе устрою — «бросить»!»
— Не боишься, что она тоже тебя искать примется? — спросил Коля.
— Не боюсь. Она же не знает, ни где я обитаю, ни как меня зовут на самом деле. Я вон даже тебя приучил Вадимом меня называть.
