Ольга Хмельницкая - Няня для принцессы
– А ну, хватит, – строго сказала черная образина, решительно направляясь к принцессе, – поиграли, и довольно. Давай сюда огнеметик и раздевайся. Я хочу заняться с тобой сексом.
Принцесса надавила на тугой курок всеми силами. Пламя вырвалось и забушевало. Через несколько секунд от зомби остался только оплавленный холмик.
– Фух, – с трудом перевела дух принцесса, – теперь мне нужны патроны.
Она пошла по лесу, волоча за собой BFG и напряженно принюхиваясь.
– Знать бы еще, как пахнут нужные патроны, – вздохнула принцесса. – А то мало ли что я откопаю.
Сердце постепенно успокаивалось, но пот с нее лил градом.
– Вы и правда хотите убить его? – спросил блеклый и аморфный парень, глядя на экс-жениха безо всякого выражения.
Он вынул изо рта косячок. Вверх поднимался сладковатый марихуановый дымок.
– Интересно, почему косяк с марихуаной называют еще «пятак и ракета», – спросил он вслух, не ожидая ответа.
– А почему никто не говорит «курить косяк»? – пожал плечами бывший жених Кати, поглаживая бородку. – А говорят «пыхнем или дунем»?
Он выпустил струйку марихуанового дыма.
– Убить? Нет, – сказал он. – Прежде всего я хочу девушку себе. А дружка ее, наверное, безопаснее не убивать, а просто покалечить. Почки там отбить, печень, селезенку… А лучше все это сразу. Позвоночник еще можно сломать. С девкой же я разберусь потом приватным образом. Проведу, так сказать, воспитательную работу.
– А ты не рискуешь? Все же он сын не простых родителей. Папа с бизнесом и связями.
– Папа у него всего лишь посредник, хотя и удачливый, – махнул рукой Катин и Мишин преследователь, – к тому же я же не насмерть. Просто сделаю инвалидом, и все. Он мне жизнь поломал. И карьеру. У меня хорошие отношения с ее родителями, ее отец считает меня своей правой рукой, я его зам. И только она артачится! И ведь не артачилась, пока пацан этот несовершеннолетний на горизонте не нарисовался.
На его полном лице появилось злобное выражение. Пепел сыпался прямо в бороду, отчего она казалась посыпанной то ли снегом, то ли мусором.
Зомби колотили в дверь камеры, но стальная камера имела одно важное преимущество – в нее было так же трудно попасть, как и выбраться из нее.
– Не радуйся, – сказал ежик, нарезая круги, – они нас либо скоро начнут поджаривать, либо пустят нам газ. Газенваген, так сказать, устроят. Фашисты!
– Слушай, Сантехник, – произнес Кроки, – ты, может, попытаешься прорваться? А то ты мне помог, снял с меня сбрую, цепи развязал, а теперь еще и жизнью рискуешь. Попытайся спастись.
– Не дрейфь, – сказал еж и распушил иглы, – мы выйдем отсюда только вместе. Я, ты и дерево с горшком. Только так!
За дверью камеры затопали зомби, послышалось шипение, и на пол через окошечко с размаху был вылит чан с кипятком.
– Фи, противные, – возмутился еж Сантехник. – Они сейчас еще укропчик и чеснок будут кидать, чтобы сделать из нас уху.
– Бульон, – подсказал Кроки. – Я ж не рыба, я рептилия.
– А я, кстати, не птица, – сказал еж и, пролетая мимо окошечка, прицельно пустил иглу с кислотой.
За дверью послышались визг, мат и проклятия.
– Где твоя подруга? Когда уже? – возмущенно спросил ежик. – Долго ли ждать эту воинственную амазонку, вооруженную до зубов?
У Кроки тут же испортилось настроение.
– Понимаешь, – произнес он, – я ее должен охранять! Я ее, а не она меня!
Он заскрежетал зубами.
– Ну, ничего, – подбодрил его ежик, – я тоже маленький слабенький санитар леса, и все равно, прилетел вот спасать тебя, мощного трехтонного крокодила. И принцесса придет. А потом мы все вместе спасем дерево, не могу думать о том, как оно страдает в темноте без фотосинтеза! Хоть бы фонарик ему передать!
И ежик вытер лапкой крохотную слезку.
Принцесса рыла глину, наплевав на маникюр.
– Патроны, патроны, патроны, – говорила она.
Примерно таким же тоном приманивают цыплят. Цып-цып-цып!
Боеприпасы пахли пудрой, и пластиком, и чуть-чуть металлом.
– Ага, – сказала принцесса, выволакивая коробку и стряхивая с нее грунт.
Она принялась заряжать BFG, благо помнила, как это делал Кроки. Оставшиеся патроны она рассовала по карманам, кое-что сунула в носки, кое-что – за пазуху. Заряженный BFG стал совсем неподъемным. Принцесса закинула его на плечи, и, покачиваясь, побрела, придерживаясь руками за елки. На шее, свешиваясь до пупа, у нее висел огнемет, колени подрагивали.
«Шовинисты, – думала принцесса, утирая пот и сопли, – на кого они рассчитывали это оружие?! На мощные торсы мускулистых представителей сильного пола? А как же я? Как же другие девушки?»
Она зацепилась ногой за корягу, потеряла равновесие и упала лицом в грязь. BFG прижал ее к земле, огнемет давил в живот, патроны высыпались из-за пазухи и из карманов.
– Елки-палки, – ворчала принцесса, дрыгая ногами, – сделали бы облегченное женское оружие, что ли?
Ей вспомнилась история про американскую армию, где командиры с удивлением выяснили, что женщины не могут метнуть стандартную гранату на безопасное для себя расстояние. Девушки неизменно подрывались вместе с гранатой. Кто-то даже предложил создать облегченные женские гранаты, но все ж большинство военных стратегов пришло к выводу, что проще женщинам гранаты просто не давать.
– Эх! – сказала принцесса, вставая на колени, а потом на ноги.
Потом она собрала рассыпавшиеся патроны, выбросила огнемет и оставила себе только заряженный BFG. Идти стало намного легче.
Кроки плясал в кипятке и говорил все нехорошие слова, которые знал. Еж вцепился ему в загривок, хрипел, кашлял, и ему было не по себе.
– Варят! Живьем! Как раков! – стенал он. – Ох уже эти зомби! Кулинары-экспериментаторы, чтоб их.
– Кто они вообще такие? – спросил Кроки. – Эти зомби. Откуда они? С Земли? Мутанты?
Кипяток на полу начал постепенно остывать, но ни крокодил, ни ежик не сомневались, что скоро появится вторая порция будущего бульона.
– Кто такие зомби? – переспросил еж. – Ну, ходят разные слухи. Мне как-то рассказывали о секретном научном центре, в котором произошла утечка неведомой дряни, и все заразились. Власти решили оградить это место, чтобы зараза не распространялась. Вот они в горе и живут, зомби-то, с тех пор. А еще мне как-то рассказывали, что все было по-другому. Жители одной деревушки нашли НЛО и растащили обломки по домам. А там оказалась зараза, и все превратились в зомби, черненьких таких, с щупальцами, ну вот в наших. Тогда деревню оградили бетонным забором, а с годами ограда обветшала, зомби размножились и совершают набеги. Ловят кого-нибудь и перепродают. Ловят и перепродают. Некоторых едят. А про красивых девушек и говорить нечего, все знают, как это бывает, даже комиксы рисуют на эту тему, в основном японцы, аниме.
– То есть нет никакой романтической истории про разбившийся космический корабль с пращурами зомби? Или про засохшую планету, на которой закончилась вода, и зомби полетели искать лучшей доли? Или трагической истории о горсточке населения, уцелевшей после ядерной войны на родной планете зомби?
– Наивная ты душа, – сказал еж. – Зомби просто жадные. Они не жертвы обстоятельств, они не несчастненькие, ты на это не надейся. Быть злыми – их осознанный выбор.
– Глупые вы, – раздался из-за двери голос зомби, – от вас скрывают правду.
Зомби осекся, думая, стоит ли выдавать тайну. Откуда взялись зомби в горе, знала только баба Мотя из соседней деревни. Но она, конечно, молчала, как партизан, чтобы не навлечь на себя гнев односельчан. А дело было так. Пасла как-то баба Мотя своих коз у дороги, а мимо с грохотом и скрежетом ехала колона военных машин, какими-то ящиками нагруженных, с верхом, как сеном телеги в их деревне грузили. Ну, дороги в их глухомани сами знаете какие, тряхнуло машину-то, один ящик и свалился. Солдатики, груз сопровождавшие, этого не заметили, они как раз над очередным анекдотом хохотали, слезы рукавами утирали. Баба Мотя, недолго думая, на свой двор за тачкой сбегала, да ящик к себе и перетащила. В нем оказалось что-то рассыпчатое, вкусно пахнущее. Черный козел Митька потянулся к нему и захрумкал с довольной мордой.
– Видать, комбикорм Ваньке-фермеру везли, – решила баба Мотя. И накормила им еще и кроликов.
То, что по весне родилось в хозяйстве, она решила никому не показывать. Уж слишком страшно было. И убить рука не поднялась – как его есть-то, неведомое?! Ну и живое же!
– Господи, на все воля твоя! Раз родилось, пущай живет! – перекрестилась баба Мотя и отнесла выводок от коз и кроликов к горе. Они не только выжили, но еще и между собой скрестились.
Так и появились в местной горе жуткие зомби. А в глубине горы, в большом зале, стоял памятник бабе с морщинистым лицом. У ее ног стоял ящик, рядом расположился козел с интеллектуальной мордой и кролик в кепке, который глядел с прищуром. Каждый год юные зомби возлагали к памятнику Моте васильки.
