Ольга Хмельницкая - Из бутика с любовью
Петр зашевелился и застонал. У Евгении вырвался радостный крик.
– Воды, – прошептал Петр. – И врача!
– Потерпи, – сказала Евгения, наклоняясь над Петром, – мы в яме. Но я нас вытащу отсюда.
Петр открыл глаза и обвел яму мутным взглядом.
– А что мы тут делаем? – спросил он.
В голосе прозвучал неподдельный интерес.
– Куда мне звонить? – спросила Евгения, – ни «Скорая», ни пожарные не желают ехать, когда вместо адреса я начинаю описывать местонахождение ямы.
– Позвони себе на работу, – простонал он, пуская зеленые слюни и хватаясь за трещащую голову, – пусть твои подчиненные приедут и нас вытащат.
– Это мысль, – сказала Евгения. – Хотя время и не рабочее.
Анастасия почувствовала, как рука смерти, за которую она внешне беззаботно держалась, напряглась. По торговому центру навстречу Анастасии шел майор милиции, который приходил к ней домой в связи с убийством Киры. За ним еще несколько человек в форме. Все они направлялись в сторону интерьерного бутика «Красивая жизнь».
– Блин, – сказал человек, – не могу поверить! Как они догадались – тупые, доверчивые овцы!
Рука резко развернула Анастасию.
– Наши планы, к сожалению, меняются, – сказала смерть. – Ты умрешь где-нибудь в другом месте. Только надо сделать это красиво.
Они прошли мимо кафе.
– Давай поедим, – взмолилась Анастасия, – хоть взбитые сливки съедим с шоколадом и орешками! Они такие красивые, такие вкусные. Пусть это будет мое последнее желание, ведь приговоренные в Средние века всегда имели право на последнее желание!
Смерть заколебалась.
– Это только в сказках было. К тому же у нас нет времени, – сказала она наконец. – Ты должна умереть быстро и красиво.
– Так и взбитые сливки – это быстро и красиво, – продолжала умолять Анастасия. – Белые сливки под черным шоколадом, посыпанные орешками, это намного красивее, чем я. И займет всего пять минут, не больше. Даже меньше!
Смерть заколебалась.
Евгения позвонила Марине. Марина взяла трубку и некоторое время слушала. Криминалисты изучали пол, на котором Марина и Дима обнаружили пятна крови. Еще одно пятно им удалось обнаружить у входа в бутик. Оно также было вытерто.
– Они на кладбище, – сказала Марина Диме, – Евгения и Петр. Сидят в яме и ждут коллег Евгении. А про Иру по-прежнему ни слуху ни духу?
– Абсолютно. Что касается ямы, пусть четко опишут, где находятся. Я позвоню кому надо, и их вытащат.
Криминалисты продолжали изучать пол и ширмы.
– Вряд ли они найдут еще что-то, – сказала Марина. – Ты знаешь, у меня появилось чувство безнадежности. Нет ни одной четкой улики, только какие-то намеки, соображения, общие схемы. Надо поговорить с Лизой, но она пьяна и спит, ее охраняют. Евгения вон в яме, с Ирой так связи и нет. Неизвестно, где она. И это меня пугает больше всего.
– В ваших интересах рассказать все, что вы знаете, – сказал Валерианов девушке-консультанту. – Как вас зовут?
– Светлана Киреева, – сказала девушка, показав пальцем на свой бейдж, – но я ничего не знаю. Я вышла на несколько минут, потому что приехала владелица нашего бутика с подругой и сделала кое-какие распоряжения... когда пришла, ни владелицы, ни ее подруги уже не было.
Глаза у Светы Киреевой бегали.
– Вы вытерли кровь? – спросила Марина. – Так ведь? Вы ведь держитесь за свою работу, вам хорошо платят, и вы демонстрируете личную преданность.
– На самом деле я вытерла только пятно у входа, – сказала Света после долгой паузы. – Про другие ничего не знаю. Мало ли, может, у кого-то кровь носом пошла?
Ее трясло, как будто рядом заработал отбойный молоток.
– А камеры видеонаблюдения здесь есть?
– Нет, тут же все крупное, – покачала головой Света.
Повинуясь наитию, Дима повернул голову и посмотрел на стены, на которых были развешаны гобелены и картины. Прямо напротив места, где на полу обнаружились пятна крови, висела картина Лизы. Дима тронул супругу за руку. Марина повернулась и тоже увидела картину.
Все постепенно складывалось в общую схему.
– Как зовут вашу владелицу? – спросил Дима девушку-консультанта. – Впрочем, это нетрудно узнать.
Узнав имя владелицы, Марина несколько минут смотрела на супруга в немом ступоре.
– Я не ожидала, – сказала она.
– Я ожидал, – сказал он.
Картинка наконец окончательно сложилась.
– Спасибо, – сказала Евгения людям в форме, извлекшим ее и Петра из ямы, – я вам так благодарна, так благодарна.
Петр что-то промычал. Евгения пристегнула его на пассажирское сиденье своей стерильно чистой машины – грязного и в глине – не чувствуя ничего, кроме умиления. Его стошнило на пол и на торпеду, Евгения вытерла его подбородок белоснежной тряпочкой и дала попить.
– Ой, хорошо, – сказал Петр, присосавшись к бутылочке «Святого источника».
Евгения вырулила с парковки кладбища, держась за руль пальцами с поломанным маникюром, нажимая на педали грязными босыми ногами и чувствуя себя категорически счастливой.
– Сейчас поедем в больницу, – сказала она, – ты паленым коньяком отравился. Пусть посмотрят, могла печень пострадать.
– Только сначала в ванную, – ответил Петр, и его снова стошнило, – а затем машину в химчистку. А вот потом можно и к врачу.
Он откинулся на сиденье. Евгения всполошилась, решив, что он снова потерял сознание, но Петр всего лишь спал.
– Мне взбитые сливки с шоколадом и орешками, – говорила Анастасия, – салат «Мимоза» с тунцом и блинчики с икрой. Да, еще чай! Черный, в чайничке.
Смерть нахмурилась.
– Когда я нервничаю, я много ем, – сказала Анастасия, глядя своими честными черными глазами.
Мимо кафе прошли еще люди в форме. Все они направлялись в бутик. Человек, сидящий напротив Анастасии, ощутил, как сжимается кольцо. Потенциальная жертва сидела, ожидая свои сливки, и смотрела на витрину обувного бутика, где стояли белые сабо на высокой пробковой платформе.
– Я сейчас уйду, – сказала смерть, наконец-то поняв, что ждать больше нельзя, – а ты на счет «три» обо всем забудешь. Раз, два... три.
Анастасия очумело захлопала глазами, оглядываясь.
Марина, Дима и Валерианов обнаружили Иру после того, как в милицию позвонил охранник Интернет-кафе, увидевший ее портрет по телевизору. Мрачная, подавленная, кусающая губы Ира, руки которой начинали автоматически тянуться к любому попавшему в зону видимости тяжелому предмету, кивнула Марине и Диме, ни о чем не спрашивая.
«Игрушка, – думала Ира, – кукла, объект для потехи, инструмент повышения эфемерного Интернет-рейтинга».
– Ира, – сказал Дима, – вы в курсе, что убита Кира, которая была с вами на семинаре по инвестированию, но не знаете, что погибла также Ульяна.
– Это очень интересно, – машинально ответила Ира.
– Вы также должны были стать жертвой.
Они вышли из Интернет-кафе в теплую сентябрьскую ночь.
– Должна была, – повторила Ира, – значит, уже не должна?
– Вы удачно скрылись, – улыбнулась Марина. – Мы не могли вас найти. Но и убийца не смог. Хотя мы, признаемся, опасались, что с вами уже все кончено.
– Вы уже знаете, кто он? – спросила Ира.
Огни рекламы отражалась от копны ее блестящих рыжих волос, образующих ореол, напоминающий шлем байкера.
– Уже да, – сказал Дима. – Мы приехали за вами, потому что вы нам нужны. Мы хотим поговорить с вами и другими женщинами, которые были на семинаре. Нам нужно собрать всех вместе.
Ира замедлила шаг.
– Вы намекаете на то, что я виновата? – спросила она. – Думаете, что я вовсе не сидела в Интернет-кафе все это время? Но меня же видел охранник, он может подтвердить, что у меня алиби.
– Я ничего не буду сейчас говорить, – ответил Дима. – Поехали. Мы раскроем все карты.
Ира кивнула и села на заднее сиденье.
Вероника листала журнал свадебной моды, и ей нравились все платья без исключения. В частности, особенно ее очаровало песочно-розовое, цвета утренней пустыни, длинное платье с широким кринолином и открытыми плечами.
«Интересно, есть ли в нашем городе свадебные салоны, которые работают круглосуточно? – подумала она. – Мне хочется примерять и примерять, чтобы мне затягивали шнуровку корсета на спине, чтобы юбка в пол шелестела и обнимала ноги и чтобы белые туфли на высоких каблуках и фата с мелкими сердечками.
И букет! Огромный букет из белых лилий, который она будет держать рукой в белой же перчатке».
Вероника быстро пролистала страницы, посвященные макияжу для невест, и принялась рассматривать платья, которые предназначались свидетельнице.
– А в свидетельницы я возьму свою парикмахершу, – подумала Вероника, и сердце у нее замерло от счастья.
Потом она изучила мужские свадебные костюмы. Особенно ей понравился темно-зеленый в тонкую черную полоску. Вероника точно не помнила, какого цвета глаза у Игнатьева. Она вообще к Игнатьеву никогда не присматривалась: скромный и молчаливый сисадмин обычно незаметно сидел в углу, склонившись над компьютером, и Вероника помнила только его вид сзади. Но почему-то ей казалось, что такой костюм Игнатьеву пойдет.
