Наталия Левитина - Сорванные цветы
Макс стаскивал с шеи мохеровый шарф.
– Нет, нет, – замахал руками Андрей, – не надо.
С чего это ты вдруг решил устроить эротик-шоу? Холодно! Январь! Давай хотя бы доедем до Москвы!
Максим уже терзал пуговицы рубашки. Майки на нем не оказалось, и удивленному Андрею предстала крепкая грудь друга, украшенная длинными, багровыми царапинами. Пока Андрей разглядывал красные иероглифы на теле Макса, тот с упоением вздыхал, надрывно и горестно.
– Я нашел твоего маньяка. Едва спасся, как видишь. Это женщина.
– Ерунда...
– Говорю тебе, это женщина. Видишь, что она со мной сделала. Еле убежал!
– Ладно, рассказывай по порядку.
Максим закутался в одежду, отвел трагический взор в сторону и поведал другу ужасную историю.
Вчера, устав от безделья в городе Воронеже, он отправился в местный концертный зал насладиться симфонической музыкой. Сладкий дурман, навеянный мелодиями Генделя и Вивальди, вмиг улетучился, когда он заметил в третьем ряду даму. Дама была старше Максима лет на пятнадцать, обладала великолепной гривой длинных огненно-рыжих волос и конвоировалась целым выводком нежных малюток.
Десятиминутного антракта хватило оживившемуся Максу, чтобы выяснить биографию роскошной женщины. Она была преподавателем музыкальной школы и привела на концерт своих учеников. Во втором отделении Максим получил двадцать девять замечаний от кружевных старушек меломанок: он никак не мог усидеть на месте.
После концерта Макс помог музыкантше погрузить детей в автобус, развезти их по домам и отправился за компенсацией – взгляд дамы обещал щедрое вознаграждение.
– Это был какой-то кошмар. Она оказалась законченной шизофреничкой. Садистка. Бросалась на меня как пантера, кусалась. Я ее даже слегка прибил, но она от этого взбесилась еще больше.
– И мужское самолюбие не позволило тебе сказать твердое «нет» таким забавам?
– Не мог же я сбежать, словно трус, после того, как сам напросился в гости. А что я пережил! Первый раз в моей жизни такое... Не можешь ее арестовать? Ей нельзя доверять детей! Наверняка она лупит их железной указкой и подвешивает над роялем вниз головой.
– Это тебе урок. Не будешь прыгать в кровать к первой встречной женщине.
– Она клиентка психбольницы. Почему она на свободе, а не в палате для буйных?
– Как ее зовут?
– Алиса. Слава богу, мы уехали из Воронежа.
– Там небезопасно. Но и в Москве, кстати, тоже – по столице где-то бродит великовозрастный сынишка этой садистки. Наверное, такой же психопат, как и мамочка.
– Поехали. Не припомню ни одной женщины, которая привлекалась бы к суду как убийца-маньяк.
– Алиса будет первой. Это она душит твоих девчонок, верь мне. Знаешь, какая она сильная!
Максим завел мотор, плавно тронулся и вырулил на автостраду.
– Глупости.
Виктору Сергеевичу Терентьеву было 34 года. Он 12 лет занимался бизнесом, 24 года – большим теннисом, 16 лет курил, 19 лет совершал утреннюю пробежку и 22 года дегустировал. Последнее занятие было самым любимым у Виктора Сергеевича.
Надо сказать, он имел все атрибуты удачливого дегустатора: приятную внешность, высокую и объемную фигуру, ласковые и выразительные карие глаза, красивую одежду, роскошный автомобиль и большое количество денег. Дегустируемый объект мог рассчитывать на нежность и финансовую поддержку весь период времени, пока Виктор Сергеевич вникал в оттенки вкуса нового продукта. Вникнув, он тут же утрачивал интерес, отодвигал блюдо в сторону и начинал бурные поиски новых, неизведанных вкусовых ощущений.
Женщины проваливались в историческое прошлое Виктора Сергеевича, словно в черную дыру, не оставляя в его сердце и душе абсолютно никаких отметин. Ни к одной из них он не испытал чувства большего, нежели мимолетная привязанность, ни об одной он не вспомнил с легкой грустью или ощущением утраты.
Положение руководителя крупной фирмы открывало перед Виктором Терентьевым прекрасные возможности. Девочки шли нескончаемым потоком, обуреваемые страстным желанием испортить свое зрение около компьютера в фирме «Шелтер». Секретарши появлялись в страховой компании на катастрофически короткий срок, неделю изображали озабоченных офисных девиц, затем попадали в плен карих глаз босса, получали щедрое вознаграждение и увольнялись.
Очередной объект, выбранный Виктором Сергеевичем, был настолько привлекателен, что минуло уже две недели, а босс еще не сделал ни единого поползновения в сторону новой сотрудницы.
Принимая из рук Катерины чашку кофе или документ, президент «Шелтера» даже чувствовал легкое волнение. Он предвкушал удовольствие, которое когда-нибудь доставит ему эта девушка. И тянул время, испытывая наслаждение от томительного выжидания, лаская жертву взглядом – щеки с детским румянцем, маленькие ушки... Кроме того, многолетний опыт соблазнительства подсказывал Виктору Сергеевичу, что в данном случае надо действовать деликатно и осторожно.
– Добро пожаловать! Уоu аге Welcome!
Орыся закончила возню с замком и раскрыла перед Катей дверь своей квартиры.
– Добро пожаловать в мою скромную резиденцию! Знакомься, это Джимми.
В просторной прихожей на синем ковре сидело существо, представлявшее собой пушистый шар размером с двухлитровую банку. Оно уставилось на Катерину неподвижным голубым взглядом, в котором читалась неземная отрешенность. Орыся подхватила создание, оно тут же перетекло к ней на шею, расположилось там, словно дорогой меховой воротник, и заурчало.
– Мой любимый Джимик.
Катя сняла шубу.
– Что это за порода? Первый раз вижу такого кота, – сказала она, проходя в комнату и оглядываясь. – Как у тебя красиво! О, пианино! Ты умеешь играть? Можно я побарабаню?
– Угу. Я умею играть. Я вообще-то умею все, чем должна безупречно владеть благовоспитанная девица из дворянской семьи. Играть на музыкальных инструментах, танцевать полонез, петь, вышивать крестиком и гладью, составлять икебану, говорить на иностранных языках, не путать вилки для рыбы и спаржи, поддерживать интеллектуальную беседу, развлекать мужчину, заниматься неординарным сексом...
– Последние два пункта не вписываются в образ молодой дворянки.
– Зато вписываются в образ дорогой гейши. Тоже неплохо. Эта порода называется колор-пойнт. Прелесть, правда?
Орыся вручила кота гостье. Руки Кати утонули в длинной шелковистой шерсти сиамской окраски. Джимми послушно изобразил воротник и на Катиной шее.
– Это он только прикидывается кротким, – объяснила Орыся. – Коты породы колор-пойнт отличаются почти собачьей преданностью. Он видит, что я к тебе хорошо отношусь, поэтому лоялен. Но Ленька один раз шутя толкнул меня, и я упала на кровать. В следующий момент Джим уже висел на нем, а Леонид дико орал: «Сними с меня этого волкодава». Теперь в присутствии кота он боится на меня дышать. Ну как тебе моя квартира?
Обстановка была роскошна. Важным предметом интерьера являлась гигантская кровать, кроме нее, в комнате стояли угловой диван, оригинальная стенка, журнальный столик. На стенах висели небольшие картины под стеклом – графика, черная тушь на белом ватмане.
– Это мое, – скромно объяснила Орыся. – Рисую. Сейчас сочиню ужин. Если хочешь, оставайся здесь, поиграй. Если хочешь, пойдем со мной.
Катерина заметалась: и пианино манило, и бросать Орысю было неудобно. Она отправилась на кухню. Здесь сияли бирюзой пластик и белоснежные гладкие поверхности аппаратов для приготовления еды. Джим неслышно проследовал за девушками, сел в углу, обвил передние лапы пушистым темно-коричневым хвостом и завороженно уставился на хозяйку и ее гостью.
Орыся распахнула холодильник. Он был заполнен до отказа.
Катя устроилась у стола и следила за Орысиными манипуляциями.
– А почему он все время так смотрит? – шепотом спросила она.
– Любит меня, – коротко объяснила Орыся. – Весь день я на работе, а когда прихожу, он не может на меня налюбоваться. Обожает.
Джим тихо вздохнул в своем углу. Его пушистая розовая грудь поднялась и опустилась, а в голубых глазах Катерина ясно прочитала подтверждение: «Люблю!»
– Может быть, мне тоже кошку завести? Я прихожу вечером в квартиру, она такая унылая, мрачная, мебель старая, телевизор не работает, холодильник пустой, и никто меня не ждет...
– Гениальная мысль! И в момент вылетишь с квартиры. Кто же тебе будет сдавать chambre, в смысле, комнату, если у тебя кот?
– Да, верно. Хорошо, когда есть собственная квартира.
– Не то слово. Мечта. А сколько я работала с Леонидом, прежде чем она мне досталась? Он заваливал меня комплектами кружевного нижнего белья, атласными лифчиками и трусиками из трикотажного гипюра, водил в рестораны, покупал французские духи за тысячу долларов... Полгода я билась над тем, чтобы направить его инвестиции в нужное русло. Я согласна была два года ходить в советских фланелевых панталонах, лишь бы он купил мне на сэкономленные деньги квартиру. Так, supper is ready, ужин готов. Джимми, ты составишь нам компанию?
