Фридрих Незнанский - Криминальные прогулки
До бородача оставалось не так уж и далеко.
– Только бы не спугнуть его… – держал пальцы крестиком суеверный Яковлев.
– Угу… – отзывался не суеверный и надеющийся только на собственные силы Коломиец. – Только бы не спугнуть…
Но – спугнули.
Вернее, оперы были вроде бы и ни при чем. Просто в какой-то момент бородач вдруг в упор уставился на них, а потом как-то странно вздрогнул, будто что-то почувствовал, и в ту же секунду совершенно неожиданно для Яковлева и Коломийца бросился в сторону от площади, прямо через запруженную автомобилями дорогу. Раздались беспорядочные гудки, жутко заскрипели тормоза, кто-то въехал кому-то в бампер, кто-то помял кому-то крыло, кто-то непристегнутый просто чуть не вылетел через лобовое стекло, когда вынужден был резко остановить машину, чтобы не сбить несущегося через дорогу бородача. В воздухе повис такой ядреный мат-перемат, что ого-го. Яковлев и Коломиец, как две пули – большая, от тяжелого станкового пулемета, и поменьше, калибра где-то пять сорок пять, – понеслись вслед за бородачом. Тот нырнул в находившуюся сразу за дорогой арку жилого дома и устремился во двор. Оперы, огибая, как слаломисты, приостановившиеся автомобили, мчались за ним. Они тоже ворвались в арку и через секунду уже выбежали из нее с другой стороны.
– Где он? – заметался по сторонам Коломиец.
Яковлев осмотрел двор. Он был пустым, только на детской площадке, у карусели, смолил бычок какой-то пацан младшего школьного возраста.
– Эй, мальчик! – подскочил к нему Яковлев. – В этот двор только что бородатый такой мужик забежал. Ты не видел, куда он делся?
Пацан смерил Яковлева полупрезрительным взглядом, сплюнул и через паузу ответил:
– Ну видел…
– Ну и куда? – нетерпеливо выпалил Яковлев.
Пацан важно оперся на металлический каркас карусели и вскинул голову:
– А чирик дашь?
Торговаться с юным вымогателем у Яковлева времени не было, и он готов уже был действительно сунуть ему чирик, как в разговор вдруг вмешался умный и, как оказалось, бережливый Коломиец.
– Не давай ему ничего! – остановил он Яковлева. – Он все равно ни фига не знает!
– Я не знаю?! – вскипел шкет. – Я не знаю?!
– Не знаешь! – повторил Коломиец. – Ты же спиной к арке стоял! Значит, ничего не видел!
Пацан выплюнул бычок, готовясь вступить в серьезный спор:
– Ну и что с того, что спиной? Как он забегал сюда, я не видел, это да. А как выбегал отсюда во-он туда, – он ткнул рукой в сторону одной из четырех окружающих двор арок, – так это я очень даже хорошо видел! А чего ж мне не видеть, когда эта арка прямо передо мной находится… Ой… – Тут пацан закусил губу, поняв, что проговорился.
– Ну вот! – обернулся к Яковлеву Коломиец. – Слышал?
– Ага! – ответил Яковлев, пряча в пиджак уже вытащенный им бумажник. – Погнали!
И они побежали в указанном шкетом направлении. На ходу Яковлев обернулся и крикнул ему:
– И чтоб больше не курил! Увижу – уши надеру!
Шкет еще раз сплюнул, нецензурно выругался и вытянул в сторону Яковлева кулак с выставленным в характерном жесте средним пальцем.
Когда оперы выбежали из арки, то тут же попали в густую толпу двигающихся по тротуару людей.
– Да… – протянул Яковлев. – Кажется, мы его потеряли…
Коломиец ничего не сказал, но по его глазам было ясно, что мысли он имеет сходные.
И вдруг – о чудо!
На противоположной стороне улицы, у ворот крупного мелкооптового рынка, они заметили наряд милиции, который, кажется, только что остановил их бородача. Бородач даже не успел еще вытащить документы, только руку засунул в карман рубашки и милиционеры терпеливо ждали, когда он предъявит им свой паспорт или что там у него еще…
Но тут произошло то, чего оперы совсем уж не ожидали. Бородач вдруг резко выпрямил руку и ткнул двумя растопыренными пальцами прямо в глаза стоявшему рядом с ним сержанту. Тот вскрикнул и, закрыв лицо ладонями, отлетел в сторону. Второй милиционер получил от бородача сильный удар под дых ногой, а когда милиционер согнулся, то на него сразу же обрушился и второй удар – по шее ребром ладони. Еще до того как страж порядка рухнул на асфальт, бородач под визг женщин юркнул в ворота кишащего народом рынка и растворился там среди заросших до глаз мусульманских торговцев, как капелька розового масла в узбекском зеленом чае.
Оперы дернулись через дорогу. И снова визг тормозов, грохот ударяющихся друг о друга бамперов, звон разбитых фар и мат, мат, мат.
Ну а что ж делать-то? Подозреваемого же надо как-то ловить!
Яковлев и Коломиец подбежали к поверженным милиционерам, а тут откуда-то вынырнул еще один наряд, глядь – свои лежат на асфальте, а рядом два каких-то запыхавшихся кента, да кто такие, да ну-ка иди сюда, да ты че, а ты че, – словом, пока суд да дело, пока Яковлев и Коломиец совали им в лицо свои удостоверения и объясняли, что случилось, прошло еще несколько минут. После этого милиционеры передали по рации сообщение: так, мол, и так, все выходы с рынка перекрыть, искать такого-то!
Что ж, стали искать.
Час искали, два искали – нет бородача. Ну в смысле того бородача, который нужен, других-то навалом – больше, чем привезенных ими помидоров.
– Судя по всему, успел выскользнуть до того, как передали сообщение… – хмурились милиционеры.
– Ну все-таки вы уж прочешите лотки и склады еще разочек! – почти уговаривали начальника местного отделения Яковлев и Коломиец, которые и сами принимали в поисках самое непосредственное участие.
– Ну разве что разочек… – раз в третий уже соглашался он.
Но прочесы снова ничего не давали.
По городу тоже был объявлен оперативный план «Перехват», который прошел с тем же азартом, с тем же усердием и с тем же результатом – нет бородача. Впрочем, все прекрасно понимали, что бороду и все остальное он мог и отклеить, но и безбородый и безусый уроженец Тулы Корнев Виктор Сергеевич тоже обнаружен не был.
– Вот паскудство… – процедил сквозь зубы Яковлев, и они с Коломийцем отправились к Турецкому.
Дежурная по этажу без лишних проволочек выдала Турецкому видеомагнитофон и даже предложила на выбор несколько кассет с фильмами – по двадцать рублей за час просмотра. Названия фильмов были многообещающими: «Королева жаркой ночи», «Разврат в Рио» и даже «Графиня Монитекки и ее любимый гнедой жеребец».
– Ну что? – спросила дежурная по этажу. – Берете?
– Спасибо… – ответил Турецкий. – Как-нибудь в другой раз…
Он взял видеомагнитофон и понес его в номер. Когда принес, они с корневским соседом быстро подключили все куда следует и вставили принесенную им видеокассету.
– Поехали… – сказал Турецкий и нажал на пуск.
На экране стоявшего на тумбочке телевизора появилось изображение соседа, который сосредоточенно пил водку.
– Это самое начало! – проконстатировал сосед. – Тут я за здоровье приехавших пью. Вы дальше мотайте.
Турецкий нажал на перемотку.
На экране замелькали какие-то люди, которые тоже пили, очевидно за здоровье теперь уже соседа, ели, потом плясали, потом снова пили, снова плясали, потом в кадре появились перемазанные вареньем дети («О! Внуки!» – умилился сосед), они гонялись по комнате за котом, а тот выгибался и шипел на них. В конце концов дети доигрались, кот кого-то из них царапнул, тут слезы, прибежала мамаша, но наорала не на кота, а на детей и увела их из комнаты. Затем место действия перенеслось на улицу, где пьяный сосед бегал по огороду в цветастых трусах.
– Это я! – довольно ткнул он пальцем в экран, как будто можно было спутать его с кем-то другим.
– Ну когда же машина-то будет? – повернулся к нему Турецкий.
– Уже скоро! – заверил его сосед. – Я вот сейчас поскользнусь и упаду лицом в лужу, а потом меня умываться и переодеваться уведут.
На экране все так и произошло, за исключением того, что умываться и переодеваться соседа не увели, а унесли.
И вот наконец вся семья собралась у березки. Турецкий тут же заметил вдали силуэт легкового автомобиля. Камера тоже выхватила его из общего антуража и сначала, как и говорил сосед, удалила на невиданное расстояние, превратив вообще в какую-то еле различимую точку, а потом вдруг резко приблизила, да так крупно, что оказался виден не только номер автомобиля, а даже и покрывавшие его мелкие пятна грязи.
Номер был тульский.
Турецкий нажал на стоп-кадр и посмотрел на соседа:
– Вы можете оставить эту кассету?
Сосед, не ожидавший такого поворота событий, открыл рот и хотел было сказать что-то вроде: «Да как же это? Да это ж память! Да я ж там в трусах по огороду…» – но тут же сообразил, что кассета действительно нужна следователю, и только махнул рукой:
– А-а… Могу…
В тот день мэр Тулы решил не утруждать себя работой. Еще до обеда он распорядился, чтобы подали машину, и спустился из своего кабинета во внутренний двор мэрии, еле заметным кивком отвечая на широкоулыбочные приветствия попадающихся по пути подчиненных. Когда он вышел на улицу, его водитель распахнул перед ним заднюю дверцу служебного лимузина, и, залезая в салон, Вячеслав Витальевич лениво бросил:
