Сергей Ермаков - Акулы шоу-бизнеса
Краб подобрался к окошку офиса, где горел свет, и осторожно заглянул в него через приоткрытые жалюзи. Те, кто были внутри, его не видели, зато он увидел заставленный закусками и выпивкой стол, возле которого сидели трое — тот самый мужик с пистолетом, что выходил на крыльцо, бородатый и обросший, как хиппи, мужчина лет пятидесяти — это был наверняка тот самый Тарас, о котором говорил Гоша Граммофон, и та самая женщина, что сегодня так понравилась Крабу и брызнула ему в лицо из газового баллончика. Непривычно было видеть пьянку, где люди сидели молча, без музыки, и только активно жестикулировали, поворачиваясь друг к другу.
Ни Тарас, ни его женщина не услышали, как от удара ноги открылась дверь в их комнату, потому что сидели к ней спиной, лишь мужик с пистолетом повернул голову, схватившись за рукоять пистолета. Краб отрицательно покачал головой, нацелив в него оба ствола, мол, не надо лишних движений — нажму на спусковой крючок двустволки — мало не покажется. Увидев испуг на лице своего собутыльника, повернулись и Тарас с женщиной, уставившись с недоумением на неизвестно откуда взявшегося морпеха, которого их люди, казалось, отделали так, что ему бы до койки доползти.
— Пистолет аккуратно достань двумя пальчиками, — приказал Краб, — и кидай мне под ноги. Только без глупостей, я не промахнусь.
Мужик подчинился, бросил пистолет Крабу под ноги и благоразумно поднял вверх руки. Тарас и его женщина хоть и не слышали, но поняли, что им тоже нужно руки поднять. Краб поднял пистолет, сунул его себе за пояс и спросил у телохранителя, есть ли у хозяина оружие. Тот покачал головой, но Краб не привык верить на слово.
— Переведи им, чтобы встали и уперлись руками в стену, я их обыщу, — приказал он, — и сам встань рядом, это и тебя касается.
Телохранитель жестами показал Тарасу и его женщине, что надо встать у стены. Они подчинились, видимо, увидели ружье своего сторожа в руках у Краба и понимали, что помочь им больше некому. Краб закинул ружье на плечо, обыскал на всякий случай сначала телохранителя, нашел у него за голенищем сапога охотничий нож, потом стал обыскивать Тараса, тот был чистый. Дошла очередь и до женщины. Ее особо обыскивать Краб не собирался, но после сегодняшнего случая с газом сделать это хотя бы поверхностно нужно было — женщина, похоже, была отчаянной.
Едва он дотронулся до талии женщины, Тарас замычал, как молодой бычок, а она дернулась, будто ее током ударили, развернулась и влепила Крабу пощечину. Он отшатнулся, а она набросилась на него, стараясь ногтями расцарапать лицо. Драться с женщиной Краб не мог из принципа, но и позволить ей еще больше повредить свою физиономию не мог тоже, поэтому он перехватил ее руку и толкнул хулиганку прямиком в стену. Она ударилась о торчащий угол, разбила свой прелестный носик и медленно сползла вниз. Телохранитель Тараса тоже не остался в стороне, бросился на Краба.
— Кия!!! — крикнул по-японски и взмахнул ногой.
Но Краб раньше ушел от удара ноги и прикладом врезал справа по лбу телохранителя-каратиста. Того крутануло, он протаранил головой стоящий в углу телевизор и вместе с ним завалился за тумбочку. Тарас, видя такой расклад, сам плюхнулся на пол, замычал и замахал руками: мол, не бей меня, я не собираюсь драться.
— Нэ кажи хоп, покы нэ пэрэскочыв, — произнес Краб в сторону упавшего за тумбочку телохранителя.
— Так… это… ты… крикнул… на улице… что… уси добре? — медленно и с трудом произнося каждое слово, с удивлением спросил Тарас. — Ты… нашу… мову… откуда… знаешь?
Краб тоже удивился, что Тарас, оказывается, может говорить, но припомнил, что глухонемые по губам умеют читать и сами вот так же, как Тарас, говорят понемногу. Краб присел на стул, на котором до этого сидел Тарас, взял со стола и отправил в рот кусочек соленого сала, запил томатным соком прямо из коробки, а потом ответил:
— По этому поводу у меня есть один хороший анекдот. Однажды бежала лиса по лесу. Вдруг слышит из кустов: «Ку-ка-ре-ку!» Лиса шмыг в кусты. Через какое-то время из кустов волк выходит, штаны подтягивает и говорит: «А все-таки неплохо иностранные языки знать!» Вот и я на всякий случай учил украинский, пока в Киеве жил с молодой женой. Как знал тогда, что пригодится мне после, и, видишь, — пригодилось. Собирайся, Тарас, повезешь меня в Москву на своем «Шевроле». А по дороге мне расскажешь, кто тебе рассказал, что я морпех, — Львович или Гоша Граммофон. А может, кто другой рассказал? Друзей твоих — женщину, телохранителя и сторожа я до утра запру в кладовке, пусть посидят, пока мы с тобой из Украины выедем в Россию. Ружье здесь оставлю, а вот пистолет возьму с собой. Будешь упрямиться, пристрелю!
— Никуда… я… не поеду… — произнес Тараc.
Краб выхватил пистолет Макарова, который отнял у телохранителя, и выстрелил в сторону, где сидел на полу Тарас, продырявив линолеум в сантиметре от его ноги. Тарас вздрогнул, завалился на бок, понял, что выбора у него нет, и торопливо закивал бородатым подбородком, мол, поеду, куда прикажешь.
Глава 13
Татьяна была зла на весь мир и даже на своего собственного отца, который пропал и забыл, наверное, что приехал в Москву ей помочь. По дороге в агентство моделей «Афродита» она решила позвонить на мобильный отцу, в этот раз смогла ему дозвониться и сказала, что он ей очень нужен, что она смогла выйти на Анжелику и через нее теперь возможно выйти на тех, кто заправляет в Москве «пиратским» бизнесом. Но отец, вместо того чтобы закричать: «Ура!» и немедленно кинуться ей на помощь, сказал, чтобы она зря не рисковала своей головой и не совала нос, куда его совать опасно, а занималась бы тем, чем ей и нужно заниматься — пела бы на концертах, давала интервью и придумывала новые песни. А с пиратами отец сам разберется и сам же в скором времени выйдет на Магнита.
Татьяна рассердилась на него и бросила трубку. Отец считает ее маленькой девочкой, которая не способна принимать решения и сделать что-то с толком. Ну хорошо, она ему докажет, что кое-чего стоит. Она сама выйдет на этого пресловутого Магнита и заставит его вернуть ей и Бальгану те деньги, которые он у них украл.
Ее машина «Лексус» тем временем подкатила к высокому крыльцу дома в узком проулке. Татьяне едва хватило места, чтобы припарковаться. Она вышла из машины, и тут же из дверей офиса на крылечко выскочил дядька, похожий на сказочного зайчика из детского новогоднего спектакля, только без бумажных ушей на макушке. Он приветливо помахал рукой Татьяне и сбежал вниз.
— Разрешите вашу ручку, — произнес он, наклонился и поцеловал кисть Татьяны. — Это вы мне изволили позвонить, я и есть тот самый Владимир Исаакович Кац, глава этого агентства. Но для вас просто Володя. Для нас такая честь, что вы к нам приехали. Я очень люблю ваши песни, особенно вот эту…
И тут Владимир Исаакович невразумительно промычал нечто жуткое, в чем нельзя было разобрать ни мелодии, ни слов. То ли у Каца абсолютно отсутствовал слух, то ли он не знал ни одной песни Татьяны, но из вежливости решил сделать вид, что является ее поклонником. Но Татьяна и виду не показала, что разоблачила хитроумного продавца женской красоты, улыбнулась ему в ответ и, воспользовавшись его приглашением, стала подниматься на крыльцо.
— Пожалуйте ко мне в кабинет, — предложил Кац, когда они вошли внутрь, — вот, пожалуйста, проходите.
Секретарша ростом под два метра, похожая на шест для прыжков в высоту, встретившая их у входа, надменно посмотрела на Татьяну. Очевидно, она слушала другую музыку или вообще не слушала никакой, потому Татьяна была ей не интересна, а вот молоденькие девчонки-фотомодели, увидев ее, кинулись за автографами, окружили Татьяну со всех сторон. Владимир Исаакович прикрикнул на них, чтобы убирались вон.
— Да что вы, не надо на них кричать, — спокойно произнесла Татьяна, — я распишусь всем, кто пожелает, мне же не трудно…
После того, как Татьяна раздала автографы, они вместе с Владимиром Исааковичем прошли к нему в кабинет. Татьяна присела на диван за журнальный столик и осмотрела кабинет Каца, весь увешанный фотографиями юных сексапильных особ. Владимир Исаакович не без гордости сказал, что у него в агентстве собраны самые красивые девушки России. Потом вытащил из шкафа два толстых альбома и положил перед Татьяной, сказав, что это портфолио его фотомоделей и она может без труда выбрать девочек для своего кордебалета, потому что некоторые из них даже имеют хореографические данные. Татьяна для виду стала листать альбом, рассматривая фотомоделей, которые были представлены портретным снимком и фотографией в купальнике. Она старалась найти Анжелику, как бы случайно наткнуться на нее в альбоме и спросить у Каца ее координаты.
Владимир Исаакович что-то рассказывал о трудностях модельного бизнеса в России, о том, что красавиц много, а производителей модной одежды мало, и красота, впрочем, как и мозги, утекает за рубеж. Но Татьяна слушала его вполуха. Просмотрев первый альбом, она поняла, что просидит тут до вечера, листая эти портфолио, а Анжелики может и не найти. А может и пропустить, устав разглядывать однотипно красивые лица и стройные фигуры. Поэтому она, закрыв последнюю страницу первого альбома, полезла в свою сумочку, достала оттуда фотографию Анжелики и показала ее Кацу.
