Аркадий Адамов - Личный досмотр. Черная моль
— Я все понимаю.
Андрей нахмурился и, пересилив себя, очень коротко рассказал, как он познакомился с Огородниковой в гостинице «Буг», как потом она звонила ему, и он избегал этих звонков, как, наконец, пришел к ней домой и застал там некоего Засохо, у которого до этого конфисковали контрабанду.
В этом месте Ржавин насторожился и спросил;
— Какой из себя этот тип?
Андрей, как мог, обрисовал ему Засохо. И Ржавин тут же отметил про себя: «Это тот самый, который недавно еще жил у нее».
— Теперь вот что… — Ржавин помедлил, обдумывая вопрос. — Сколько же раз ты встречал этого человека?
Андрей задумался.
— Пожалуй… раза три.
— Где?
— Первый раз в гостинице, потом в поезде, потом у нее дома.
— А отношения сложились не плохие?
— К сожалению.
— Это, старик, еще неизвестно. Ну, а дядю ее ты запомнил?
— Еще бы! Он же меня в гости звал, как в Москве буду.
— В гости? — оживился Ржавин. — И адрес дал? Андрей усмехнулся.
— Нет. Адрес велел племяннице дать.
— Огородниковой?
— Ну да.
— Гм. Может, это и в самом деле ее дядя? Надо бы все это проверить. Все! Эх, черт возьми! — с досадой воскликнул Ржавин. — Жаль, что ты сейчас не в форме!
— Я же здоров.
— Относительно, старик. Относительно. А скажи, кто еще из твоих сослуживцев знает Огородникову и видел этих ее приятелей?
— Ее знают многие. Она же получает, у нас для своего магазина вещи, конфискованные как контрабанда. — Андрей помедлил и неохотно закончил: — Дважды этого Засохо видел Семен Буланый. В гостинице и потом при личном досмотре, когда выворачивали этого типа наизнанку. В гостинице он и дядю видел.
— Ага. Значит, Семен Буланый? Ржавин сделал пометку в блокноте и стал прощаться.
После обеда няня принесла Андрею его вещи,
— Там девушка вас дожидается. В такси она.
«Светлана», — сразу догадался Андрей.
Он безотчетно вздохнул и стал поспешно одеваться, потом быстро собрал свои вещи.
Усатый человек со сломанной ногой поманил его поближе и тихо сказал:
— Просьба у меня к вам. Отправьте вот это письмецо. Ночью еще написал, как привезли.
Он достал из-под подушки смятый конверт. Андрей торопливо сунул его во внутренний карман пиджака и сказал:
— Утром бы и отправили. Любая сестра или нянечка опустила.
— Ну нет. Вы, кажется, понадежнее.
Андрей в тот момент не придал значения этим странным словам.
Внизу его ждала Светлана.
В то утро, когда в больнице у Андрея сидел Ржавин, Надя Огородникова вместе с представителями горторготдела и горфинотдела пришла в таможню. Они должны были получить для магазина вещи, конфискованные таможенниками.
К своим визитам в таможню Надя всегда готовилась особенно тщательно. Там ведь она могла встретить Андрея. Кроме того, там могли завязаться и новые полезные знакомства. Да и вообще где бы Надя ни появлялась, ей хотелось нравиться, хотелось кружить головы, притягивать любопытные и жадные взгляды.
Совсем недавно Надя вдруг узнала, что от Андрея ушла жена. И Надя сразу же вообразила, что это произошло из-за нее, что Андрей втайне влюбился в нее и все это время мучился и скрывал от всех свое чувство. Наде нестерпимо захотелось повидать его, убедиться в своей догадке. Андрей ей нравился, хотя он и был, по ее мнению, примитивно-порядочным и нерешительным человеком, каких обычно Надя презирала. Андрей был исключением, и это тоже было интересно.
В тот день, когда Надя собиралась в таможню, Андрей, по ее расчетам, мог уже выйти на работу. А раз так, то она постарается непременно его увидеть.
Еще из дома Надя позвонила в горторготдел пожилой и степенной Анне Семеновне, потом Ниночке в горфинотдел. Вместе они и приехали на вокзал.
На галерее второго этажа, над досмотровым залом, женщин встретил Валя Дубинин.
— Сегодня за купца я, — весело объявил он. — Петр Иванович болен. Так что держитесь.
Им предстояло самим оценивать те вещи, которые не значились в прейскурантах.
Черненькая, бойкая Ниночка кокетливо заметила:
— Вы воспитанный человек, Валя, и с дамами торговаться, конечно, не станете.
Между тем из троих женщин Ниночка была самой строгой и придирчивой.
На два часа одна из комнат таможни превратилась в склад или выставку самых разнообразных вещей, какие не соседствовали, пожалуй, ни в одном магазине. Тут были пестрые ковры, наборы ножей и вилок, бинокли, отрезы тканей, кофточки, охотничьи ножи, автомобильные свечи, белье, инструменты, какие-то порошки и жидкости для хозяйственных нужд, кварцевые лампы и десятки других, порой самых неожиданных вещей. Все их следовало по акту передать в магазин.
Порой возникали споры: одну и ту же вещь оценивали по-разному.
Надя как бы невзначай спросила Дубинина:
— Все живы и здоровы? Давно я у вас не была.
— Вроде все.
Валя явно не хотел рассказывать про Шмелева, и Надя прикусила язычок: дальше расспрашивать было неудобно.
В этот момент в комнату зашел Буланый. При виде Нади на его остреньком лице выражение недовольства мгновенно сменилось радостным удивлением. Буланый оживился и, обращаясь больше всего к Наде, сказал:
— Вы совсем подавили нашего представителя. Поэтому прибыли свежие силы.
— А главное, кажется, очень стойкие, — ехидно заметила Ниночка.
Надя вспомнила, что рассказал этой ночью Юзек о Буланом, вспомнила и слова Засохо: «Вот и заметь себе…» Да, этот смазливый парень, кажется, может быть полезным. И Надя, очаровательно улыбнувшись, сказала:
— С вами, наверно, опасно иметь дело.
На Семена эти слова в сочетании с такой улыбкой подействовали, как звук рога. «А ведь я ей, наконец, понравился, — мелькнуло у него в голове. — И Андрей, значит, получит отставку?» Это было вдвойне приятно. Но продолжать разговор с Надей, пожалуй, неудобно, и Семен, делая вид, что следит за работой по оценке вещей, в то же время мучительно соображал, как ему дальше поступить. Он и не подозревал, что Надя думает сейчас о том же самом. И именно она нашла такой способ.
— Скажите, — нерешительно обратилась она к Семену. — У вас здесь нельзя попросить машину? А то столько вещей…
— Сейчас все устрою, — обрадованно заверил Семен. — Вам еще много осталось?
— На полчаса, я думаю.
— Очень хорошо.
Когда он вышел, Ниночка смешливо вздохнула:
— Хорошо быть красивой. Мужчины просто распластываются.
— Смотря какие мужчины, — сурово заметил Валька.
Буланый попросил у Филина машину якобы для того, чтобы съездить на Северную, и тот не мог отказать своему любимцу, хотя обычно машину сотрудникам старался не давать.
— Заодно я уж подброшу вещи Огородниковой, — небрежно сказал Семен.
Таким образом, он совершенно официально оказался в машине вместе с Надей.
Петрович, раздосадованный отказом Филина отпустить его до обеда по какому-то очередному неотложному делу, не был расположен к беседе и, угрюмо смотря прямо перед собой, бормотал:
— Нешто у него есть понимание? Кирпич у него там заместо всего… Машина вон, и та профилактики требует. А я что, чугунный?.. Как ты к людям, так и люди к тебе…
Надя и Семен сидели сзади, стиснутые мешками.
Решившись, Семен спросил:
— Не хотите пойти куда-нибудь вечерком?
— Не знаю, — лениво ответила Надя. — Заходите. Подумаем.
О лучшем Семен и не мечтал. Может быть, удастся пробыть с ней весь вечер наедине? У него на такой случай были всегда в запасе несколько захватывающих историй и уйма анекдотов. Надо только купить бутылку коньяка.
Вечер действительно прошел чудесно.
Семен, распалившись, неожиданно признался:
— Ах, Наденька! Я так искал встречи с вами,
— Неужели вы такой ненаходчивый?
— Я вам постараюсь доказать обратное. Хотите?
— Попробуйте.
Разговор этот, двусмысленный и многозначительный, продолжался до ужина, взвинчивая нервы Семену. Ему уже казалось, что он без памяти влюбился в эту женщину, такую красивую, умную и… загадочную. Надя вдруг бросила фразу, которая заинтриговала Семена.
— Ах, я за свою жизнь испытала от мужчин столько предательства и видела столько трусости! Это отбило охоту даже думать о любви.
— И сейчас?
Надя испытующе и лукаво посмотрела на Семена.
— Не знаю. Вы не трус и не предатель?
— А вы испытайте меня.
Потом они ужинали и пили вино. От коньяка Надя отказалась.
Вообще Надя вела себя очень сдержанно, и когда Семен попробовал было обнять ее, она поспешно отодвинулась. Но в то же время он по десяткам других признаков — по интонациям, взглядам и движениям—мог убедиться, что он ей, безусловно, нравится. И это туманило ему мозг, заставляло учащенно биться сердце. А Надя то и дело повторяла кокетливо, но упрямо:
