Анна Данилова - Крылья страха
- Ты была у нее? - Надя покачала головой. - Боже мой, когда же ты все успеваешь?
Юля рассказала в двух словах о своем визите к Песковой.
- И Крымов был там? То-то и видно, что он сильно занят, - вообще не появляется на работе. Но у меня для вас тоже есть кое-какие новости, даже не новости, а скорее соображения. Думаю, то, что я собираюсь сейчас вам сказать, в прокуратуре не произведет должного впечатления, а потому сразу предупреждаю - информация из первых рук, она еще даже не зафиксирована на бумаге...
- Не томи, говори...
- Речь идет о простыне, женской ночной рубашке и мужских трусах, найденных на кровати Садовниковых...
- Они принадлежат четвертым и пятым лицам? - попробовала пошутить смертельно уставшая Юля, чувствуя, что уже почти ничего не соображает от переутомления.
- Нет, они как раз принадлежат Лоре и Сергею, но они в крови... Дело в том, что это белье было обнаружено в складках простыни, свернувшейся комом между их телами... Так вот, КТО-ТО же СВЕРНУЛ это белье и сунул в простыню... Кроме того, на одежде ИХ кровь: на рубашке - кровь Лоры, на трусах - Сергея, но при тех выстрелах, которыми они были убиты, кровь никак не могла оказаться на этом белье, если принять во внимание, что тела были найдены в обнаженном виде,..
- Я понял, - вдруг сказал Шубин, - их застрелили, когда они были еще одетыми...
- Совершено верно! Ребята, как приятно с вами работать... Вы все схватываете на лету.
- Я же говорила, что их убили, - хмыкнула Юля и с трудом поднялась со стула. - Игорь, отвези меня, пожалуйста, домой. Я никакая...
***
Шубин проводил ее до самой квартиры и даже помог открыть дверь.
- Слушай, - вдруг вспомнила Юля перед тем, как распрощаться с ним, - а где же Чайкин? Ведь он собирался к Наде "на огонек"...
- Думаю, что она спрятала его где-нибудь, например, в кабинете Крымова...
- Бедняжка...
- Кто: Чайкин или Щукина?
- Оба. И я тоже бедняжка. Ужасно устала. Спасибо тебе, Игорек, что проводил.
Оставшись одна, Юля, не раздеваясь, рухнула на постель и тотчас уснула.
Но вскоре проснулась от настойчивых телефонных звонков. "Просто садист", - подумала она, продирая глаза и снимая трубку.
- Устала?
- Устала. Смертельно. Павел Андреевич, вы извините меня, конечно, но взгляните на часы.
- Всего лишь половина второго ночи. Я хочу вас видеть.
- Да вы сошли с ума.., разве вы не понимаете, что я УСТАЛА, - ей и говорить-то было трудно. Кроме того, когда она подумала, что он сейчас напросится в гости и застанет ее со следами размазанной косметики на лице, Юле стало и вовсе не по себе.
- Да, я сошел с ума. Но я звоню из машины, которая стоит под вашими окнами. Я хочу подняться к вам и увидеть вас в "смертельно уставшем" состоянии... Юля, я поднимусь?
- Но зачем?
- Я просто хочу увидеть тебя.
Она отметила, что он то и дело перескакивает с "вы" на "ты".
- Но я не могу... Я хочу спать.
- А у меня есть такая штука, от которой твой сон как рукой снимет.
- Но я не хочу.
- Я поднимаюсь.
Она задрожала. Ей стало страшно. Что это еще за насилие? Разве можно действовать вот так, НАХРАПОМ?
Послышался звонок в дверь. Юля хотела наговорить Ломову кучу нелицеприятных слов, но, увидев его, позабыла обо всем на свете. Все-таки было в этом человеке нечто, заставлявшее ее совершенно по-новому относиться к мужчинам. Да, он не был красив, не был наделен хрестоматийными элементами мужской привлекательности, но он источал только ему свойственные электрические токи, которые заставляли сердце Юли биться особенно часто и трепетно. И хотя она едва стояла на ногах и никакие силы не могли ее сейчас заставить желать мужчину, ей доставляло удовольствие просто видеть его. Он, как всегда, пришел не с пустыми руками. На этот раз Ломов достал из кармана красно-черную картонную коробочку и извлек из нее легкую белую кружевную сорочку, которая могла бы уместиться в Юлином кулачке, настолько она была тонка и невесома...
- Надеюсь, что вы не будете настаивать на том, чтобы я ее тут же примерила? - Юля, обхватив себя за плечи, стояла перед широким, коренастым, запакованным в серый костюм Ломовым, который смотрел на нее немигающим, полным огня взглядом, и не знала, что ей делать или говорить дальше.
- Я вижу, ты и впрямь устала. Но я могу сделать так, что ты очень скоро восстановишь силы.
Павел Андреевич плотно закрыл за собой входную дверь, запер ее и одним движением освободившись от обуви, подхватил оторопевшую Юлю под локоть и увлек за собой в спальню.
- Что вы собираетесь делать? - Она вжала голову в плечи и даже представить себе не могла, ЧТО же сейчас последует.
- Раздевайтесь... Вернее, раздевайся... Я не причиню тебе зла. Ты будешь просто счастлива. Ты отдохнешь в моих руках...
"Доигралась. Так мне и надо. Не будешь впускать в дом малознакомых министров и не станешь лишний раз кокетничать по телефону. Нимфоманка несчастная".
Он раздел ее до трусиков и повел в ванную. Юля удивлялась, как это она еще не влепила своему завоевателю пощечину, она была покорна и глупа, как самая настоящая овца, которую вели на заклание.
Пустив горячую воду, Павел Андреевич снял прямо в ванной пиджак, засучил рукава белоснежной рубашки (Юля увидела его мощную сутулость, широкий горб, почти упирающийся в затылок, и крепкую спину, обтянутую рубашкой, под которой просвечивала густая звериная шерсть, и по телу ее пробежала теплая, отбирающая энергию волна, разливаясь где-то внизу живота) и принялся смешивать холодную и горячую воду, чтобы добиться нужной температуры. Затем в его руках откуда ни возьмись появился темно-розовый флакончик, из которого он капнул в ванну немного маслянистой жидкости.
- Что это? - Юля, опираясь на его руку, медленно опускалась в воду. Ноздри ее сначала уловили едва ощутимый сладковатый аромат, который с каждым мгновением становился все сильнее, пока ей не показалось, что даже воздух в ванной комнате стал горячим от этого дивного, совершенно невероятного запаха...
- Это цветочно-фруктовый бальзам с запахом ванили и цветов плюмерии. Это ароматическое масло сейчас быстро сделает свое дело и наполнит тебя новыми силами и соками. В Индонезии этими цветами украшают место возложения даров бога. Закрой глаза и постарайся ни о чем не думать. Я же, глядя на твое нежное тело, буду думать только о тебе.
- Вы - сексуальный маньяк. Ломов. И как это раньше я не поняла этого... - Юля говорила, но голоса своего почти не слышала. Руки ее машинально совершали какие-то действия: она смывала с лица остатки макияжа, мыла шампунем волосы, совершенно не обращая внимания на присутствие рядом мужчины. Она словно забыла про него. А он молча смотрел на нее, и по его порозовевшему лицу то и дело пробегала судорога...
- Ну вот, теперь ты будешь крепко спать, а утром забудешь обо всех своих страхах и сомнениях. Ведь ты умненькая девочка и знаешь, чего хочешь от жизни. Как продвигается твое расследование?
- Они убили друг друга, как в "Майерлинге", - поделилась своими ассоциациями Юля, утопая в приятном тепле пушистого кашемирового одеяла, которым Павел Андреевич ее укрыл. - Они были такие молодые, красивые...
- Эта история потрясла город... - мягким голосом проронил Ломов. - Я знал Сергея, мне что-то не верится, чтобы он вот так просто ушел из жизни...
- Но их лица были обращены друг к другу...
- Кто-то поручил вам вести расследование?
- Нет, просто Крымов дал мне возможность проявить себя...
Юля произнесла все это словно помимо своей воли. Язык ее стал легким, а горло как будто расширилось, и звуки вылетали из него, как райские, с шелковистыми разноцветными перьями птицы...
- Проявляй себя, это всегда полезно. Человек не статичен, он должен находиться в постоянном процессе развития. Я уверен, что у тебя все получится. Боже, если бы ты только знала, как ты хороша, как хорошо ты смотришься на этой подушке с этими пышными, хотя и влажными еще волосами...
- В ресторане вы страдали косноязычием, а теперь вдруг разговорились.
- На меня иногда находит. Ты не жалеешь, что впустила меня?
- Нет... - Она засыпала, но сквозь прозрачную пелену сна все еще слышала его голос.
Утром она проснулась бодрая и полная сил. Заглянув в ванную, не нашла ни следа ночного сеанса ароматотерапии. И только слабый запах какого-то редкого восточного цветка да новенькая сорочка напомнили Юле о ее воздыхателе...
***
Вчера она не рассказала Шубину о еще одной находке. В спальне Садовниковых на туалетном столике, подцепив ногтем золоченую крышечку хрустальной пудреницы и сунув палец в мягкую душистость розоватой пудры. Юля извлекла оттуда сложенный вчетверо листок. Стряхнув с него шелковистую на ощупь пудру, Юля сунула находку в карман и только теперь вспомнила о ней.
Она лежала на кровати, разглядывая потолок, и в который раз задавала себе один и тот же вопрос: зачем она полезла в пудреницу? Что толкнуло ее на этот странный поступок? Может быть, именно странность Лоры с ее странным рассказом о второй жизни? То, что жизнь Лоры была наполнена тайнами, не оставляло сомнений. Она была красива, молода. Жизнь под одной крышей с мужем, который имел множество любовниц из числа ее же подруг, не могла удовлетворять нормальную, полную сил и здорового самолюбия женщину. И хотя Юля никогда не общалась с Лорой лично (не считая, конечно, их разговора в агентстве), ей начинало казаться, что она все же откуда-то знает ее. Возможно, это ощущение пришло к Юле после бесед с Лориными подругами... Не рассказала Юля ни Шубину, ни Щукиной еще об одной очень важной детали... Но всему свое время.
