Николай Леонов - Диктатура Гурова (сборник)
Илья провел Гурова через двор, а потом запер за ним калитку. Сориентировшись, Лев неторопливо пошел в сторону дома человека, от которого надеялся узнать всю правду об этой истории. Ему снова пришлось довольно долго ждать, в этот раз на улице. Наконец он увидел приближающуюся фигуру и пошел ей навстречу, а подойдя, сказал:
– Мне кажется, пришло время нам объясниться.
Человек подумал и кивнул головой.
Гурова разбудил звонок сотового. На ощупь найдя его, Лев ответил и услышал голос Романова.
– Слава богу, живой! – с огромным облегчением сказал тот, но тут же взбесился: – Лева! Ты чего творишь? Ты почему ночью ушел? Один! Без охраны! Опять геройствуешь? Где ты находишься?
– Успокойся! – попросил его Гуров. – Со мной все в порядке. Надо было, вот и ушел, но скоро приду. А ты пока позвони всем отцам города и скажи, чтобы собрались у тебя в кабинете в два часа. Мне как раз хватит времени, чтобы подготовиться.
– Ты все узнал? – заорал Саша.
– Не до конца, но кое-что уже можно рассказать. Не забудь Кедрова с Василичем пригласить.
Выключив телефон, он встал и начал собираться. Выспаться этой ночью ему не удалось – разговор затянулся до раннего утра. Так, урвал часа три и все. Его вчерашнего собеседника в доме уже не было, но они обо всем договорились еще перед тем, как разойтись спать, так что Лев ни о чем не волновался. Он быстро собрался и, просто захлопнув дверь, пошел к Романовым. Как он и ожидал, Саша, убедившись в том, что с ним ничего не случилось, уже уехал на работу, а вот Илья, видимо, получивший хорошую взбучку за то, что выпустил Льва, пробурчал:
– Ну откуда я чего знал? Мне же никто не сказал, что тебе без охраны выходить нельзя, а то бы я тебя сам остановил.
– Все нормально, – успокоил его Лев. – На твоей судьбе мой побег никак не отразится, а все остальные к моим фокусам уже привыкли.
Поднявшись наверх, Гуров стал собираться. Он долго стоял под прохладным душем, чтобы немного взбодриться и одновременно привести мысли в порядок, потом плотно позавтракал под укоризненным взглядом Наташи, которая ему только и сказала:
– Знали бы вы, как Саша переволновался, когда утром оказалось, что вас дома нет.
– Это был просто рабочий момент, – ответил ей Лев словами Анны Павловны.
Когда он вышел из дома, оказалось, что джип с телохранителями его уже ждал.
– Ну, господин полковник, вы, простите за вольность, и фрукт, – усмехнулся один из них. – У нас теперь приказ и ночью возле дома губернатора дежурить, чтобы вас в случае чего перехватить.
В управлении стояла страшная суета – конечно, если половину состава разогнали, а работы навалилось выше крыши, придется побегать. Но никто не ругался, не жаловался, все были оживлены и горели желанием действовать. Гуров сначала зашел к Кедрову, который при виде его только что с места не вскочил – чувство благодарности переполняло его и искало выхода. Гуров посмотрел дело по несчастному случаю с бывшим учителем физкультуры, которое Афанасий Семенович по его просьбе поднял из архива, потом – результаты сравнительного анализа крови с мест происшествий и некоторых подростков, что было уже прямым доказательством их вины. Затем пошел к криминалистам, где попросил распечатать ему с флешки фотографии. Увидев, кто именно и в каком виде на них изображен, эксперты только молча уставились на него и потрясенно покачали головами. Потом Лев устроился в одном из пустых кабинетов и, вызвав туда проводивших допросы офицеров с протоколами, протянул им фотографии. Сгрудившись, они их быстро посмотрели, потом разобрали, кому какие были нужны, и Чернов потрясенно спросил:
– Господин полковник! Откуда вы их взяли?
– Места надо знать, – усмехнулся Гуров. – Результаты экспертизы уже видели?
– Так точно! – дружно ответили они.
– Вот мы с вами сейчас и посмотрим, кто из этих недоумков и насколько был откровенен, раскаялся и признал свою вину, – сказал Лев.
Он начал читать протоколы, с удовлетворением отметив, что допросы проводились в точном соответствии со всеми нормами, так что защитникам придраться будет не к чему. Одновременно он делал то одобрительные, то критические замечания, на которые никто не обижался. Офицеры смотрели ему в рот и ловили каждое слово. Иногда он говорил:
– Врет, паршивец! Вот здесь и здесь его показания не стыкуются. Передопросить для уточнения неясных моментов, предъявить вещественные доказательства и заключение экспертизы. Пусть попробует их опровергнуть.
Закончив с последним протоколом, он сказал:
– Молодцы! Не все у вас гладко получилось, но я вижу, что вы старались. А теперь исправляйте допущенные ошибки и дожимайте подозреваемых на основании новых улик. Действуйте!
Времени до двух часов еще было достаточно – он просто управился раньше, чем рассчитывал, – поэтому Гуров решил заехать к Романовым, чтобы по-человечески пообедать. Он уже по опыту знал не только то, что разговор с мужиками затянется до позднего вечера, но и сволочной характер своей поджелудочной, который может проявиться в самый неподходящий момент. Так что подстраховаться было нелишним.
Он приехал в администрацию к двум часам и увидел, что Кедров с Василичем и почти все отцы города были на месте, а вот Савельева не было.
– Саша, почему ты Степана не позвал? – спросил Лев.
– Нечего ему тут делать! – отрезал тот.
– Нет уж, уважаемые! Среди этих отморозков дети его подчиненных тоже есть. А отделение возглавляет пока еще он! Так что звони и приглашай! Без него говорить не буду! – решительно заявил Гуров.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – буркнул Романов, но все-таки позвонил.
Савельев появился буквально через пять минут, но все это время мужики крайне неодобрительно смотрели на Гурова. Степан вошел с совершенно невозмутимым видом, поздоровался, получив в ответ невразумительное бормотание, причем даже не ото всех, и спокойно сел немного в стороне от остальных.
– Ну, Лева, теперь все в сборе, можешь начинать, – предложил губернатор, безрадостно оглядев присутствовавших, да и они от счастья не сияли.
– Ну, как я понял по вашему виду, Борис уже поделился с вами новостями, которые от жены узнал? – спросил Лев, и все кивнули. – И я думаю, что он уже проверил магазины и узнал, кто и где покупал энергетические напитки в немереном количестве, от которых у этих уродов башку снесло.
– Проверил! – зло сказал Борис. – И ведь выбрали же паразиты самый дальний от интерната магазин, где их никто в лицо не знает, а по виду-то и не скажешь, что это подростки. Вымахали ростом со взрослого мужика, а ума не нажили. А эта дурища и рада была, что у нее энергетики целыми упаковками покупают – выручка-то большая, а она на процентах работает. Они на такси подъезжали и затаривались. Она снова заказывала, а они снова подъезжали и все забирали. Постоянные покупатели, блин! Когда я у нее спросил, как она могла подросткам столько продавать, она глаза вытаращила и Христом-богом клялась, что в жизни бы не подумала, что им столько лет. Короче, больше я сюда ни одной банки не привезу, а то, что осталось, вылью к чертовой матери.
– Не губи природу – это же сплошная химия, что бы на банках ни писали, – предостерег его Гуров. – Только это, мужики, полбеды! Вы вот на что посмотрите!
Он бросил на стол ксерокопии. Они тут же пошли по рукам, и мат поднялся такой, что хоть святых выноси. Тут уж закурили не только Романов с Фатеевым, но и некоторые из мужиков, чего раньше за ними никогда не наблюдалось.
– Вижу, что проняло вас, сам так же отреагировал, – заметил Саша.
– Это только присказка, сказка впереди, – сказал Лев и, достав из кармана диктофон, на который незаметно для Батюшкиных записал весь свой разговор с ними, поставил его на стол и включил. – Вы вот что послушайте!
Мужики, можно сказать, слушали молча, потому что яростно матерились шепотом, да прикуривали одну сигарету от другой. А потом Романов, не выдержав, встал и достал из шкафа бутылку водки и рюмки. Подумал и достал еще одну. Пили все, кроме Степана, и тоже молча, причем не чокаясь, словно на поминках по своей былой спокойной жизни. Когда запись закончилась, губернатор спросил:
– Что делать будем? Лева предлагает гнать в три шеи: подростков – из интерната, а их родителей – с работы.
– Однозначно поддерживаю! – сказал Матвей, а все остальные согласно покивали. – У нас у всех есть дети, а у некоторых – уже и внуки. Кто учился, а кто еще учится в обычных школах, но они себе никогда ничего подобного не позволяли.
– Даже близко ничего такого не было, – добавил Геннадий. – Я бы со своих за такие художества лично шкуру спустил!
– Какие вы все добренькие! Выгнать в три шеи! – яростно выговорил Виталий. – Сажать! Только сажать! А если бы не только моя жена погибла, но и в кого-то из ваших близких эта проклятая петарда попала, вы бы тоже ограничились тем, чтобы этих недоносков из интерната исключить? Да вы бы их собственными руками удавили!
