Наталья Андреева - Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона
– Я просто хотела ее отвлечь, – пробормотала Прасковья Федоровна. – Я давала ей кров. И пищу. И…
– Ага! – сообразил наконец Валентин Борисюк. – Вот оно что! Оказывается, вы даже не сами все это писали!
– Да сама! Сама! Просто вдвоем быстрее! Кира только немного мне помогала!
– Например, порнуху писала. Постельные сцены, – мрачно заметил Сид. – А где она это брала? В своем воображении? Ха!
И тут озарение нашло на Даниила Грушина. Он хлопнул себя по лбу со словами:
– Ну я и дурак! Вот оно что! Ай да Сидор!
– Не смей! Не смей трогать моего мужа! – взвизгнула Прасковья Федоровна. – И называть его ТАК!
– Ну хватит! – скомандовал Артем. – Прекратите эту истерику! Кто писал, за кого писал. Не суть важно. За что ее убили, если убили? Это надо выяснить! Кто она? Шантажируемая или шантажистка? Грушин?
– Вот в этом и заключалась главная ошибка убийцы, – загадочно сказал хозяин дома.
– Зато я не ошибусь. Следующей жертвой будешь ты. А убийцей – я.
– Артем Дмитриевич! – испугался Валентин. – Ну зачем вы так? По-моему, пора наконец вызвать полицию и…
– Нет, – хором заявили все, кроме Грушина. Даже Сид.
– Валентин, я тебе уже сказал: не спеши, – напомнил Даниил. – Твой шанс еще впереди.
– Какой такой шанс? – пробормотал пиарщик.
– Все уладить. А ты полицию собрался вызывать! Как бы потом не пожалеть.
– Да что вы меня пугаете! Весь вечер пугаете! То в убийстве обвиняете! Уж не думаете ли вы, что у меня был мотив убить эту наркоманку?! – крикнул Валентин Борисюк.
– А если она тебя шантажировала? – пристально посмотрел на него Артем.
– Она меня ша…
Валентин вдруг осекся.
– В кабинет можно проникнуть тремя путями, – вздохнул Грушин. – Вернее, четырьмя, но я не думаю, что тело Киры тащили через балкон. Это проблема даже для Сида.
– А при чем здесь я? – мгновенно отреагировал стриптизер. – Как что: сразу Сид!
– Да так. К слову пришлось. Из всех присутствующих ты находишься в наилучшей физической форме. Тебе под силу любые акробатические трюки. Что с петлей, что с…
– Не надо все валить на меня! Кажись, кто-то еще железо по утрам тягает? – И Сид выразительно посмотрел на хозяина дома.
– Мне-то зачем ее убивать? – откровенно удивился Грушин. – И потом: если бы я этого хотел, у меня был шанс. Вместо дозы дать Кире шприц с ядом. Или устроить передозировку.
– Кто вас, маньяков, поймет, – фыркнула Инга. – Может, ты хочешь засадить кого-нибудь в тюрьму? Потому и устроил весь этот цирк! Подстава!
– Я играю по-честному, – неожиданно обиделся Грушин. – Среди вас невинных нет. Только шантажисты и шантажируемые.
– Ну а при чем здесь шантажируемые? – напомнил Артем. – Они-то жертвы!
– А что если некто совершил уголовно наказуемый поступок? Допустим, убил человека. А в полицию пойти не захотел. Пожертвовать несколькими годами жизни и своей карьерой. Лучше скрыть.
– Но ведь бывают разные обстоятельства. – Инга пожала плечами.
– Ага! Значит, убийство можно оправдать обстоятельствами?
И Грушин обвел взглядом сидящих за столом. Гости подавленно молчали.
– У нас уже второй труп, – констатировал хозяин дома. – Напоминаю: сейчас самый подходящий момент для признаний. Или будем по-прежнему играть в чет-нечет? Но ведь один из вас уже ошибся! А я предупреждал!
– Ты бы лучше за… – начал было Сид.
Но тут случилось неожиданное. Звонок раздался как гром среди ясного неба. Кто-то стоял на крыльце и настойчиво звонил в дверь! Да, это был не мобильный телефон. Звук резче, пронзительнее и отчетливо слышен на втором этаже.
– Боже! – ахнула Прасковья Федоровна.
– Кто-то пришел, – напряженно сказала Инга.
Валентин Борисюк побледнел и промолчал. Сид вскочил. И только Артем решительно поднялся со словами:
– Надо открыть.
– Все согласны? – спросил хозяин дома.
– Это же свидетель! – взвизгнула Прасковья Федоровна.
– А если он увидит трупы? – напомнил Валентин.
– Кто-то пять минут назад предлагал вызвать полицию, – усмехнулся Грушин.
– Значит, это полиция? – напряженно спросил Артем. – Тогда тем более не надо открывать!
– Грушин, ты что, вызвал полицию? – уставилась на хозяина дома Инга.
И все замерли.
– Нет. Я не вызывал полицию, – ответил тот.
В дверь позвонили еще раз. Потом еще.
– Лучше открыть, – прошептала Прасковья Федоровна. – Окна ведь светятся! Он знает, что в доме кто-то есть!
– Грушин, кто это?! – зло выкрикнул Артем. – Очередной сюрприз, да?!
– Это шофер. Всего-навсего шофер.
– Какой шофер? – удивленно спросил Артем.
– Твой.
– Ты что, чокнутый?
– Ты же сам просил.
– Да когда это было! Я сейчас его отправлю назад. – Артем решительно направился к двери.
– Стой! – крикнула Инга. – Он же тебя увидит!
– Ну и что?
– Как это что! А когда начнется расследование? Когда полиция найдет все эти трупы? Шофер скажет, что его шеф был здесь! И ты вовек не отмажешься!
– Точно, – сообразил Артем. – И что делать?
– Не отпускать же его! – вырвалось у Прасковьи Федоровны.
– Надо его впустить и где-нибудь запереть, – задумчиво протянул Сид. – Потом решим, что с ним делать.
– Хорошая мысль, – сказал Грушин и направился к дверям.
Артем молча посторонился и пропустил его в коридор.
– Я сейчас! Иду! – крикнул Даниил, спускаясь по лестнице.
– Как это некстати, – пробормотал Артем, возвращаясь к столу и усаживаясь обратно на свой стул.
– Еще бы! – высказалась Прасковья Федоровна. – Свидетель!
Валентин Борисюк сидел, словно мертвец, и смотрел прямо перед собой. Наконец писательница заметила, что молодой человек не в себе, и спросила:
– Валентин, что это с вами?
Тот не ответил. Его взгляд скользнул по буфету, и в глазах зама по рекламе что-то мелькнуло. Словно догадка осенила.
В это время Даниил Грушин открыл входную дверь со словами:
– Ну здравствуй! Заходи. Я специально не запер на замок ворота.
– Что случилось? Почему вы так долго не открывали? – удивленно спросил вошедший. – Я уж собрался уходить. Потом того. Глядь: окна светятся. И машины у дома стоят. «Мерин», как у шефа, но номеров в темноте я не разглядел. Почему-то света на участке нет.
– У меня гости, – загадочно ответил Грушин.
– Гости? Тогда, выходит, я не вовремя?
– Заходи, заходи. Тебе понравится. Примешь участие в вечеринке. Только тс-с-с… – И хозяин дома прижал палец к губам. – Ничему не удивляйся!
Грушин вновь запер входную дверь на ключ, положил его в карман. А в душе он ликовал: вот и свидетель! Какой же детектив без свидетеля? Кто-то должен оказаться в нужном месте в нужное время. Чтобы потом пролить свет на некоторые обстоятельства.
– У меня к тебе просьба, – сказал он гостю. – Сдай мобильный телефон.
– То есть?
– Просто положи его вот в этот ящичек.
Грушин отпер ящик, где лежали мобильные телефоны гостей. Если пришедший и удивился, то виду не подал. Молча положил телефон куда велено, и Грушин повернул в замке ключ. Ночь будет долгой.
Они прошли в гостиную.
– Ты посиди пока тут, – предложил хозяин. – Журналы полистай. Выпить не предлагаю, ибо ты за рулем. Мне надо кое-что обсудить с гостями.
– Хорошо, – кивнул гость, опускаясь на диван.
Поднимаясь по лестнице, Даниил Грушин машинально взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Ольга меж тем дала ему срок до полуночи. И что изменится в полночь? Кареты возле дома превратятся в тыквы? Дамы окажутся в лохмотьях вместо вечерних платьев? Жена блефует. Полночь ознаменует начало нового дня, только и всего.
А новый день обещает быть приятным.
Шестерка пик
Вообще-то в гадании на картах шестерка означает дальнюю дорогу. А черная масть – дорогу позднюю. Так вот, в результате дальней и поздней дороги в доме Даниила Грушина появился еще один персонаж, которому предстоит сыграть важную роль в этой истории. Поэтому он заслуживает особого внимания.
Итак. Представляем: личный шофер Артема Дмитриевича Реутова, Ваня Смирнов. Несмотря на то что к этому моменту школу он давно уже окончил и в армии отслужил, а после этого лет десять проработал шофером, все так его и звали: Ваня. Или Ванек. Изредка «Ванечка милый», если обращалась женщина, нуждающаяся в экстренной помощи. Ни один человек в офисе не смог бы назвать его отчества. И даже фамилию припомнил бы с огромным трудом разве что бухгалтер, выдающий зарплату. Ванек и Ванек. Трудно представить себе человека более незаметного.
Ваня высок ростом, чрезвычайно худ и невзрачен. У него оттопыренные уши, жидкие светлые волосы и длинный, хрящеватый нос. Он постоянно сутулится и втягивает голову в плечи. И еще он почти все время молчит. Про таких говорят: слова клещами не вытянешь.
Ваня человек безотказный. Его целый день гоняют туда-сюда по огромному перенаселенному городу, где пробок не бывает разве что на небе. Но по небу Ваня не летал, потому что не умел. Он был водителем-профессионалом.
