Ксения Баженова - Ускользающая темнота
Девочки жили ближе, поэтому Паша сначала проводил их. Потом Катю. Сначала они просто шли молча рядом. Потом взялись за руки. И так, переплетя пальцы и пустив по ним потоком свои чувства, дошли до Катиного дома. В окне комнаты горел свет, и они, ни говоря друг другу ни слова, стали целоваться на крыльце.
– Катя, я люблю тебя! Уходи от Ивана! – Он обнял ее и сильно прижал к себе. – Я все, все для тебя сделаю. Все, что ты захочешь. Я заработаю много денег. Тебе не придется жить так, как ты живешь сейчас.
Катя посмотрела на него своими огромными серыми глазами:
– Я должна кое-что сказать тебе.
– Не надо. – Паша испуганно посмотрел на нее и прикрыл ей рот пальцами. – Не говори ничего. Не принимай быстрых решений. Подумай. Ты ведь тоже любишь меня. Я это чувствую всем сердцем. Всей душой.
– Люблю, – тихо сказала Катя и обожгла этими словами Пашину руку. Но он не отдернул ее. Этого ожога он ждал больше всего на свете. Он снова прижал ее к себе. – Я уйду от Ивана... – Паша не дал ей договорить и опять стал целовать ее. – Подожди, Паш, подожди... Это важно.
– Что может быть важнее тебя?
– Это про меня.
Паша отстранился.
– Моя мама выходит замуж, – сообщила Катя.
– Я знаю. Я понимаю, ты не захочешь жить с ними в одной комнате. Я придумаю что-нибудь. Клянусь тебе. Еще до того, как это произойдет, тебе будет где жить.
– Да, будет. Но тебе не придется для этого ничего делать. Моя мама выходит замуж за Зоиного папу.
– Да пусть она хоть за черта лысого выходит. Я сделаю все для того, чтобы тебе было хорошо.
– Паш, ты меня не слышишь? За Зо-и-но-го папу. Понимаешь? За Зо-и-но-го.
– Кать, ты чего, серьезно?
– Мне не до шуток. Мы теперь сестрички. Уродина и красавица. – Она глухо засмеялась.
– Ты уверена?
– Так же, как в том, что ты сейчас передо мной стоишь.
– Но откуда ты знаешь?
– Мать постоянно говорила про какого-то доктора. Я думала, она так, несет чушь. А потом нашла фотографию у Зойкиного папаши в шкатулке. Сопоставила некоторые факты, и получилось, что скоро мы будем жить в большой квартирке и кушать колбаску из папочкиных заказиков.
– Кать, я не могу в это поверить...
– Придется. Я вот поверила.
– Но все может получиться не так, как ты хочешь.
– А как? Они что, меня здесь оставят? Тем лучше.
– Кать, я, пожалуй, пойду. Мне надо подумать.
Она не стала его удерживать. Понимала, что отныне он будет воспринимать ее совершенно по-другому. Раньше он мог защитить ее и помочь ей. А теперь что он сможет сделать для «докторской дочки»? Катя назвала себя так, не сомневаясь, что так и выйдет. Но ей было все равно. Сегодня она поняла, что любит Пашу. Хочет быть с ним. Она, как и Паша, чувствовала сердцем, что полюбила по-настоящему. Первый раз в жизни. И они будут вместе, несмотря ни на что. Отказываться от своей любви Катя не собиралась.
* * *Засунув руки в карманы, Паша медленно шел по темной улице, и безрадостные мысли крутились в его голове. Если то, что говорит Катя, правда, не видать ему ее, как собственных ушей. Здесь он только может постараться сделать все, чтобы она была с ним. Ясно одно – эти игры с Зоей надо прекращать. Завтра же он все ей скажет. Как бы Катя к этому ни отнеслась.
* * *Он знал, что разговор будет тяжелый. Но, когда Зоя открыла дверь и он увидел ее глаза, мгновенно наполнившиеся счастьем, горло его сжалось, и он понял, что может случиться так, что он вообще не выдавит из себя и слова. Она пригласила его в гостиную. Владимира Михайловича не было. Няня, выскочившая на неожиданный звонок, сделала вид, что ничего не слышала, и тихонько вернулась на кухню. Паша, не раздеваясь, зашел, взял Зою за руку и решительно сказал:
– Зоя, нам надо поговорить.
– Да, конечно. Только я сделаю тебе чаю и бутербродов. Хочешь бутерброд? У нас есть.
– Да нет, Зой, прошу тебя. Я ничего не хочу. – Он почти силой усадил ее на диван.
Она неуклюже плюхнулась на скрипнувшие пружины. Он встал перед ней на колени и взял ее красноватые ладошки с немного потрескавшейся кожей в свои. У Кати такие гладкие, бархатные руки, подумал он машинально.
– Зоинька, прости меня. Я должен сказать тебе... – Он поднес ее сухую ладошку к своим пересохшим губам и осторожно поцеловал.
– Паша, за что. За что простить?
– Прости, пожалуйста, Зоя. Пойми меня. Ты очень, очень хорошая. Очень. Но я не люблю тебя. – Он произнес самую главную фразу, и стало легче. – Я люблю другую девушку. Я должен был сразу тебе сказать. Я думал, ты сможешь со мной дружить. Но ничего не получилось. Ты мне нравишься, но только как подруга. Мы можем с тобой дружить долго. Всю жизнь. Если ты, конечно, захочешь. Если ты сможешь меня простить.
Зоя сначала не понимала, а потом стала такая жалкая. Ее плечи, и без того круглые, ссутулились, и вся она стала похожа на маленькую сморщенную старушку. Она низко опустила голову, и слезы закапали ей на толстые стекла очков, делая мир вокруг расплывчатым и далеким. Пашин голос пробивался к ней будто сквозь вату, и она чувствовала себя в этот миг самым несчастным, самым заброшенным существом на свете. Все, о чем она мечтала, рассыпалось в секунду, превратилось в прах, облачилось в страшные слова «не люблю», «люблю, но другую», «прости, если сможешь», и еще она услышала «я ведь никогда тебе ничего не обещал». Ничего не обещал.
А как же записки, а как же день рождения, на котором они так долго танцевали? И это означает дружбу? Зоя рыдала, сидя на диване, ничего не видя вокруг, не слыша Пашу. Потом ее поили водой, укрывали пледом. Няня ласково гладила по голове, говорила какие-то успокаивающие слова. И Зоя заснула.
* * *Зоя не видела Пашу уже несколько дней. Все это время в школе она намеренно не подходила к девочкам. Старалась держаться в стороне, чтобы ни с кем не общаться. Даже просто говорить ей было сейчас невыносимо трудно, а больше всего она боялась, что девочки спросят о Паше. Но они не спрашивали, и Зоя сама все сильнее хотела узнать что-нибудь о нем. Сегодня она решилась подойти к Кате и присоединилась к подругам после уроков, чтобы идти вместе домой. Она старалась казаться веселой и ничем не озабоченной. Самое главное, чтобы вопрос про Пашу прозвучал как можно естественнее. И, когда Зоя наконец решилась и спросила, как Паша, Катя ответила с равнодушным лицом, что она ничего не знает и давно его не видела.
– А что? – добавила она. – Разве вы не общаетесь? На дне рождения у вас прям любовь была.
– Катя, девочки, – Зоя старалась сдержать слезы. Но она уже не могла носить эту боль в себе, и ее прорвало, который раз за эти дни. – Паша бросил меня. Он сказал, что любит другую. – И, рыдая, бросилась бежать.
Варя рванулась за ней, но подруга ее остановила.
– Не надо. Пусть поплачет. Может, ей полегчает.
– А если с ней что-нибудь произойдет?
– Ничего не случится. Сейчас домой прибежит к няньке своей и утешится.
– Кать, как же так? – Варя ужасно расстроилась. – Только на днях он ее обнимал и всю пластинку с ней протанцевал – и на тебе.
– Всякое бывает.
– Кать, тебе что, все равно. Тебе ее не жалко?
– Жалко. Ну а что поделаешь? Неужели ты серьезно думала, что Паша может влюбиться в такую каракатицу?
– Кать, как ты можешь?!
– Ну это ведь правда.
– А что он тогда...
Катя перебила ее.
– Что тогда, что? Ну потанцевал, ну пообщались немного. Он же ей ничего не обещал, ничего не говорил. Сама Зойка все придумала, вот и все. Скоро успокоиться. Вот дошли уже до тебя.
– Ну ладно. – Настроение у Вари стало хуже некуда. Ей было безумно жаль Зою. Но и в словах Кати чувствовалась жестокая, но правда. Она и сама, честно говоря, удивлялась, как это такой красавчик влюбился в Зою, а не в Катю, например. Но уговаривала себя, что Зоя очень хорошая и Паша полюбил ее за душевные качества.
* * *Зоя, не разбирая дороги, прибежала домой. Она постаралась как можно тише открыть дверь, чтобы няня не услышала, бросилась в свою комнату, упала на кровать, накрылась подушкой и ревела без остановки. Няня слышала, как воспитанница вошла, но поняла, что девочка не хочет общаться, и не стала ей мешать. Пусть проплачется – легче станет. Только ругала Пашу на чем свет стоит за то, что задурил девчонке голову. Надо было пресечь это знакомство на корню. Сразу было ясно, что ничего путного из него не выйдет. Но самое главное: на кухне у Полины резалось и крошилось, месилось и лепилось, шкворчало и кипело, потому что Владимир Михайлович позвонил ей утром и сказал, что наконец-то уговорил Наташу принять его предложение, и она дочку приведет сегодня вечером знакомиться с Зоинькой. А девонька в таком состоянии. Ну, ничего, все ж вечером будет. Может, и пройдет к тому времени. С гостями и развеется. Наташа женщина хорошая, любезная такая и вроде добрая. Владимир Михалыч плохую бы не взял – успокаивала себя няня.
* * *Настроение у Кати тоже было не ахти. С одной стороны, ей было приятно, что Паша так поступил, хотя, размышляла она, в отношении Зои это сделать не сложно. Вот если бы была какая-нибудь богачка-красавица. А то – уродица. Бросить такую просто. К тому же никакой любви с его стороны не было, сплошная забава. С другой – она не любила резких движений, не знала, что он там себе надумал, после того как узнал о ее планах на жизнь. Она не видела Пашу долгое время. И призналась себе, что сильно скучает.
