Ирина Мельникова - Сибирская амазонка
Очень сильно рисковали, спешили, а это говорит об одном: они расправятся с ним, и в ближайшее время.
— А, может, узнают у него все, что надо, и отпустят? — предположил Алексей, сам не слишком веря в свои предположения.
— Нет, не отпустят. — Иван быстрым шагом направился к лагерю, на ходу поясняя свою версию преступления. — Скорее всего, именно Голдовский прикончил бабок, или их убил кто-то другой, но по его наводке. Определенно ратники про то узнали и решили его примерно наказать, но прежде выяснят, кто истинный убийца и вор и в чьи руки эти книги попали. Наверняка ведь не только Чурбанов древностями интересуется.
Они подошли к лагерю, и Иван строго посмотрел на Алексея.
— Карточка агента у тебя с собой? — Ив ответ на его кивок тяжело вздохнул:
— Эх, грехи наши тяжкие! — потом, перекрестившись, добавил:
— И служба собачья!
Высокий, косая сажень в плечах, индус перегородил им дорогу, выставив перед собой винтовку как шлагбаум. Но Иван ткнул ему под нос карточку агента и повелительно произнес:
— Пропустить! Русская полиция!
Индус с готовностью отступил в сторону и подобострастно закивал головой:
— Russian policy! Russian policy! Welcome! You are welcome…[31].
Глава 15
— Всегда пытаюсь быть вежливым, когда работаю с чужестранцами, но эти паскудники у меня уже всю кровь выпили! — проворчал Иван, вглядываясь в то месиво, в которое превратилась поляна после дождя. Индусы сновали по ней взад-вперед все утро, нисколько не заботясь о том, чтобы не затоптать следы, если они были. В отличие от Корнуэлла исчезновение переводчика их перестало волновать, как только они услышали слово «полиция». Они предпочитали заниматься своими делами: стаскивали в одно место тюки, поили лошадей, проверяли подпруги, но палатки пока не разбирали.
Оба проводника заняты были не меньше, но все ж успевали бросать косые взгляды в сторону Алексея и Вавилова, которые прежде всего осмотрели злополучную палатку изнутри, затем обошли ее снаружи, но так ничего и не нашли. Правда, они не слишком надеялись на удачу: земля у задней стенки палатки, зиявшей крестообразным разрезом, сквозь который вытащили Голдовского, была истоптана не меньше, чем везде.
Вероятно, здесь отметились все участники экспедиции, и не единожды.
Иван вздохнул, пробормотал что-то явно нелестное в адрес бестолковых басурман и направился к входу в палатку. Сэр Корнуэлл сидел внутри, а чернобородый Ахмат накрывал стол к завтраку. Даже в этой, весьма неприятной ситуации англичанин не менял своих привычек. Иван с удивлением посмотрел на армейскую миску с овсянкой, которую Ахмат поставил перед ним, затем перевел взгляд на Корнуэлла. Тот улыбнулся и пояснил по-английски, а Алексей перевел, как мог:
— Лучший завтрак для джентльмена — овсяная каша.
— Да уж, — расплылся в ответной улыбке Иван и с явным намеком на лошадиную челюсть Корнуэлла заметил:
— Поешь столько овса, зубы точно как у жеребца вырастут!
— Джеребтса? — удивился Корнуэлл. — Что есть «джеребтса»?
— Господин Вавилов согласен с вами и говорит, что силы после овсяной каши, как… — Алексей напрягся, пытаясь вспомнить, как по-английски «жеребец». Не вспомнил, и перевел его как «father-horse»[32]. Англичанин посмотрел на него с изумлением, но переспрашивать больше не стал. А «переводчик» показал Ивану из-за спины кулак и многозначительно насупил брови.
В дополнение к овсянке им пришлось съесть по одному сваренному всмятку куриному яйцу и выпить по крошечной чашечке кофе с деревенскими сливками. Алексею вдруг вспомнилась высокая, щедро политая топленым маслом стопка блинов, которые в доме атамана подавали с медом, сметаной, икрой, вареньем — на выбор, что душа пожелает, да еще сожалели, когда гости отвалились от стола после первого десятка блинов. В семействе Шаньшиных это считалось за разминку.
Но отказываться от английского угощения не имело смысла, и они позавтракали с хозяином. Только те полчаса, которые они провели за столом сэра Корнуэлла, Алексею показались бесконечными. Иван, вспомнив о своих обетах быть вежливым с иностранцами, принялся рассуждать об особенностях английского и русского характера. При этом он изъяснялся столь витиевато и изысканно, что Алексей не раз за это время пожалел, что нет рядом палача, который прищемил бы язык Вавилову своими щипцами или вздернул не в меру болтливого приятеля на дыбу… Но об этом он мог только мечтать и еще надеяться, что завтрак когда-нибудь кончится. легче! Близнецы здесь у себя дома, а дома, как известно, и стены помогают. Втайне Алексей уже сомневался, правильно ли они поступили, заявив о своей службе в полиции, и не закончится ли их вмешательство полнейшим конфузом.
Близнецы пристроились на камнях между двух валунов.
Заметить их со стороны было трудно, но обзор они себе обеспечили прямо-таки замечательный.
— Ходи сюда, — махнул рукой Сашка и прихлопнул ладонью по одному из камней. — Сидайте. Разговор есть. — Он стремился быть по-взрослому серьезным, но веселые чертики прыгали у него в глазах, а Шурка, тот вовсе едва сдерживал себя, чтобы не расплыться в довольной улыбке.
— Ну что, братцы-лазутчики, выполнили задание? — спросил Иван, опускаясь на камни, и усмехнулся. Нетерпение так и перло из мальчишек. — Говорите уже, вижу, что не терпится.
— Дядька Иван, — Сашка зыркнул глазами по сторонам, затем, склонив голову к Ивану, торопливо зашептал:
— Мы видели, как эти, — кивнул он в сторону леса, — уволокли дядьку в очках. Они его в попону закутали. Четверо их было. — Мальчишка перекрестился и с испугом посмотрел в сторону лесной чащи, темнеющей за их спинами. — Его за Шихан поволокли.
— Кто поволок? Говори, не бойся! — Иван положил руку мальчишке на плечо. — Здесь никто не услышит.
— Не могу больше, — понурился Сашка. — Они все слышат. Узнают, ни мне, ни Шурке не жить. — Он посмотрел на брата. Тот сидел нахохлившись, словно воробей под застрехой, но глаза его смотрели с любопытством.
— Ну что ты на самом деле? — огорчился Иван. — Что ты, как девка, от куста шарахаешься? Кто тебя здесь услышит?
Говори! У нас вон какие пушки! Отобьемся! — Он вытащил из внутреннего кармана револьвер и показал казачатам. — Расскажете все как на духу, пострелять дам.
— А не брешешь? — Сашка нервно облизал губы и покосился на лес. — И побожись, что бате не скажешь, что мы с Шуркой всю ночь в засаде пролежали.
— Ей-богу, братцы, не сдам, — Иван перекрестился.
Сашка посмотрел на Алексея, и тот тоже перекрестился и поклялся, что ни единым словом не выдаст, даже не заикнется о ночных похождениях близнецов.
— Оне уже под утро появились, — начал рассказывать Сашка. — В лагере все заснули, даже сторожа. Мы только хотели к палатке подползти, слышим, на другом берегу лошадь фыркнула. Потом смотрим, через реку плывет кто-то.
Вода светлая, хорошо видно. — Он опять оглянулся на деревья. — На берег вылезли два человека, и два еще от леса прокрались. Все в черном, как те… — кивнул он в сторону гор, видимо, не решившись произнести запретное слово. — За палатку шмыгнули, мы сперва даже не поняли зачем… Подползли совсем близко…
— Что значит близко? — перебил его Алексей. — Где вы на самом деле лежали?
— В канавке, — понурился казачок, — мы ж не знали, что они за этим, который в очках, придут…
— Ничего себе! — Иван покрутил в изумлении головой. — Вы ж у них под самым носом отирались. А если б они вас обнаружили?
— Если не считается, — подал голос Шурка, — мы сверху ветками прикрылись, словно там кусты такие…
— А если б они надумали по этим кустам пройтись, дурья твоя башка, да на тебя вдруг наступили? — рассердился Иван. — Я разве просил вас к палатке подбираться?
Близнецы переглянулись и пожали плечами. Взгляд их был столь чист и наивен и мог бы убедить кого угодно, что перед ним воистину пара ангелов небесных, но только не Ивана.
— Ладно, хватит языком болтать! — Он рубанул ладонью воздух. — Быстро, четко, без лишних подробностей расскажите обо всем по порядку. Что произошло после того, как пришельцы подкрались к палатке и исчезли за ней.
— Все было тихо, — пояснил Сашка. — Мы уж думали, что они просто прошли через лагерь в станицу, потом смотрим: кого-то в белом вывели и сразу же его на землю повалили и попоной накрыли. Мужик этот поначалу вырывался, мычал что-то, потом оне, кажись, его ударили, он и замолчал. И когда его в попоне несли, не шевелился.
— Может, они убили его? — поинтересовался Алексей.
— Не-а, — вылез Шурка. — Оне рядом с моей головой прошли. Я слышал, как один прошептал: «Задохнется…», а второй ему ответил: «Не успеет! Я еще его поспрашать должон…» И дальше его поволокли.
— А с чего вы взяли, что поволокли его за Шихан? Кстати, что это такое? — спросил Иван.
— Да гора это, версты за две в стороне от Пожарских озер, — охотно пояснил Шурка. — Одна среди тайги торчит, как кукиш. — И он показал, как именно торчит гора, изобразив известную всем фигуру с устремленным вверх большим пальцем.
