Валентина Андреева - Два крепких орешка для Золушки
— Готовый телохранитель вымахал! — восхитилась Наташка, кивнув головой на лохматого невозвращенца и скармливая пострадавшему Чернову остатки с поминального стола. Благо, он об этом не знал. Я оперативно закрыла балконную дверь.
Ласково почесывая за ухом Дарика, которого удалось выманить с соседского балкона — позарился на кусок ветчины, Ольга возразила: на ее теле нет семи шкур. Особо и хранить нечего.
— Ну, положим, ты поскромничала, — окинул оценивающим взглядом Ольгу Чернов.
Наташка возмущенно фыркнула и помянула бедную Дарину — жену Чернова, несчастную уже схожестью своего имени с кличкой сумасшедшего Ольгиного кота. Хотя у них между собой ничего общего! Чернов легко согласился и отвесил Ольге легкий поклон.
— Кстати, весьма признателен за то, что ты не натравила этого мелкого беса на меня. Признаться, терпеть не могу кошек.
— Оставим эту больную для меня тему! — потребовала я. — Лучше объясни, почему соседка, ничего не видя, ничего не слыша, мгновенно слиняла на дачу.
— Да это я виновата. Ничего, завтра вернется, — убежденно заявила Ольга. — У нее с зятем и внуками разные взгляды на жизнь, а она, как известно, у каждого одна. Дочь, по ее мнению, вообще своих взглядов ни на что не имеет, потому как не любит думать.
— Ольга решила позвать соседку на помощь, — пояснил Андрюша. — Инесса странно отреагировала. Даже мне было слышно, как она отвергает очередное приглашение на поминки, поскольку не желает быть замешанной в дело их подготовки. Вы уже кого-то тут поминали?
Мы переглянулись. Пора было давать отчет. Подобревший после еды детектив намеревался очень внимательно нас выслушать. В порядке установленной им самим очередности. И одним ухом — второе было прибинтовано к голове. Довольно забавное зрелище, если не знать причину.
Я уложилась с докладом в пять минут. Еще минут десять Наташка окрашивала мой скупой пересказ событий эмоциями. Андрей потребовал сообщить ему номер телефона моего шефа — уж очень его интересовала личность детектива, побывавшего в Ольгиной квартире, но не обнаружившего там обнаруженного ранее Натальей тела. Других особых примет, кроме лысой макушки трупа, подруга так и не вспомнила. Когда очередь дошла до Ольги, выяснилось, что ей просто нечего дополнить, кроме уже известного нам с Натальей факта — она счастлива, что дача сгорела: теперь не надо заниматься окончательным оформлением участка. Полная и окончательная дачная амнистия.
Чернов молчал. Делал вид, что больше всего его интересует упаковка дешевого чая в пакетиках — заварка, от которой детектив отказался, удовольствовавшись простым кипятком. Ольга ощутимо занервничала и в третий раз предложила ему варенье из айвы. При этом обязательно добавляла: «Если его девочки не съели».
— Ирина Александровна, ты в своем уме?
Вопрос Андрюши прозвучал для меня настолько неожиданно, что я невольно оглянулась. Знамо дело, в своем. В чьем же еще? Но может, детективу привиделась еще какая-нибудь Ирина Александровна? Получить по уху и голове — мало не покажется. И не только всяких там Ирин.
— Она в своем уме! — уверенно ответила за меня Наташка. Наверняка решила, что оглядываюсь в расчете на ее помощь. А подруга меня никогда в обиду не давала.
— Будь здорова, «покойница»! — выдал Андрюша следом, подмигнув Ольге, и окончательно нас озадачил. — Смерть за тобой по пятам ходит, а тебе — по барабану.
— То есть как это «по пятам»?
Ольга расстегнула и снова застегнула пуговицу на кофте, пригладила волосы и оперлась на спинку стула:
— Как это, то есть?..
— Ир, а тебе не пришло в умную голову, что кто-то из сегодняшних гостей, организовавших маленький сабантуйчик по случаю кончины Ольги Сергеевны, вернется не затем, чтобы выяснить степень ее осведомленности о событиях пятницы, а затем, чтобы ее убить?
— За что?! — дуэтом проблеяли Наталья с Ольгой. А я растерялась. О таком мне даже и не думалось.
— Зачем убивать человека с лишними знаниями, если у него полная амнезия?
— Затем, что память — штука своенравная. Некоторые даже вспоминают историческое прошлое своих далеких предков. Короче, память может и вернуться. Иногда бывает достаточно какой-нибудь мелкой детали, нюанса или ассоциации — знакомого запаха, например.
— Запаха, запаха… — неожиданно забормотала Ольга, сжав виски ладонями и раскачиваясь с закрытыми глазами из стороны в сторону. Мы с Наташкой, удивленные такой мгновенной реакцией на слова детектива, вытянули шеи по направлению к ней не меньше чем на полметра. Так и застыли, боясь пошевелиться, ждали пробуждения воспоминаний.
Возможно, желанного эффекта и удалось бы достичь, если бы Наташка на пару секунд не отвлеклась на Чернова. А следом за ней и я. Совершенно непростительные действия. Невозможно соблюдать серьезность при виде сидящего на диване человека с одним торчащим на воле ухом, рыжим веером волос на макушке и сурово напряженным выражением лица. Не помогла даже белая повязка вокруг головы. Прыснули мы одновременно и одновременно деланно закашлялись, пытаясь уйти от ответственности за срыв сеанса воспоминаний. Ольга моментально открыла глаза и обессилено покачала головой. Мне показалось, что даже ухо у детектива повисло.
— Та-а-ак! — многозначительно протянул Чернов.
— Вот так! — вздохнула Наташка, разводя руки в стороны и беспокойно поглядывая на Андрея. — Вот такие мы заразы. Не поверите, что представило больное воображение… — И запнулась. Ни в коем случае не следовало затрагивать личность детектива. Я ринулась на помощь:
— Ольгуня ударилась в воспоминания на запах… При слове «запах». А мы…
— А мы реально представили, как она ползает на карачках и обнюхивает все и всех, — радостно дополнила Наташка. — Правда, смешно? И вообще, все замечательно. Найдем подходящего специалиста, один сеанс гипноза и…
— Собирайся, Ольга Сергеевна, — скомандовал Чернов, изучая ее пристальным взглядом прищуренных глаз. Даже я поежилась. — Временно поживешь на даче у моих знакомых. Они возражать не будут, поскольку отдыхают в нашем дворце на юге. Вместе с моей женой. Кота и собаку можешь взять с собой. Единственное условие — не выпускать кота из своих рук. Это я к тому, что если он попадется мне под руки…
— Андрей, ты не прав!
В Наташкином голосе послушался скрежет металла.
— Ольга моя подруга с детских лет и должна поехать к нам…
— Только, в отличие от тебя, она сейчас вышла из детского возраста, а ты в не го впала. Вместе со своей подругой зрелого возраста, — огрызнулся Чернов.
— Ир… — растерянно обернулась ко мне Наташка. — Он нас обидел или как? Старухами обозвал!
— Старость не радость, зато говорят, что старикам везде у нас почет, — четко отрапортовала я, заискивающе улыбаясь детективу. — Он хочет как лучше. Беспокоится. Вдруг нас с тобой вычислят и ликвидируют вместе с Ольгой и ее провалом в памяти. Может, и у нас она провалилась. Оль, возьми с собой самое ценное. Тот, кто удачно треснул Андрюшу… Я имею в виду «удачно» в том плане, что не по макушке, — быстро поправилась я, заметив, как скривился Чернов. — Словом, у этого типа или «типши» есть ключи от квартиры.
— Но ведь замок же сменили… — Ольга недоуменно хлопала ресницами. — Мы сами брали новые ключи из почтового ящика, куда их по твоей просьбе бросила Елизавета…
— …предварительно сделав себе дубликат, — с готовностью подчеркнула я, радуясь, что увела разговор в другом направлении. Есть надежда, что Чернов оттает. — Иначе каким образом вся поминальная четверка проникла в квартиру? Впрочем, о том, что ключи находятся в почтовом ящике, мог знать кто угодно. Стоило только проследить за твоей племянницей после визита оперативников. В конце концов имеющий уши да слышит.
Я покосилась на Андрея, но никаких эмоций на его физиономии не отразилось. Наскальный портрет, да и только.
— Допустим, при нашем с ней телефонном разговоре в квартире находился еще кто-то. Еще кто-то… — задумчиво протянула я. Боюсь, что повторилась, и не единожды. Думала о другом. А когда надумала, решительно заявила, что племянница Елизавета — личность крайне противоречивая, а посему особо подозрительная.
— Основания? — «ожил» Андрюша.
— Почти никаких. Просто при телефонном общении мне виделся совершенно другой человек. За столом же сидела иная Елизавета.
Наташка издевательски хохотнула:
— Ну ты даешь! Я сотни раз слышала, что в натуре моя персона гораздо приятнее, чем по телефону. Просто в твоем случае — обратный эффект.
— Конкретно, в чем разница?
Чернов, казалось, не слышал Наталью.
— Разница? Телефонная Елизавета была напугана и искренне обеспокоена исчезновением тетушки. Сегодняшняя… Впрочем, сегодня она не проронила ни слова. То-то и оно. Даже радости не проявила, словно возвращение тетки с того света — рядовое событие. Девушка просто не могла оторваться от поминального бокала с вином. Почему? Прятала угрызения совести?
