Наталья Солнцева - Подручный смерти
– Что он там делает?
– Гуляет… ищет приключений на свою голову.
– Может, он решил поймать маньяка?
– Не смеши меня. Он – киллер, а не сыщик.
Защитный кокон, создаваемый ритуальным предметом, перекрывал информацию о своем обладателе. Проникнуть в его мысли было сложно. Все, что удавалось Ренату и Ларисе – заглянуть в прошлое Чемагина. Разрозненные фрагменты этого прошлого не складывались в логическую цепочку.
Кладбище, разверстая могила… чердачное окно… оптический прицел, в котором виден хорошо одетый человек… вокзалы… поезда… автомобили… самолеты…
– Он много передвигается, ездит из города в город, – заключил Ренат. – Этого требует его ремесло убийцы. Он маскируется под обычного гражданина, ведет замкнутый образ жизни.
– У него нет ни друзей, ни семьи, ни любимой женщины…
– Он ненавидит женщин!
– Он их побаивается…
– Пожалуй, женщины – единственное, что его пугает. Страх вызывает ненависть. Он сближается с ними ради секса и оставляет.
– «Дальнобойщик» – женоненавистник? Я бы так не сказала, – возразила Лариса. – Он боится… смерти от женщины. Вот в чем его проблема!
– Поэтому он их убивает?
– Трудно понять. Талисман надежно предохраняет его от телепатического проникновения.
Они обменивались репликами, мазок за мазком набрасывая психологический портрет Чемагина. Картина выходила мутная и мрачная. В духе Иеронимуса Босха[1].
– Он взял себе чужую фамилию…
– Профессия обязывает.
– Так-то оно так, но… Эту фамилию носил мертвец!..
* * *Пашка курил на крыльце, когда до его ушей донеслись отголоски устрашающего рыка. Со стороны пустыря подул ветер и принес этот даже не совсем рык, а дикий вопль, преходящий в шипение и свист.
У парня волосы зашевелились на голове, он бросил окурок в снег и спрятался на веранде. В доме было тихо. Дядька лежал у себя в комнате, мать уснула. Пашка долго прислушивался, не повторится ли ужасный звук. В саду было бело от снега. Свет с веранды падал на покрытые пухом деревья, на сыплющиеся с неба хлопья, от которых рябило в глазах.
Парень чуть не забыл о погребе, куда собирался заглянуть перед сном. Он взял с собой фонарь – на всякий случай – и начал спускаться вниз по лестнице. Люк никогда не закрывался на замок. Посему дядьке не составило труда забраться в погреб. Но зачем?
Пашка включил лампочку и ступил на земляной пол. В нос ударил запах прелой капусты. Зима еще не началась, а овощи уже гниют. Перебирать надо. Парень ненавидел это занятие. Он брезгливо поморщился и осмотрелся по сторонам.
В углу насыпью лежала картошка, стояли бочонки с соленьями, батарея банок… Какого рожна дядьке здесь понадобилось? Не закуску же он искал?
Тусклая лампочка едва светила, и парень воспользовался фонарем. Может, неспроста дядька к ним приехал? Неспроста по чуланам да погребам шастает? Вдруг в доме есть тайник, который он ищет? А в тайнике – клад? Золото и драгоценности!
Дядька далеко не простак. Небось, нарочно психом прикидывается, чтобы родичей обмануть… и кладом не делиться. Все себе захапать!
Кроме съестных припасов, паутины и мокриц ничего примечательного Пашка в погребе не обнаружил. Стенки, обложенные камнем, никто не трогал, иначе было бы заметно. Пол не копали. Ящики с овощами не двигали.
Видно, дядьке точно не известно, где тайник. Он ищет! Не зря же он археологом стал? У него в крови – золото искать. Может, он пронюхал, что в доме клад запрятан, и решил все себе присвоить.
– Врешь, – шептал парень, освещая фонариком затянутые паутиной закоулки. – Мы тоже не лыком шиты…
Он так увлекся поисками воображаемого клада, что не услышал крадущихся шагов наверху. Обернулся только на скрип деревянных ступеней и выронил фонарик.
– Вы че, дядь Миш…
– А ты че? – хрипло передразнил его больной. – Я думал, ты спишь давно, а ты в погреб забрался. Травки покурить захотелось?
В руке дядька держал небольшую лопату. Племянник как завороженный уставился на нее. Его предположения оправдались. Дядя Миша ищет в доме клад!
– И часто ты здесь от матери прячешься?
– Я?.. З-зачем?.. Я не прячусь…
– Ночью спать положено, – нахмурился дядька. – Иди к себе, Паша. Я, так и быть, матери не скажу, где тебя застал.
Он был в теплой жилетке поверх свитера, а лопатку прихватил в сарае, там полно инвентаря. Значит, готовился, заранее все обдумал.
Парня обдало холодом. Ради клада родственник ни перед чем не остановится. Прикончит их с матерью и навострит лыжи.
– Ты глухой? – рассердился больной. – Что застыл-то? Шуруй наверх!
– А вы?
Слепцов криво усмехнулся. Упрямство племянника раздражало его, но он не подавал виду.
– Ну, тогда показывай, где травку держишь? В картошку закопал?
– Я не наркоман. Нет у меня никакой травки… я обычные сигареты курю, – дрожащим голосом оправдывался парень.
– Почему тайком? Мать ругается?
Это был пустой бессодержательный разговор. Каждый скрывал свои истинные намерения и надеялся обмануть другого. Пашка боялся, что дядька набросится на него, как в прошлый раз. У того в руках лопата, и схватка будет неравной.
– Эй, кто там? – раздалось громом средь ясного неба. – Ты, Мишаня?..
Оба как по команде задрали головы вверх. В квадрате люка виднелась испуганная физиономия Анюты…
Глава 32
Мариша поломала каблук и порвала куртку. На ее руке кровоточила глубокая царапина. Она бежала так быстро, что Бортников с трудом догнал ее в кустах за пустырем, остановил и прижал к себе. Ее сердце выпрыгивало из груди, капюшон свалился с головы, волосы намокли.
– Ты чего, дуреха? Испугалась? Я же с тобой!
– Что это было? – задыхаясь, простонала она. – Кто кричал?
– Не знаю… Жуткий рев! Просто кровь стынет…
Доктор оглядывался, но кроме падающего в темноте снега не видел ни зги. Он гладил девушку по мокрым кудряшкам и успокаивал:
– Ну все, все… от крика еще никто не умер…
– Это был не человеческий голос! И звери так не воют…
– А где твой шарф?
– Потеряла… наверное, за ветку зацепился…
– Как мы оказались на пустыре? – недоумевал Бортников. – Вроде шли по улице. Заблудились, что ли?
Он вспомнил предостережение Вернера и крепче обнял Маришу. Она была на волосок от гибели. Вырвалась, побежала куда-то сломя голову…
– Я едва не потерял тебя, – сердито выговаривал ей доктор. – Не видно же ни черта!
В кустах кто-то с треском ворочался. Девушка вскрикнула от страха и спрятала лицо на груди Бортникова. Он не мог определить, в какой стороне дорога, куда идти.
Чудовище затихло, выжидая удобного момента, чтобы напасть. Казалось, оно шумно дышит и готовится к прыжку. Мариша ощущала на себе его гипнотический взгляд.
– Мне страшно…
– Это ветер, – прошептал Бортников. – Воет в печных трубах бараков. Не бойся.
– Он здесь… совсем рядом…
– Кто?
– Зверь, исчадие ада…
От ее слов по телу доктора прокатился могильный холод. Он сжал зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. Смерть затаилась у них за спиной, он чувствовал это по внутреннему ознобу, который был верным признаком ее присутствия.
Еще на практике в отделении для тяжелых больных он безошибочно угадывал, кому из них остались считанные часы. Эта способность появилась у него так давно, что он забыл, когда.
– Я знал, что фараон умрет, – вырвалось у него. – Я поздно спохватился. Я виноват!
– Вы о чем?..
Даже теперь Мариша не осмелилась перейти на «ты», что было бы естественно.
– Помнишь лысого посетителя с глазами навыкате? Ты ведь все слышала…
– Он сумасшедший! – заверила девушка. – Ему нельзя верить! Такого не бывает.
– Жизнь – штука загадочная.
Бортников отвлекал Маришу и заодно себя от смертельного ужаса, который пронизывал его мозг. Последействие истошного вопля. Снег таял на щеках девушки, и казалось, что она плачет.
– Он следит за нами…
– Маньяк? – усмехнулся доктор, вглядываясь во тьму…
* * *После бессонной ночи Ренат клевал носом. Лариса сварила себе кофе и наслаждалась теплом. Хозяйка растопила печку, поставила подходить тесто. Решила побаловать квартирантов домашним хлебом.
– Небось, не ели из печи-то? Хотите попробовать?
Получив утвердительный ответ, она расплылась от удовольствия. Жильцы попались щедрые и уважительные. Заплатили вперед. Не сорили, не курили, и главное, не пили. Правда, где-то бродили за полночь, но не каждый раз.
К утру снег прекратился, все таяло. На улице журчали ручьи. Квартиранты позавтракали и закрылись у себя в комнате. Хозяйка не любопытничала. Зачем людей зря тревожить? Обидятся и съедут, чего доброго. Ей – скука!
Ренат прилег и задремал. Лариса уселась за ноутбук, подключила беспроводной Интернет и для начала решила рассмотреть нарисованную барышню в татуировках, перебирая в памяти вчерашние события. Череп, вырезанный из розового камня, не шел у нее из головы.
