Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне
– Пятого июня.
– У вас есть в Германии знакомые, кроме господина Бараташвили?
– Нет.
– А родственники?
– Тоже нет.
– Понятно. А где сейчас находится господин Бараташвили?
– А он сейчас едет сюда, уже подъезжает, наверное! – с торжеством и ехидством объявила Татьяна Беляева.
– Ах вот как? Значит, вы все-таки успели ему позвонить и сообщить о приезде полиции, пока держали нас за дверью?
– Успела! А разве я не имела права это сделать?
– Могли бы спросить разрешения у господина инспектора.
– А я не видела никакого инспектора! Кто-то позвонил в дверь, а я позвонила хозяину дома и спросила, что мне делать.
– Будто вы не видели, что у дома остановились две полицейские машины!
– Могла и не видеть – я же спала. И потом, откуда мне знать, как выглядят германские полицейские машины?
– Допустим. Кто еще живет в этом доме, кроме вас?
– Никого! – как-то уж очень торопливо ответила девушка.
– Неправда! – сказала Апраксина.
Девушка дернулась, но ничего не сказала в ответ.
– А господин Бараташвили – разве он не живет в этом доме?
– Ах он! – в голосе девушки послышалось скрываемое облегчение. – Ну да… Но обычно он приезжает только на выходные. У него в Мюнхене квартира.
– А вы здесь не скучаете и не боитесь оставаться одна?
– Бояться – в Германии? Да я и вообще-то девушка не из трусливых.
– А чем вы тут занимаетесь, когда хозяин отсутствует?
– Ну, гуляю… смотрю телевизор, видики…
– И за этим вы ехали в такую даль? – удивилась Апраксина.
– А почему нет-то? Для меня это, может быть, лучший отдых – ничего не делать и спать вволю, пить колу и смотреть телевизор.
– Понятно… Ну, это пока все, Татьяна. Сейчас вы можете включить свой телевизор, а я пока переведу ваши ответы инспектору.
Но девушка телевизор не стала включать, а сидела, глядя в окно и внимательно прислушиваясь к тихому разговору Апраксиной с Миллером.
Инспектор, выслушав Апраксину, сказал:
– Если я правильно понял, фройляйн Беляева весь день скучает в одиночестве, смотрит телевизор, пьет колу и попутно дегустирует американские сигареты?
– Почему это я их «дегустирую»? – спросила Татьяна Беляева, не дожидаясь перевода. – Я их просто курю!
– А какие сигареты обычно курит фройляйн?
– «Лорд».
– А кто же курит «Мальборо» с ментолом?
– Это кто-то из гостей хозяина наверное курил… Все забываю вытряхнуть пепельницу! – И Беляева схватила было пепельницу, полную окурков, но инспектор накрыл пепельницу блокнотом.
– Оставьте, не трудитесь. Однако в комнате явственно пахло ментолом, когда мы сюда вошли… Нет-нет, только не рассказывайте мне про мятный ликер или мятное масло для отпугивания комаров, потому что запах уже выветрился, пока мы разговаривали.
– А я вспомнила! Кто-то из гостей оставил пачку с последней ментоловой сигаретой, ну я ее и докурила недавно…
– А пачку выбросили?
– Наверное… Не помню… Но если она вам нужна, то я пойду и поищу ее в мусорном ведре! – Она встала и направилась к двери.
– Заодно посмотрите там пачки от польских сигарет и русских папирос, – попросила Апраксина.
Беляева растерянно остановилась в дверях.
– Впрочем, не трудитесь, фройляйн! – сказал инспектор, поднимаясь с места. – Теперь мне ясно, кого надо искать в этом доме. Графиня, мы с ребятами тут все осмотрим, а вы можете пока продолжить беседу с соотечественницей.
– Ладно, инспектор, – кивнула Апраксина. – Присаживайтесь, госпожа Беляева.
Беляева села на диван и сразу же закурила, действительно достав сигарету из белой пачки с надписью «Лорд».
– Послушайте, Татьяна… Как вас по отчеству?
– Можно просто Татьяна.
– Отлично. А я – графиня Елизавета Николаевна Апраксина.
– Графиня Апраксина! – фыркнула Татьяна. – Кого только не встретишь за границей. В Москве скажу кому – не поверят!
– А вы собираетесь возвращаться в Москву?
– Да, наверно, придется…
– А вы правы, Татьяна, кого только не встретишь в эмиграции! Я вот недавно встретила девушку, как две капли воды похожую на вас.
– Бывает, – пожала плечами Татьяна.
– А у вас, кстати, случайно нет сестры?
– Есть.
– Почему же вы сказали, что у вас нет родственников в Германии?
– Так она не в Германии, а в Америке!
– В самом деле?
– Представьте себе! В отличие от меня она прекрасно устроилась в эмиграции: ее из Совдепии вывез немецкий муж, она прожила с ним два года как в раю. Ей, конечно, пришлось работать, но не полицейской ищейкой, как некоторым графиням! А сейчас они вместе с мужем уже в Америке, недавно туда улетели.
– Недавно? А вы абсолютно точно уверены, что у вашей сестры все так лучезарно и что она действительно улетела в Америку?
– Уверена. Мы с нею успели повидаться перед ее отлетом в Нью-Йорк.
– Она улетала отсюда, из Мюнхена?
– Да.
– Но из Мюнхена нет рейсов в Нью-Йорк! Сейчас аэропорт «Рим» закрывается, число заграничных рейсов значительно сократилось, а новый аэропорт пока еще не открылся.
– Они летели через Франкфурт.
– Понятно. Она вам писала из Нью-Йорка?
– Еще нет. Но они звонили и сказали, что долетели благополучно.
– Кто звонил?
– Ой, да какая же вы непонятливая, ну моя сестра и ее муж!
– Вы слышали ее голос?
– Слышала! И его слышала, и ее слышала!
– А вы долго общались с сестрой перед ее отлетом в Америку?
– Да почти сутки! Вот в этом самом доме! Что вы ко мне пристали-то?
– А что вы так волнуетесь, Татьяна?
– Еще бы мне не волноваться, когда вы такие вопросы задаете! Что вам сестра-то моя сделала? И оставьте меня в покое, вы, полицейская графиня!
– В эмиграции каждый зарабатывает на жизнь как может, милая моя девушка, – скромно ответила графиня. – А о вашей сестре я спрашиваю потому, что у меня есть серьезные подозрения, что из Германии она никуда не улетела.
– Чушь собачья! Я же говорю – мы виделись в этом доме и долго общались!
– А потом вы проводили ее в аэропорт?
– Нет. Но мы долго были вместе, разговаривали, прощались, так что я все про нее узнала.
– Расскажите подробней, как это было.
– Да пожалуйста! Мне нечего скрывать! Георгий Бараташвили и Наташа встретили меня в аэропорту и привезли сюда. Это было в пятницу пятого июня. Целый день провели вместе. А на другой день Георгий отвез ее в Мюнхен, и оттуда они с мужем вылетели во Франкфурт, чтобы там пересесть на самолет в Нью-Йорк. И через день они позвонили сюда и сказали… Наташин муж сказал Георгию, что они благополучно долетели, что Наташа принимает ванну и поет от радости. Георгий дал мне трубку, и я услышала в ней голос Наташи: она и вправду пела в ванной. Значит, у нее все хорошо!
– Так выходит, вы с сестрой и не разговаривали?
– Ну, в общем, нет. Но это неважно, потому что я уже получила от нее открытку с видом на статую свободы. Если хотите, могу показать!
– Покажите.
Татьяна вышла из комнаты и через минуту вернулась.
– По всему дому полицаи бродят – и чего они ищут? Скорей бы Георгий приехал… Вот открытка от Наташи!
Апраксина взяла в руки открытку с видом на статую Свободы, перевернула ее и покачала головой: текст на обратной стороне был напечатан на машинке, и только внизу стояла какая-то закорючка. «Дорогая Танюша! Мы долетели благополучно. Нью-Йорк мне сразу очень понравился, это совсем не то, что провинциальная Бавария. Но я надеюсь, что Георгий не даст тебе скучать и в Баварии. Мы с мужем ждем тебя в гости на Рождество. Привет Георгию. Целую, твоя Наташа», – прочла Апраксина.
– Как вы думаете, Татьяна, а почему текст напечатан на машинке?
– Да потому что моя сестра классная машинистка, а ее муж открыл в Нью-Йорке издательство, в котором Наташа будет ему помогать. Наверняка она писала это, сидя за столом в их новом офисе.
– А это действительно подпись вашей сестры?
– Ой, да откуда я знаю, как она теперь подписывается?! Она из Германии прислала всего одно письмо, я уж и не помню, как там она подписалась.
– А что она вам написала в том письме?
– Написала, что все у нее хорошо и что она очень счастлива. А потом два года писем не было. Раза два-три она посылала мне кой-какое барахло с Георгием и коротенькие записочки, один раз послала сто марок, два раза позвонила, поздравила с днем рожденья, а больше никакой связи не было…
– Так она вам почти не звонила в Москву?
– А чего звонить-то? Это же страшно дорого! А немцы знаете какие экономные? Ну, я поняла, что не может она мне часто звонить – муж не разрешает. – Она закурила очередную сигарету и отвернулась.
Апраксина вздохнула и достала из сумки фотографию «русалки».
– Взгляните на этот снимок, Татьяна!
Татьяна небрежно повернула голову и покосилась на фотографию в руке Апраксиной, но тут же встрепенулась и протянула руку.
– А ну, дайте! Да, это же Наташка!.. Она тут что, пьяная что ли? Дурацкая какая-то фотография… Но это она, да!
