Не будите спящие секреты - Юлия Владиславовна Евдокимова

— Верится с трудом.

— Барон был очень близок с сестрой, Дарианой. Просто не разлей вода. И Дариана… она была такая солнечная, веселая, словно излучала свет. Барон тоже был таким в те времена. А баронесса… ненавидела Дариану. Я имею в виду, ненавидела ее просто безумно. Кто ревнует сестру, я вас спрашиваю? Это просто безумие. Марсель и Дариана были близки, они любили друг друга. В этом нет ничего плохого. Но баронесса… о, как ей это не нравилось! Она не выносила, когда брат и сестра смеялись вместе и говорили о старых временах. Она считала, что барон должен принадлежать только ей. И когда Дариана с мужем… когда самолет упал… она устроила праздник. Зажгла все лампы, открыла лучшее вино, танцевала в гостиной. Барон пришел в ужас и тогда их отношения испортились. Он начал соблазнять женщин назло баронессе, пропадал в лесах или уезжал по делам и совсем не видел детей. Их воспитала она, в пренебрежении к отцу. Он виноват, я не спорю… Но он просто не мог оставаться с ней в доме после гибели сестры.

— Я слышала, что у вас был роман.

— Да это и романом не назовешь… Какое-то время мы встречались, а потом он узнал, что моя бабушка работала в этом доме и пригласил меня экономкой. Я думала, баронесса меня уничтожит. Но она ненавидела не меня. Она ненавидела мужа.

— Вы сказали, что она теперь потеряна.

— Десятилетиями она жила с ненавистью внутри. Это был ее мир, то, что питало ее жизненные силы. А теперь его нет. И она потеряла смысл жизни. Ненавидеть больше некого.

— Кто еще мог ненавидеть барона так, чтобы убить его? Вы были тогда в лесу, это вы нашли его тело. Вы никого не видели? Я знаю, что полиция вас спрашивала, но вдруг вы не захотели им говорить, или вспомнили что-то позднее?

— Я никого не видела. Зачем мне врать? Я шла в деревню в пекарню за хлебом, и вдруг навстречу проскакала лошадь барона. В седле никого не было.

— В попоне.

— Что?

— Лошадь в попоне.

— Нет, как обычно, оседланная.

— Но на ней же была попона в цветах семьи Донати, когда лошадь прискакала в замок.

— Эта попона валялась в подвале много лет. Причем тут семья Донати?

— Так узор…

— Круги? Я слышала, баронесса говорила про фреску. Но они не то, чтобы похожи, круги они и есть круги.

— Погодите… никак не соображу. То есть эта попона из подвалов виллы?

— Ну, конечно.

— Но баронесса… в голове не укладывается. Тихая, милая…

— Тихая и милая? Да спросите рабочего, Джильберто! Он верен семье, как пес, но если бы полиция надавила, сказал бы правду. Милая! Она свирепая, как тигр-людоед. Сыновья и те первым делом сбежали, да подальше от мамочки, во Францию.

— А когда вы нашли тело и вернулись на виллу, где была лошадь барона?

— Баронесса ставила ее в стойло.

— А попона, попона была?

— Я не помню… Но в лесу точно не было.

— А вы говорили об этом полиции?

— А меня не спрашивали о лошади.

За спиной раздалось покашливание. Лицо Джорджианы на глазах потеряло краски. Саша обернулась и увидела Ребекку, стоявшую в дверях кухни с каменным лицом.

— Добрый день, Алессандра, — сказал баронесса. — Я слегка удивлена, увидев вас так скоро. Джорджиана, оставь нас, займись уборкой в комнатах.

Экономка бросила на Сашу испуганный взгляд и тут же исчезла за дверью.

— Скажите, дорогая, что вы делаете на кухне с моей экономкой? Я полагала, вы более тонко чувствуете светские приличия.

— О, — попыталась улыбнуться Саша, — мы с Джорджианой нашли общие темы, я училась готовить ньокки.

— Не говорите глупости, принцесса. — Баронесса закрыла дверь в кухню. Она улыбалась, но в улыбке больше не было теплоты. Саша никак не могла понять, что за эмоции появились на лице баронессы. Это не страх, не волнение… Это холод, баронесса как всегда прекрасно себя контролировала.

Девушка посмотрела на дверь. Прорваться можно, лишь оттолкнув Ребекку. Но может быть все не так плохо?

— Попона. — Сказала Саша. — Попона из подвалов виллы.

Щека баронессы непроизвольно дернулась, как от нервного тика.

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Попона из подвалов, которая оказалась на лошади. Ее не было, когда лошадь барона ускакала домой из леса, потеряв всадника.

— Какие-то странные фантазии…бессмыслица. Сколько?

— Что сколько?

— Сколько вы хотите за молчание?

— Вы с ума сошли?

— Вы же русская? Русские любят деньги, вон как сорили ими в Форте деи Марми. Сколько вам нужно, чтобы держать при себе ваши фантазии?

— Вы предлагаете мне деньги???

— Репутация моей семьи очень важна. Я не хочу, чтобы вы бегали вокруг и распространяли гнусные слухи. Допустим… триста тысяч евро к вашим десяти процентам от стоимости изумруда.

— Каково это — убить мужа, которого ненавидели столько лет?

Баронесса на мгновение прикрыла глаза, потом ответила:

— Это было восхитительно. Потом. Это чувство пришло потом. Я же не специально пошла в лес, чтобы его убить.

— Так это вышло случайно?

— Я просто гуляла. И вдруг увидела лошадь. А рядом на траве сидел Марчелло. Я спросила его, сколько еще будет длиться цирк с этой певичкой. Мы… поссорились. Он вышел из себя, набросился на меня, уронил на землю, начал душить… я думала, моя жизнь кончена, но вдруг нащупала стрелу. Он бросил меня, стал подниматься… он даже задушить меня не смог, никчемный клоун. И я схватила стрелу и воткнула в него. О, видели бы вы его глаза, когда он понял, что произошло! Но я не хотела его убивать, это была самооборона.

— А потом?

— Потом я смотрела на него и думала, кого же он мне напоминает? Ну конечно, его предка на фреске в Сан Джиминьяно… и я… придала телу достоверную позу. Он был еще теплый… Я проверила карманы — изумруда не было. Потом я вернулась домой, увидела, что его лошадь во дворе.

— И вспомнили про попону.

— И это сработало! Невежественный комиссар никогда не видел фреску. И с таким уважением и трепетом смотрел на меня… конечно, он поверил, что это попона Сан Донато.

— А потом?

— Потом прибежала Джорджиана. Надо же, мы чуть не столкнулись в лесу! О, как я сдерживала восторг, когда пришлось вернуться к телу мужа. Я оставила максимальное количество следов, упала на его тело в рыданиях, даже каталась по земле, хотя на самом деле давилась от смеха.

— Вы