Кленовая стрела - Наталия Николаевна Антонова

– Какую правду? – спросил Докучаев.

– Касательно последствий, наступивших для человека, сбившего вашу маму на самокате.

Докучаев закатил глаза.

– Мою маму?!

– Не надо, Семён Иванович, я не сомневаюсь в том, что ваши люди его или её нашли. И расплата уже произошла.

– Ладно, – устало отмахнулся от неё Докучаев, – не её, а его. Интернет ведь ничего не забывает, – ядовито проговорил он. – Так вот, мой глупый сынишка не только сыпал угрозами в Сети, но и дал объявление, что заплатит круглую сумму тому, кто наведёт его на след наехавшего на его бабушку. Несмотря на то, что мой брат почти тут же удалил информацию неосторожно засветившегося племянника, след остался. Короче, разные отморозки начали предлагать свои услуги, прельстившись крупной суммой, обещанной моим сыном. Знали бы они, с кем связались! – в его голосе прозвучала угроза.

– И что дальше? – спросила Мирослава.

– Мои люди поработали над распространением слуха о том, что обидчик уехал за границу и там попал в дорожно-транспортную аварию со смертельным исходом. На наше счастье, такое происшествие случилось на самом деле, с той лишь разницей, что тот человек никак не был причастен к наезду на мою мать.

– А что стало с тем, кто был причастен?

«Вот дотошная девица, – подумал про себя Докучаев, – от такой ничего не скроешь».

– Мои люди нашли его и разобрались с ним, – ответил он бесстрастным голосом.

– То есть его убили? – уточнила детектив.

– Ну что вы! – воскликнул Докучаев, делая вид, что возмущён её предположением.

– В таком случае, что же с ним стало и где он теперь?

– Лежит в больнице, – неохотно ответил любящий сын.

– Вот как? – переспросила Мирослава.

– Ничего страшного с этим проходимцем не случилось, – поморщился Докучаев, как от зубной боли, – так, помяли малость.

– Почему же в таком случае он в больнице? – задала Мирослава логичный вопрос.

– Ребята слегка перестарались, – неохотно ответил мужчина и поспешно добавил: – Но он быстро идёт на поправку, можно сказать, семимильными шагами. И с ним уже всё улажено, – заверил он детектива.

– А я могу его увидеть? – спросила Мирослава.

– Зачем? – рявкнул Докучаев, на миг утратив свою напускную хладнокровность.

– Хочу убедиться, что человек на самом деле жив, – добавила она, – и не имеет к вам претензий.

– А моего честного слова вам недостаточно? – спросил он, прищурив свои глаза стального цвета.

– Как вам сказать… – её губы тронула улыбка.

– Так и скажите, что вы мне не верите! – повысил голос сын криминального авторитета.

– Знаете, Семён Иванович, что говорила моя бабушка в таких случаях?

– И что же говорила эта почтенная старушка?

– Верю каждому зверю, а тебе, ежу, погожу.

Докучаев расхохотался, на этот раз искренне весело, а потом спросил серьёзно:

– А вы не боитесь?

– Вас? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Он кивнул и облизал губы языком, похожим на жало змеи.

– Если бы я боялась враждебно настроенных по отношению ко мне людей, то не работала бы детективом, – честно ответила Мирослава, не отводя взгляда от его холодных неподвижных глаз.

– Это я-то настроен к вам враждебно? – казалось, удивился Докучаев. В его оживших глазах промелькнула какая-то искра, и он продолжил: – Помилуйте, я очень даже хорошо к вам отношусь. И чтобы у вас не осталось никаких сомнений в моей лояльности, мы сейчас же поедем в больницу к интересующему вас лицу.

Мирослава первой встала из-за столика и положила деньги за свой кофе и пирожок.

Докучаев внимательно проследил за её действиями, пробормотал себе под нос:

– Ну-ну, – расплатился за свой кофе и последовал за Мирославой, уже дошагавшей до двери.

Докучаев её не обманул, привёз в частную клинику. По тому, как медперсонал бросился к нему, рассыпаясь в любезностях, Мирослава поняла, что у Докучаева здесь уже всё схвачено.

– Как там чувствует себя мой племянник? – спросил Семён Иванович, оглядывая отеческим взглядом молоденькую медсестру.

– Сашенька чувствует себя хорошо, – ответила девушка, – кушает с аппетитом, гуляет, слушает музыку.

Медсестра перевела любопытный взгляд на Мирославу, и мужчина счёл нужным объяснить:

– Вот, привёз Сашину сестру. Навестить его захотела.

– Разве у него есть сестра? – удивилась девушка.

– У всех у нас есть братья и сёстры, – нравоучительно проговорил Докучаев. – Не родные, так двоюродные, троюродные. Вот Мирослава, – он с неожиданным для детектива озорством стрельнул в её сторону взглядом и проговорил: – Кажется, Сашеньке приходится четвероюродной сестрой?

Мирослава не растерялась и поправила его:

– Пятиюродной.

– Вот как, – только и пробормотала обескураженная медсестра и повела их в палату к больному.

Александр, фамилию она его пока не знала, как и предполагала детектив, лежал в одноместной палате.

Когда больной увидел, кто пришёл его навестить, то с его лица испарились даже намёки на румянец. Докучаев не придал этому значения, подошёл поближе, потрепал парня по голове, как это делает любящий дядюшка, навещая заболевшего племянника.

– Как ты, Сашенька? – спросил Семён Иванович.

Голос его при этом дрогнул, и Мирослава, к своему изумлению, даже слезинку, скатившуюся по его щеке, заметила.

«Ну артист!» – подумала она с искренним восхищением.

– Хорошо, дядюшка, – пролепетал названный племянником.

– А я вот сестру к тебе привёз.

– Сестру? – удивился парень.

– Да, Сашенька, это твоя пятиюродная сестра, Мирослава, прошу любить и жаловать.

– Пятиюродная? – заикаясь, переспросил Сашенька.

– Суть не в этом, мальчик мой, – вздохнул Докучаев.

– А в чём?

– В том, что девушка не забыла о тебе, нашла тебя и соизволила навестить. Вы тут пока поговорите, а я побеседую с врачами, – сказал Докучаев.

Он обернулся возле самой двери, поймал взгляд Мирославы и проговорил:

– Я на вас надеюсь.

– Не беспокойтесь, Семён Иванович, – ответила Мирослава и, отвернувшись от Докучаева, она подошла к постели парня и села на самый край.

Детектив уже успела заметить, что камер в палате не было. Но на всякий случай она решила быть краткой и соблюдать осторожность.

– Итак, Сашенька, – проговорила она, улыбнувшись, – я вижу, что вы держитесь молодцом. Вас здесь хорошо лечат?

– Хорошо, – ответил парень, не отводя от неё глаз.

– Не обижают?

– Нет.

Она достала записную книжку и написала:

– Вы приезжий?

Он проглотил слюну и кивнул.

В записной книжке появилась новая запись-вопрос:

– Студент?

– Да.

– Откуда?

– Иркутск.

– Напиши телефон родственников.

Он выпростал руку из простыни и быстро написал номер мобильника, но не родителей, а приятеля.

– Он всё знает, – прошептали побелевшие губы парня.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверила его Мирослава, – тебя подлечат и выпишут.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Не волнуйся. – Она наклонилась к нему ниже и прошептала: – Я детектив, и я теперь знаю, где ты находишься.

Он тотчас ответил испуганным шёпотом:

– Я не буду жаловаться на них.

– Правильно сделаешь, – вздохнула она. – Пока лежишь, хорошенько подумай о своих поступках и свалившихся на тебя неприятностях. Надеюсь, что в будущем ты будешь вести себя осмотрительней.

– Я не хотел, – пролепетал он едва слышно.

– Верю. Но не надо было убегать с места происшествия, нужно было помочь старой даме.

– Я испугался. – Парень кусал губы.

– Ты – мужчина, – на всякий случай напомнила она ему, пожелала скорейшего выздоровления и вышла из палаты, где нос к носу столкнулась с Докучаевым.

– Вы подслушивали, Семён Иванович? – укоризненно проговорила она.

– Ну что вы! – возмутился Докучаев. – Просто я шёл за вами. Мне показалось, что вы уж слишком долго находитесь наедине с парнем. Я беспокоился. – Выражение лица мужчины стало обиженным.

– О чём вы беспокоились? – тихо рассмеялась Мирослава.

– Сам не знаю, – ответил он. – Пойдёмте отсюда.

– Пойдёмте, – согласилась она.

Проводив Мирославу до её машины, Докучаев спросил:

– Надеюсь, вы удовлетворены?

– Семён Иванович, признаюсь вам честно, что чувство, которое я испытываю, трудно назвать удовлетворением.

– Вот как, – искренне озадачился Докучаев, – и какое же чувство, позвольте вас спросить, вы испытываете?

Детектив расслышала в его голосе тревогу, скрытую за иронией.

Ответила она ему без ёрничества:

– Двоякое чувство. С одной стороны, негодование из-за того, что вы, Семён Иванович, считаете, что вам, точно какому-то Зевсу, дозволено вершить правосудие, карать и миловать.

– А что мне было делать? – воскликнул Докучаев.

– Вы, Семён Иванович, не дослушали меня.

– Простите! Так что там с другой стороны? – воскликнул Докучаев.

И Мирослава ответила печально:

– Парень получил урок, который навряд ли когда-нибудь забудет. Надеюсь только, что у него все рёбра целы.