Осеннее равноденствие - Влада Ольховская
– Этого недостаточно для спокойствия при исчезновении девушки, которую могли похитить ради выкупа.
– А это еще и не все, – признала Таиса. – Они всегда очень гордились своей личной системой безопасности. За Паулиной не бегал отряд десантников, но за ней присматривали. Любого человека, оказавшегося в ее окружении, проверяли… меня, подозреваю, тоже, но я проверку прошла, потому что хорошая. Они даже просматривали ее личную переписку, чтобы убедиться: ей не угрожают. Кроме того, у Паулины была персональная «тревожная кнопка».
– Что за оно? – полюбопытствовал Гарик.
– Специальный пульт с единственной кнопкой, как и предполагает название. Стоило Паулине нажать ее, и на компьютер службы безопасности тут же пришел бы сигнал с координатами. Ее родне почему-то казалось, что это спасет ее в любой ситуации.
– Но это же должно было помочь службе безопасности определить ее местоположение, когда девушку начали искать, – задумался Матвей. – Почему ее не нашли?
– А вот не знаю! – развела руками Таиса. – Нормально со мной контакт поддерживают только ее подруги, ее родственники послали меня подальше со средней степенью вежливости. Будем работать с тем, что есть.
Вполне могло оказаться, что семье уже известно, куда именно направилась Паулина, однако в этом Матвей сильно сомневался. Такие люди очень не любят не только скандалы, но и повышенный интерес к их личным делам как таковой. Если бы они выяснили, где отсиживается блудная дочь, они бы уже сообщили об этом ее друзьям, чтобы те перестали мутить воду.
Скорее всего, никого они не нашли. Их элитной службе охраны кажется, что «пока», что прошло еще мало времени, что они обязательно разберутся. Но они-то привыкли действовать в ситуациях, когда их клиенты сталкиваются с очевидной угрозой и готовы принять помощь. А судя по тому, что выяснил Матвей, Паулина сама позволила возможному похитителю манипулировать ею.
Это намекало на умного врага, на злого гения, подкравшегося к беззащитной красотке. Однако в такой сценарий не вписывалась изгаженная квартира, в которой, по словам соседей, не один год жили откровенные маргиналы.
Впрочем, квартира была не только проблемой, но и решением.
– В своем отчете Форсову ты указала, что Паулина была совершенно спокойна только рядом с дочерью, – напомнил Матвей. – Это правда?
Таиса бросила возмущенный взгляд на Гарика:
– Ты отдал ему мои отчеты?
– Я его боюсь и выполняю все его требования, не подумав, – невозмутимо отозвался Гарик, делая глоток кофе из карикатурно большой чашки, такие зачем-то подавали в этом кафе.
– Как будто ты хоть что-то делаешь, подумав, – не сдержался Матвей. – Но вернемся к Паулине. Разве не логично на основании этого предположить, что опасность угрожала не ей, а дочери? Соответственно, беспокоилась она не за себя, а за дочь – с самого начала. Она была спокойна, когда девочка находилась рядом с ней и она могла лично убедиться: все в порядке.
– Я рассматривала такой вариант, – кивнула Таиса. – Но страх за дочь выражался бы сильнее. Она очень любит девочку, тут и гадать не приходится. Если бы Паулина заподозрила, что ее единственному ребенку угрожает опасность, разве она не наняла бы охрану? Не стала бы проводить с дочерью больше времени? Она ведь легко могла отказаться и от съемок, и от светских мероприятий, она не нуждалась в деньгах! Нет, там был не страх, а именно беспокойство…
– Знаешь, для той, у кого есть деньги вообще на все и даже бусики, беспокойство – это уже много, – задумался Гарик. – Как вам такой вариант: в опасности была не дочь Паулины, а отношения Паулины с дочерью?
Таиса смутилась, она определенно не поняла, к чему он клонит. А вот Матвей догадался, и версия была действительно стоящая.
– Насколько я понял, Паулина долгое время воспитывала дочь одна…
– Всю жизнь девочки, – подтвердила Таиса.
– Что было бы, если бы под угрозой оказалось абсолютное присутствие матери в жизни ребенка? И эту угрозу не устранила бы никакая охрана, никакое силовое решение.
Таиса наконец сообразила, что к чему:
– Ты про отца! Я про него не забыла, если что, я расспрашивала Юлю и других подруг. Но они сказали, что Михаил Щеглов этот – няшечка и зайка. Их формулировка, не моя. Всем, кто был с ним знаком, он казался адекватным.
– Гарик тоже многим кажется адекватным, – Матвей кивнул на второго ученика Форсова, уже запустившего в огромную чашку флот из зубочисток. – Внешность обманчива.
– Я отвлекаюсь неосознанными простыми движениями, пока думаю, – отмахнулся Гарик. – Кто-то рисует, пока болтает по телефону, оставьте мне мои корабли! Думайте про Щеглова, а не про меня. Если он такой няш-мяш, почему они с Паулиной не остались вместе?
– Ее семья поучаствовала, – вздохнула Таиса. – Он не просто финансовый контроль не прошел, он по престижу не дотянул. Он фитнес-тренер, без высшего образования даже. Ну и плюс ко всему, он из «сомнительной семьи».
– Что под этим подразумевали? – спросил Матвей.
– Он стал первым в своем не слишком славном роду, кто выбрался в город. Предыдущие поколения Щегловых гнездились в деревне, причем не той, в которую приглашают ландшафтных дизайнеров, а той, где сортир на улице.
Гарик, до этого старательно изображавший не самого умного ребенка, насторожился – совсем как охотничий пес, которому указали на будущую добычу.
– А это не такая семья, которая устроит срачинду в элитной столичной квартире, если их туда запустить? – поинтересовался он.
– Паулина не стала бы лично заниматься сдачей квартиры в аренду, типаж не тот, – подхватил Матвей. – Ее такие занятия угнетали, она пошла бы на них, только если бы нуждалась в деньгах – а она не нуждалась. Другое дело – если бы она пустила в квартиру тех, кого считала родственниками.
– И только с их стороны она терпела бы выходки, после которых обычные квартиранты получили бы ногой по французским булкам, – догадалась Таиса. – Да, так могло быть, но… Почему никто не знал об этом?
– Ее ведь приучили стесняться любой связи с ними, – пояснил Гарик.
– Она не запрещала дочери общаться с отцом.
– Это да, но общение дочери с отцом – это одно, общение между бывшими любовниками – другое, общение с семьей бывшего любовника – третье. Сам Мишаня был чуток попрестижней, чем его родня. Паулина могла не презирать их, но знала, что ее подруги презирать будут. Если бы она решила помочь Щегловым, наверняка после долгого и методичного нытья Мишани, разве она объявила бы о таком открыто?
– Нет, –
