Снежное забвение - Энн Кливз
– Когда вы переехали в Мардл?
– Потом. Умерла какая-то моя тетя, о которой я даже не слышала, и оставила мне дом на Харбор-стрит. Это показалось невероятным подарком судьбы. Собственное жилье и надежда на стабильный доход. Я его перезаложила, чтобы сделать ремонт. Надеялась, что Робби это тоже взбодрит. Что он увидит в этом новые возможности.
– Но это оказалось не его? – Холли заказала себе кусок торта, но он оставался нетронутым. Она была увлечена историей Кейт.
– Он сказал, что нашел работу на судне. Пара его приятелей уже туда устроились. И мне показалось, что это может сработать. Две недели там, две недели здесь. И у меня был бы передых, пока он на смене. Сложно передать, что с ним творилось, когда мы только переехали. Он не мог усидеть на месте, и у него была куча энергии, но деструктивной. Это не такой прилив сил, когда ты можешь покрасить стену или сделать уборку. Он просто метался как тигр в клетке.
– Похоже, у него была депрессия, – сказала Холли.
– Да? Ну, думаю, у меня тогда тоже была депрессия. – Кейт на секунду остановилась. Она знала, что хочет сказать, но не могла подобрать нужные слова. В конце концов она просто выпалила: – Знаете, что я почувствовала, когда узнала про несчастный случай с Робби? Облегчение. Я поняла, что могу больше не волноваться из-за него. Кончился этот вечный страх, когда он бродил по дому и орал на детей.
– Он распускал руки? – Холли задала этот вопрос как вполне естественный. И, возможно, для детектива он таким и был. Часто ее рабочий день проходил в компании людей, готовых махать кулаками по малейшему поводу.
– Иногда, – тихо ответила Кейт. – Когда вливал в себя побольше алкоголя. Конечно, костей он не ломал, но замахнуться мог. На детей – никогда, но со мной бывало. – «И дети видели.» Она вспомнила, как они, бледные и напуганные, забивались в угол гостиной и смотрели. Примерно тогда у Райана и начались кошмары. Кошмары и ночные прогулки. – Самая большая проблема была в его непредсказуемости. Никогда нельзя было догадаться, в каком настроении он будет сегодня.
– Тогда понятно, почему вы испытали облегчение, узнав о его смерти, – сказала Холли совершенно обыденным тоном. Она наконец отломила кусочек торта. Посмотрела на Кейт. – А Маргарет знала про характер Робби?
– Не думаю, что она слышала наши ссоры. – Кейт вспомнила о том времени, когда они только переехали на Харбор-стрит, и поняла, насколько эти воспоминания холодные и тревожные. Огромный дом, дети, дикий ужас перед возвращением Робби со смены. – И тогда я не так хорошо ее знала. Но по общей атмосфере она догадывалась, что творится что-то не то. Однажды она сказала мне: «Когда Робби нет, ты совсем другая женщина».
– Вы бы развелись с ним, если бы он не умер?
Кейт подумала, что у Холли, видимо, никогда не было серьезных отношений. Иначе она не стала бы задавать этих вопросов так, будто на них существуют простые ответы.
– Не уверена, – в конце концов сказала она. – Даже когда он злился и бесился, мне было жаль его. Я чувствовала ответственность. Как будто еще один ребенок. И отчасти я была ответственна. Если бы он не связался со мной, если бы я не потянула его с собой в Мардл, возможно, у него была бы такая жизнь, о которой он всегда мечтал. Идеальная жена и дети, счастливая семья.
– Вы не думали вернуться к музыке после его смерти?
Кейт задумалась и попыталась ответить честно.
– Я растеряла всю уверенность, – призналась она. – Я пела для себя и детей. Учила их играть на фортепиано. Но решила, что по-настоящему хорошо у меня получается быть только хозяйкой гостевого дома. Пока не появился Стюарт и не убедил меня в обратном. Он никак на меня не давил, но позволил снова поверить в себя. – Произнося эти слова, она чувствовала жуткую банальность этого клише, настолько сентиментального, что даже в песне лучше не использовать. И все же она знала, что это правда.
Какое-то время они молчали. Холли поднялась со стула.
– Пойду возьму еще кофе. Вы будете?
Кейт кивнула.
А потом они говорили только о Маргарет, и Кейт не могла понять, успокаивает ее это или расстраивает.
– У вас не сложилось впечатления, что в молодости Маргарет пережила абьюзивные отношения? – спросила Холли. На этот раз она была очень серьезна.
«Значит, вот что у меня было? Абьюзивный брак?» И вновь Кейт почувствовала, что нельзя свести человеческие отношения к одной фразе.
– Нет, мне казалось, что муж был любовью всей ее жизни. Почему вы так говорите?
– Из-за ее особого сочувствия к женщинам в «Хейвене». – Холли удивилась, что Кейт ее спросила. Неформальная беседа превратилась в допрос. – И, вероятно, она видела, что приходилось терпеть вам.
– Наверное, да. – Но Кейт подумала, что было совсем необязательно знать ее лично, чтобы догадаться об их с Робби проблемах.
– А что насчет Малкольма Керра? Его жена утверждает, что он бил ее. Маргарет никогда не намекала на то, что Малкольм мог применять насилие к ней?
– Нет! – Тон дискуссии кардинально изменился, и Кейт почувствовала, что ее как будто обманули, ввели в заблуждение стильной прической и деланой дружбой. – Я даже не уверена, что они были парой. Я просто сказала вашему инспектору, что Малкольм был очень расстроен, когда пришел ко мне вчера.
– То есть вы нечасто видели их вместе? – Холли допила свой кофе и оставила тарелку с недоеденным тортом.
– Нет!
– Он никогда ее не подвозил, например?
– Я никогда не видела их вместе! – Голос Кейт чуть не сорвался на визг. – Ни на улице, ни в машине. – Она вскочила на ноги и направилась в сторону двери. Как она могла быть такой дурой и поверить этой женщине? Подумать, что они могут быть друзьями?
Холли вышла вслед за ней, и они вместе зашагали в сторону Харбор-стрит, но атмосфера стала совсем другой. Никакого девчачьего хихиканья над дурацкими шутками. Вместо этого – ледяное молчание. У гостевого дома они остановились.
– А Стюарт? Как он ладил с Маргарет?
– Прекрасно! Они замечательно ладили друг с другом! У них было много общего – любовь к музыке… К
