Под бледным светом страха - Евгения Горская
– Ваш муж знал, что вы летом ездили со Стасом на море, – сказал Артемий, когда она села рядом с ним. – Какая-то тетка сказала при нем, что стриглась у вашей сестры в это время…
– Нет! – прошипела она, не глядя на Артемия. – Вы ничего не знаете!
– Ну так расскажи! – вздохнул он. – Если ты думаешь, что мне интересно про чужие любовные дела узнавать, ошибаешься!
– Коля ничего не знал про Стаса! – Она заговорила тихо и решительно. – Он понял, что я его обманула. Но он не знал, с кем, и выяснять не стал. Ему никто не мог сказать про Стаса, потому что, кроме меня, об этом никто не знал!
– А сестра? – повернулся к Гале Артемий.
– И она. Имя знала и что он журналист, а больше ничего. Ни фамилии, ни где живет. – Гала посмотрела в окно. Перед ними остановилось такси, выпустило полную даму. – Сестра меня осуждала, но никогда бы не выдала.
– Куда тебя отвезти? – Артемий взялся за руль.
Гала не стала отказываться, назвала адрес.
Артемий с силой сжал руль. Адрес был ему знаком.
Именно там Стас останавливался за день до смерти.
– Гала, Стас приезжал сюда в свой последний день, – припарковав машину почти там же, где ставил ее, когда изучал регистратор, вздохнул Артемий. – Он приезжал к тебе?
Она откинулась на сиденье, на секунду закрыв глаза.
– Вы ходите около меня стаей, как стервятники! – Она почти простонала. – Как на мертвечину слетелись!
– Кто ходит стаей? – не понял Артемий. – Кто еще к тебе приставал?
– Девка какая-то. Парень, которого Стас на Кипре встретил.
Неожиданно она заплакала. Артемию стало ее жалко.
– Я догадываюсь, какая девушка тебя разыскивала, я ее знаю. Ее не надо бояться, она дружила со Стасом. Ты нас тоже пойми, убили нашего приятеля, нам всем должно быть наплевать, да? Тебе зла никто не хочет, мы хотим понять, кто и почему его убил.
Гала полезла в сумку, достала бумажный платок, вытерла глаза.
– Стас никогда мне не звонил. Он же знал, что я замужем. В то утро прислал эсэмэску, написал, что нужно срочно поговорить. Мужа в Москве в тот день не было, я Стасу перезвонила, сказала, чтобы отстал от меня навсегда. А когда пошла к метро, он из-за арки вынырнул. Я не стала с ним разговаривать. Я ничего больше не знаю! Отвяжитесь от меня!
Она опять заплакала и выскочила из машины. К арке она помчалась бегом. Легкий плащик развевался на ветру.
* * *
Несмотря на похолодание, листья на березе увеличивались с каждым днем. Стоящий напротив дом видно было уже плохо. Летом не будет видно совсем. Тогда Лада сможет обходиться без занавесок, летняя береза плотно закрывала ее окна.
Лада позавтракала, выпила кофе. Позвонила родителям, пообещала, что в следующие выходные обязательно приедет.
«Пойду гулять, – решила Лада. – Дождя не предвидится, похожу по парку, дойду до прудов».
Не сидеть же целый день дома, не зная, явится Егор или нет.
Звонок в дверь раздался, когда она, неторопливо одевшись, подошла к зеркалу.
– Ты знаешь, что перед тем, как являться, полагается звонить хозяевам? – проворчала она, открыв Егору дверь.
– Знаю, – кивнул он. – В следующий раз позвонить, да?
Лада не ответила, подвинулась, пропуская его в квартиру.
Сегодня на нем была кепка-бейсболка, почти такая же, как у Артемия. Только Артемий в кепке выглядел модно, стильно, а Егор почему-то еще больше походил на братка из девяностых.
Егор бросил кепку на стул, пригладил волосы и попросил:
– Дай мне книгу. Я хочу ее еще полистать перед тем, как ехать к авторше.
Дожидаться, когда Лада протянет ему книгу, он не стал, по-хозяйски подошел к книжным полкам, отыскал книгу Викиной тети и уселся с ней на диван.
– Узнать Викин телефон? – вздохнула Лада.
– Я узнал, – не отрывая глаз от бумажных страниц, отмахнулся он.
– От кого? – поразилась Лада.
– От Рины. – Егор листал страницы. – Я поговорил с Риной, потом с Викой, потом с ее тетей. Та меня ждет сегодня в пять.
– Ты пришел, чтобы полистать книгу? – Лада остановилась перед диваном.
– Ну да.
Она отошла к окну. Дул ветер, ветки березы гнулись.
– Почему ты больше не предлагаешь мне поехать с тобой? За мной уже не нужно приглядывать?
За одну из веток зацепился хмурый воробей. На ветру ему не понравилось, улетел.
– Я приглядываю.
Егор подошел к Ладе бесшумно, она наткнулась на него, когда отворачивалась от окна.
– Я за тобой приглядываю и пока опасностей не вижу.
Глаза у него были веселые и грустные одновременно. И еще Ладе опять упорно казалось, что они ласковые.
– Возьми меня с собой, – попросила она.
Он подумал, пригладил волосы и кивнул.
– Поехали. Речь пойдет о том, что тебя вряд ли касается, но ты можешь заметить что-то, что я пропущу. Ты знакомых Стаса лучше знаешь.
Он снова сел на диван, взял книгу в руки. Минут через пятнадцать посмотрел на часы.
– Времени еще много. Сейчас пообедаем или потом, после тети?
С этим нужно что-то делать, тоскливо подумала Лада. Ей все интересно, когда он рядом, и все неинтересно, когда его нет.
– Ни сейчас, ни потом, – буркнула она.
– Это еще почему? – весело опешил он. – Ты объявила голодовку?
– Послушай… – Она снова отвернулась к окну. – Я не знаю, когда ты придешь… Я ничего о тебе не знаю…
Он опять мгновенно и бесшумно оказался рядом. Только на этот раз Лада непостижимым образом почувствовала его у себя за спиной.
– Тебе нужно, чтобы я приходил? – тихо спросил он ей в ухо.
Она молча повернулась. Совсем рядом были его шея, щека, сжатые губы.
Надо было засмеяться и заверить, что ей все равно, приходит он или нет.
– Я не знаю, – честно сказала Лада.
* * *
Рядом с Риной время мчалось.
– Не уходи, – попросил Артемий, когда она взглянула на часы.
Они оба понимали, что она не останется.
Сегодня они пообедали или скорее поужинали дома. Артемий заказал еду из ресторана. Боялся, что принесут какую-нибудь дрянь, но еда оказалась вполне приличной, даже горячей.
– Не проси невозможного, – улыбнулась Рина. – Я начинаю чувствовать себя виноватой, а это мне не нравится.
Сегодня на ней были серьги из черненого золота. Артемий протянул руку, тронул сережку.
– Дома ты серьги снимаешь?
– Обычно да. – Рина о чем-то задумалась.
– Снимай, когда приходишь ко мне.
Она посмотрела на него с благодарностью.
Ей не надо было договаривать все до конца, она поняла, что он хотел сказать. Он хотел, чтобы его дом стал
